Естественно, помещение пустовало, если не считать мух, бодро жужжащих под потолком. Я сделала вперед несколько шагов и остановилась посреди комнаты, рассматривая выцветшие гобелены на стенах и откровенно бездарные картины, которые даже в новом состоянии точно нужно было выбросить на помойку. Только окна - на удивление витражные и яркие - красовались в лучах солнца своей незамутненной красотой.
Лео шумел где-то в стороне кухни: сказал, что пойдет делать нам завтрак, пока я буду переодеваться. В душе вновь стала подниматься жуткая тоска – не моя, Лерина, поэтому пришлось жестко себя осадить.
Нет уж, хватит! Я точно знала, что прежняя Лерия уже мчалась бы к брату, чтобы обнять его и поплакаться на крепкой груди. Доверяла ему очень. Но таким поведением тут же умножала груз его ответственности и степень боли.
Я не стану так поступать, хотя внутри всё кричит и ломается, требуя следовать поведению прежней хозяйки тела. Я сильнее ее! Намного!!!
Переборола.
Для этого сжала руки в кулаки и зажмурилась. Повторяла, как молитву, что никах отчаяний больше не потерплю, и меня наконец-то отпустило.
Выдохнула, чувствуя головокружение, как вдруг входная дверь в таверну открылась, и на пороге появился… мальчишка лет шестнадцати – босой, в изорванной одежде и с растрепанными золотистыми волосами. Но на лице – два синих омута глаз, сидящие злой решимостью...
Память Лерии на сей раз смилостивилась и подсказала, что к чему.
- Санни! – выкрикнула я изумлённо, мгновенно узнав в этом подростке младшего брата. – Что с тобой? Ты подрался с кем-то???
Парнишка насупился, но глаза опустил.
- Я не позволю этим собакам оскорблять память родителей… - процедил он сквозь зубы, но я всё услышала.
Сердце аритмично дёрнулось в груди. Я вспомнила: родители Лерии… погибли в кораблекрушении тридцать дней назад.
Глава 3. Отчаяние младшего и важный список...
- Ешь молча! – Лео явно был сердит на Санни. Но тарелку с супом поставил перед братом осторожно и на количество мяса не поскупился. По кухне распространился просто волшебный аромат, и я громко сглотнула. Лео улыбнулся и поспешил поставить тарелку также передо мной. Глаза его светились нежностью вперемешку с затаённой болью.
Хлеб показался несколько кислым, но я была определённо голодна. Мы позавтракали в полной тишине, но атмосфера оставалась довольно гнетущей. Когда с едой было покончено, Лео забрал тарелки, присел обратно на стул и потребовал от Санни объяснений.
Тот был насуплен: нижняя губа забавно отставлена, брови сведены на переносице.
- Я ни о чем не жалею! – это и всё, чего мы смогли добиться, и Лео снова начал серчать. Но я прикоснулась к его запястью, останавливая, а парень вдруг отчётливо вздрогнул и машинально отдёрнул руку. Я не обратила на это внимания.
- Послушайте, - начала взволнованно, чувствуя, как сильно мне хочется изменить это подавленное угнетение, висящее в воздухе. – Да, наступили тяжелые времена, и каждый из нас переживает очень плохие вещи, - мне невольно вспомнился насильник, и я ощутила пробежавшие по спине мурашки ужаса, но тут же продолжила говорить, боясь выдать свои чувства (нечего Лео волноваться лишний раз, он и так взвинчен): – Однако мы должны перешагнуть через это! Родители… - комок в горле стал сам собою: наверное, эмоции Лерии подоспели, - родители да покоятся с миром, а нам нужно выживать. И если ты, Санни, каждый раз будешь лезть в драку, всё закончится быстро и плохо. Думаю, сейчас не стоит вестись на провокации...
— Вот именно! – поддакнул Лео, поджав свои красивые губы. – Нам нужно спасать таверну, а не в драки ввязываться! Ты сегодня потерял ботинки и порвал свою единственную верхнюю одежду! Денег на новое у нас нет. Чем ты думал, когда лез драться?
Санни посмотрел на нас с такой отчаянной болью, что я даже забеспокоилась: а не сильно ли мы на него давим?
- Мне всё равно! Память родителей важнее каких-то там ботинок!
