— А я как раз позавчера такую пил, — вмешался второй лейтенант Улкерт, — Это мне Еоити подсказала. Ну, девчонка-бармен. Та, которая рыженькая с короткой стрижкой. Классная настойка. Не очень крепкая, но эффект…

— Какой? — спросил Инсвик.

— Ну… — Улкерт оглянулся на Фрэн, которая сидела позади него, вместе со старпомом Палфри, — Ну, короче, «виагра» по сравнению с этим просто детский морс, понял? А вот вы мне лучше объясните, что это за фрукт?

Он поднял вверх гроздь сине-фиолетовых шаров, каждый размером с теннисный мяч.

Пилот-меганезиец глянул через плечо и сообщил.

— Это самоанский виноград.

— Чего? — переспросил Улкерт.

— Я ж тебе говорю, бро: самоанский виноград. Он, по ходу, трансгенный.

— Ни хрена себе… А есть его можно?

— Запросто. Виноград, как виноград, только шкурка толстая. У меня во дворе такой растет.

— А это? — спросила Фрэн, вытащив из своего мешка довольно длинную широкую полосу яркой, радужно переливающейся ткани.

— Лава-лава-техно, — ответил пилот, — Ну, та же лава-лава, только на липучках и мигает.

— На тебе будет классно смотреться, — с видом знатока заявил Траск.

— Откуда ты знаешь?

— А на тебе все классно смотрится, — пояснил он.

— Ты примерь, — предложил Рейсвил.

— Если бы я еще знала как…

— Тебе Стью с удовольствием поможет. Мы все тактично отвернемся.

— Эй, ты там без намеков, — буркнул Палфри, — ладно, давай помогу.

Минуты через три лава-лава была надета и Фрэн прошлась по маленькому салону под одобрительный свист и аплодисменты.

— Без света будет еще лучше, — сообщил пилот и, ткнув что-то на пульте, опустил жалюзи. В полутьме ткань мигала меняющимися узорами двух цветов, так что казалось, будто по ней бежит морская волна с белым гребнем.

Инсвик почесал в затылке и заметил:

— Жаль, в Штатах в такой штуке не очень-то погуляешь. Ну, разве что, на пляже.

— Во Флориде в ночном клубе тоже можно, — авторитетно добавил Рейсвил, — не в любом, конечно.

— Ладно, — решила Фрэн, — вот поедем навещать кэпа, и я буду разгуливать по Меганезии исключительно в этом.

Все как-то сразу замолчали. Потом Траск, крутя в руках только что извлеченную из своего мешка резную курительную трубку, сказал:

— Как-то не здорово с кэпом получилось. Мы летим домой, все такие жизерадостные, и по мешку подарков у каждого, а он сидит там один. Вроде как, мы его бросили.

— Ну, не совсем один, — возразил Улкерт, — там с ним эта атомная бомба в бикини. Такая слона на скоку остановит. Уж скучать-то он точно не будет.

— Ничего себе! — возмутилась Фрэн, — между прочим, Элеа очень милая, непосредственная девушка, тонкая чувствительная натура…

— Угу. Еще скажи: скромная и застенчивая.

— Не будь ханжой. Она просто без комплексов. В Меганезии это в порядке вещей, если ты заметил. И, кстати, она четко сказала: кэпу дадут лет 5 исправительных работ, и то, для проформы. То есть, свободный режим, просто под наблюдением. Что я вам пересказываю? Ведь она при всех объясняла: некриминальный тип, значит…

— Вроде как за неуплату налогов, — закончил ее мысль Рейсвил, — занятное правосудие в этой Меганезии.

— А что вас удивило-то? — поинтересовался пилот, — это же голая прагматика. На фиг надо держать за решеткой человека, который не будет грабить на улице? Социализированный индивид, у него полезная профессия и нормальное отношение к окружающим. Пусть себе работает. И ему доход, и обществу польза. А если его посадить за решетку и унижать, то всем будет один сплошной вред, и ему и обществу. Элементарно, правда?

— Ну, да. Вам хорошо: прокуроров нет, адвокатов нет. И вообще, у вас много чего нет.

— Ага, — согласился меганезиец, — У нас привычка такая, экономить на ненужных вещах.

— Действительно, занятно, — задумчиво сказал Инсвик, — дома рассказать, не поверят. Нет, на самом деле, ведь получится полная ерунда. Мы же, вроде как, были в плену, должны быть всякие ужасы. Ну, по жанру так положено.

