— Бывало уже?

— Бывало, — чуть помедлив, произнес Вернидуб…

Часть 1

Глава 9

166, август, 13

Шел дождь.

Снова.

Хороший такой летний дождик, от которого обычно все вокруг расцветает и растет. Неждан же сидел под недавно возведенным навесом и откровенно хандрил.

Незаметно подкрался уже третий месяц тут — во II веке и бодро побежал к своему концу. Попутно погребая призрачные надежды на возвращение. Умом он давно пришел к выводу, что шансов нет. Что там, в будущем он давно умер. Если вообще личности теперь хоть как-то связаны та и эта. Но все равно — в глубине души надеялся на чудо. Ибо этот пикник на обочине цивилизации его порядком достал.

Одно дело недельку так посидеть.

Муторно, но даже в чем-то весело. И опять же никто не звонит, не пишет, и ты не поглощен социальными сетями и прочими психологическими зависимостями. Свежий воздух. Комары. Гигиена листочком или пучком травы. Все не так плохо и даже есть какая-то своя эстетика.

Месяц — уже тяжело.

Просто тяжело.

Начинает по нарастающей давить одиночество. Даже Вернидуб и Мухтар не спасали. Неждан натурально себя ощущал каким-то Робинзоном Крузо. С поправками на ветер. Но все же.

Телевизор, допустим, он уже много лет не смотрел. Да и радио слушал только в автомобиле. Как белый шум. Но вот полный отрыв от сети переживал болезненно. Ни ролика, ни книги, ни статьи, ни обсуждений… ничего, здесь не было ничего из того, к чему он привык. Да и в баре посидеть не представлялось возможным по причине его отсутствия.

Он натурально начинал подвывать.

Мысленно.

Когда же пошел третий месяц, на него навалилась апатия и хандра.

Да, он продолжал делать намеченное.

Да, старался не снижать темпа.

Но его вечно кислое выражение лица, тревожило Вернидуба не на шутку. Только понять причины он не мог.

Сам-то седой радовался. За столь непродолжительное время рядом с этим молодым пареньком он узнал массу всего чрезвычайно полезного. По тем же печам. Да и не только. Неждан не только рассказал, но и на опытах показал, что горячий воздух стремится вверх. Объяснил природу тяги. Атмосферного давления, показав, что воздух имеет плотность и вес, только очень маленькие. И это работало! РАБОТАЛО!

А опыт с коробом? Парень сплел из рогоза короб, высушил его, чтобы тот стал легче и, заведя над костром, отправил в небольшой полет. Пояснив, что можно и человека так отправить летать по воздуху. В тот момент мир Вернидуба перевернулся.

Просто треснул.

И не пополам, а на множество осколков.

Неждан же все скисал и скисал. Впадая в депрессию от той катастрофы, в которую попал.

— Ты потерпи, вот по весне найдем тебе юницу ладную. — по своему трактовал эту грусть ведун.

— Чего? — вынырнул из задумчивости парень.

— Утолит, говорю, девица твои печали. Нужно лишь до будущего лета подождать. Ну, что смотришь? Жениться тебе надо. Жениться.

— Девица мне сейчас без надобности. — отмахнулся парень. — Тем более юница. Она же дурная. В ее голове нет ничего. Только корни волос. Что козочка или овечка, разве что говорить может. Да и толку от нее немного. Удовольствие-то да. Но оно нехитрое и невеликое. А за него надобно платить. Сколько с ней разом дел навалится? Нет, — покачал головой Неждан. — Мне это дело ныне не нужно. Несколько лет я вполне обойдусь. Да и о другом печалюсь.

— О чем же? — усмехнулся седой, подозрительно прищурился. Не сбивая беседу, хоть и держа в уме весьма странный ответ парня.

— О чем? Так о жизни нашей. Что-то припоминается. Что-то ты рассказываешь. Из чего складывается натуральная катастрофа.

— Что?

— Эллинское слово сие. Катастрофа. Крушение, гибель, распад.

— Но почему?

— А ты сам погляди, как мы живем. Что звери, загнанные в ничтожество. Из железа почти ничего нет. Редкие гости торговые обирают нас, продавая в три дорога свои товары. И ведь много чего дельного нам не везут. Да, нечем платить, но все же. Даже не предлагают.