Его синие глаза сверкали, то ли от гнева, то ли от слез, и я почувствовала, что младший брат в отчаянии. Лео собрался возразить, но я снова сжала его руку. Встала, подошла к Санни и обняла его со спины, положив голову на плечо.
Парнишка вздрогнул, изумившись моему порыву, дёрнулся, собираясь, наверное, выпутаться, но я не позволила.
- Мы любим тебя, Санни, и ты молодец, что так хранишь память о маме и папе… - парни теперь уже изумились оба, а я запоздало подумала о том, что говорю не так, как сказала бы Лерия. А, плевать! Лишь бы успокоить мальчишку… - Но драками ты им не поможешь. Тебе нужно думать о нас – живых. А нам сейчас очень нужны деньги и твоя помощь. Родители были бы счастливы узнать, что мы не потеряли их дело, что не лишились таверны, ведь так? Это и будет наилучшим способом почтить их память!
Санни заметно сдулся: похоже, мои слова коснулись его, пошатнули отчаянную решимость стоять на своём, а Лео... Лео смотрел на меня со странным выражением на лице и не мог насмотреться. В его синих глазах сверкали огни… восхищения? Нет, не совсем. Но это что-то было сродни изумленному восхищению. Однако старший брат быстро очнулся и поспешно попустил глаза. Кажется, даже смутился.
Я отпустила Санни, выдохнула и пошла... мыть посуду. Просто, чтобы успокоиться самой.
Это оказалось несложно: тело само знало, что делать: где взять глиняную миску для этого, откуда налить воды, каким куском ткани мыть…
Братья помолчали ещё некоторое время, незримо наблюдая за мной, и Санни наконец-то произнёс:
- Простите меня! Я… буду избегать драк…
Эти слова дались мальчишке тяжело, но я улыбнулась, чувствуя щемящую в груди радость: получилось!
Поразительно, но я стала чем-то средним между собой настоящей и бедной Лерией, ушедшей за грань. Мы стали одним целым, именно поэтому я была особенно вовлечена в жизнь новоявленных братьев. Я уже любила их очень сильно…
Да, поможет нам Бог!..
***
- Ты пойдешь отдыхать, а мы с Санни закончим уборку! – голос Лео звучал непреклонно, а синие глаза сверкали строгостью. Блин, смотрела бы в них вечно, как в воду или на свечу, но…
- Я хорошо себя чувствую, - отвечала упрямо. – И хочу помочь!
- Нет! – а Лео у нас с характером. Юный воин. Сколько ему? Ах да, кажется двадцать один. А мне... вроде бы девятнадцать.
- Лео, не упрямься! – я решила не сдаваться. – Вместе дело пойдет быстрее...
Но парень вдруг молча подхватил меня на руки и понес по старой скрипучей лестнице на второй этаж.
Я ошарашенно уставилась в его лицо, понимая, что кое-кто тут у нас с несгибаемой волей, и… успокоилась. После гибели родителей он взял на себя всю ответственность, как-то перенёс насилие над сестрой, теперь больше всех переживал о том, что мы на грани разорения и вот-вот потеряем таверну…
Я должна помочь ему!
Не стала брыкаться, а осторожно положила голову Лео на плечо, а ладошку - на крепкую грудь и замерла. И снова едва заметная дрожь, слегка сбившийся шаг. Мои прикосновения вызывали в нём волнение, это точно.
Но почему?
Эх, Лео, если ты не был моим братом, я бы... была счастлива, мой Ангел! Ладно, хватит об этом. Эта тема – табу!
Что ж, придется действовать мудро и не напролом. Такие, как Лео, настоящие лидеры, не позволят управлять собой, если только… не найти к ним правильный подход. А я его найду. И тогда смогу работать столько, сколько захочу.
Когда меня аккуратно уложили на кровать в комнате, я схватила Лео за руку, не позволяя ему выровняться. Полюбовалась его прекрасным лицом, улыбнулась, пробормотала «спасибо», дождалась ласковой улыбки в ответ и наконец отпустила его. Надеюсь, это не похоже на флирт. Как же ощутить его братом? И почему у Лерии не стоит на это очевидный блок? Вот загадка…
Спать я не собиралась. Поспешно встав, нашла в ящике стола несколько листков желтой бумаги, чернильницу с пером и... начала карябать план действий на ближайшие дни.