Пилот закурил сигарету и понимающе кивнул.

— Это верно, бро. Без ужасов не покатит. Ты заверни что-нибудь про акул. Я знаю, что в Америке акулы это хитовая тема для триллеров.

— Что про акул? — не понял Инсвик.

— Ну, — пояснил тот, — например, что охраняли вас десять акул-людоедов. Одна огромная и девять поменьше. Типа, выходишь ты утром на террасу, смотришь на море, а там спинные плавники над водой туда-сюда, туда-сюда. И иногда морды из воды высовываются, с вот такими зубами (пилот показал пальцами в воздухе размер зуба, примерно с карандаш).

— Лажа, — сказала Фрэн, — я вообще не понимаю, почему мы должны врать.

— Лично я буду рассказывать все, как есть, — добавил Палфри.

— Скажут, что тебя распропагандировали, — буркнул Траск.

— Комиссия по антиамериканской деятельности упразднена полвека назад, — напомнила Фрэн, — и я вообще не понимаю, при чем тут пропаганда, если мы говорим о фактах?

Сэлмон Траск вытащил из мешка банку пива, критически осмотрел ее, сорвал крышку, сделал пару глотков и глубокомысленно изрек:

— Хорошие вы ребята, но истории ни черта не знаете. Комиссию Маккарти не упраздняли. Просто в 1969 ее стали называть «Комиссия по внутренней безопасности», а в 2001 при ней еще и министерство учредили. Ты, Фрэн, говоришь про факты. А кто их видел?

— Что значит «кто видел»? — возмутился Улкерт, — Да у меня на флэшке целое кино про то, как мы сидели на Ранафути. Снимал для истории.

— Действительно, Сэлмон, к чему ты клонишь? — спросил Палфри.

Траск глотнул еще пива и пояснил:

— К тому, Стью, что политика это такой бизнес, для которого нужен враг. Ну, примерно, как заземление для электрички. Без него ток не пойдет и поезд остановится.

— А у нас как-то все работает без врага, — встрял пилот.

— В вашей Меганезии вообще политики нет, — ответил Траск, — Одно слово, деревня.

— Как это у нас нет политики? Да у нас в школе ее проходят! Специальный предмет есть: «Основы социально-экономического управления». Так что сам ты деревня.

— А тогда скажи: какая у вас политическая доктрина.

— Чего? — переспросил меганезиец.

— Главная цель вашего правительства, — уточнил Траск.

— Удовлетворение потребности граждан в свободе, безопасности и других социальных услугах, — ответил тот, — это же в Хартии написано.

— Что, и все?

— Ну, да. Мы только для этого его и нанимаем.

— Кого? — не понял Траск.

— Наше правительство, — пояснил пилот.

— Что-то я не догнал, — вмешался Инсвик, — если так, то какого черта ваше правительство враждует с нашим?

— А оно враждует? — удивился меганезиец.

— А то нет? Потенциальный противник, и все такое.

— Так это же просто. Наш образ жизни угрожает интересам ваших оффи. Они рискуют оказаться лишними, примерно как короли и дворяне в старой Европе. Типа, опять же, голая прагматика и экономика.

Палфри стукнул кулаком по колену.

— Вы тут ушли в какие-то дебри, а я не про это спрашиваю. Я спрашиваю: с каких это пор я в свободной стране не могу говорить правду о том, что видел своими глазами?

— Можешь, — ответил Траск, — нет проблем. Но только будь готов к тому, что вылетишь из флота к чертовой матери.

— Это почему?

— А потому, что ты испортишь образ врага. Тебя, Улкерт, это тоже касается. Я имею в виду этот твой фильм.

— Знаете, парни, — сказала Фрэн, — интуиция мне подсказывает, что мы все вылетим. И ты, Сэлмон, тоже вылетишь, даже если будешь молчать, как рыба. Потому, что вот там (она указала пальцем вверх) для принятия решения достаточно того, что мы можем рассказать. Принцип разумной предусмотрительности.

— Может, кэпу позвонить, посоветоваться? — предложил Инсвик, — жалко будет, если нашу команду раздербанят. Хорошая ведь команда, верно?

Траск покачал головой.

— Нет, все должно быть по уставу. Когда кэп вне судна, его замещает старший помощник.

И тут капитан-лейтенант Палфри обнаружил, что все взгляды обращены на него…