— Чего же они такого нам не везут?

— Мечи ромейские. Кольчатые брони, али чешуйчатые. Хотя у них есть и славные — из полос железа. Шлемы. И многое иное.

— Нам за них нечем платить. — хмуро ответил Вернидуб. — Да и для кого они?

— Вот! Вот! — воскликнул парень. — Именно. Для кого? Борята со своими это кто? Али войско местное?

— Да какое войско, — отмахнулся ведун.

— А где наше войско? Роксоланы нас взялись защищать за плату? Хорошо. Тогда, где войска роксоланов? Почему я их тут не вижу?

— Даром они тут не надобны! — скривился и сплюнул ведун.

— Тогда что выходит? Мы беззащитны? Приходи, бери и уходи? Али тебе понравилось, что тебя в полон взяли и вели приносить в жертву? Али мне по душе, что мою семью угнали как скот? Что это за защита такая лживая⁈

— Не кипятись! — несколько повысил голос Вернидуб.

— Не кипятись? — усмехнулся Неждан. — Вот. Оттого и кислый. Сколько всего семей у медведей? Всяких родов, что ни есть.

— Так и не скажу, — чуть подумав, ответил ведун.

— Ты тоже медведь?

— Да. Из большого рода боровых. Мы по великой реке выше живем. Там, где она на восход отворачивает.

— Клан Боровых медведей. Клан — это большой род на кельтский лад. В их племенах так говаривали. Как по мне — одним словом, говорить сподручнее.

— А племена — это что?

— Это когда все медведи собраны в один кулак и их ведет один человек. — произнес он, для образности показав это действо своей рукой. — От чего они силу имеют много большую, нежели пальцы растопыренные, каковыми живут ныне. А про кельтов ты слышал?

— Слышал, когда по юности в Оливи был, там и слышал. Но откуда о них слышал ты? Ты порою говоришь так странно, что, мне кажется, будто не Неждан передо мной, а какой-то иной человек. Куда старше меня.

— Ладно, — грустно улыбнулся Неждан, меняя тему. — Дождь закончился. Пойдем уже делом займемся.

— Может, передохнем? Ты зря себя изнуряешь.

— Работа отвлекает. Я не хочу оставаться наедине со своими мыслями. Мне от них очень тоскливо становится…

Вернидуб молча кивнул, задумчиво глядя на Неждана, который все интереснее и интереснее раскрывался в его глазах. И они занялись делами, каковых хватало. Ибо, завершив с печью, они занялись созданием удобной рабочей зоны рядом с полуземлянкой. Для чего требовался масштабных навес и водоотвод, чтобы этот участок не заливало. Ну и туалет в дальнем углу, ибо бегать в кусты Неждану надоело.

Вот и копались.

С перерывами на прочие текущие хозяйственные дела.

С ловушками на животных они пока повременили. Вернидуб убедил парня не увлекаться. Из-за чего сосредоточились на этих подготовительных работах.

Фоном возясь с первыми кирпичами. Специально для организации горна и плавильни.

Таскали глину. Месили ногами в яме. Формировали в деревянную рамку, трамбуя колотушкой. Сушили в тени, потом в золе. Ну и обжигали в костре. Потом разбивали и из получившейся битой крошки делали новые кирпичи с добавлением новой глины. Через что получалось некое подобие шамота. По чуть-чуть.

Полуземлянку также облагораживали. Пытаясь сделать дверь из тесаных досок, вместо той — плетеной. Да и внутри было бы неплохо жилое помещение привести в порядок. И, например, застелить пол хотя бы плахами, чуть приподняв над уровнем грунта. А еще хоть какую-то мебель сделать, те же топчаны или нары. Тут подумать надо, как лучше. Ну и так далее.

Работ — вагон.

Просто прорва.

Чем они и занимались… ровно до тех пор, когда ближе к вечеру не появился кабан.

Здоровый такой.

Один.

К счастью, в это время года самцы все по одиночке бродят. Если вообще возможно говорить про счастье, в отношение такого знакомства.