В семье он воспитывался жёстким и жестоким отцом, который презрительно относился к женщинам. Мать была, фактически, на положении служанки. Отец ни во что её не ставил, открыто сожительствовал, с кем хотел. У матери никогда не было своего мнения, и никому в голову не приходило его спрашивать, в том числе и сыну. Девушка так свободно и откровенно, на равных, общающаяся с ним, незнакомцем, была для Алистера в диковинку. Он оробел и не смел произнести ни слова, боясь сказать лишнего.
* * *
Мэрил осталась довольна разговором с Алистером, поскольку убедила его отказаться от брака. А, если они оба против, отцам не останется ничего другого, как согласиться.
Но разговор с отцом довёл её до слез. Отец признался, что болен. Болен почечными коликами и уже давно. Сколько ему осталось жить, было известно только Богу. Какой из приступов адской боли станет последним… Может, уже следующий. Может, он выдержит ещё два-три. Но промежутки между приступами становятся всё меньше, а их продолжительность и интенсивность боли всё больше. Поэтому он начал играть на бирже, а потом и в карты – чтобы обеспечить её средствами к существованию, когда покинет её. Но потерпел неудачу и только усугубил их положение. Поэтому ухватился за наследство дяди. Поэтому посчитал, что замужество это выход для неё. Поэтому дал согласие на брак, оговорив только, что окончательное решение останется за дочерью.
– Но ведь я могу научиться самой управлять ранчо, мне не нужен для этого муж! – в отчаянье воскликнула Мэрил.
Но отец возразил:
– Даже в городе ты не смогла бы жить одна. Получив порицание всего общества, кучу косых взглядов и сплетен. Здесь, на юге, тем более. Оставшись одна, ты станешь бесправна. Здесь царит право сильного. Любой сможет овладеть и твоими землями, и твоим домом, и твоим телом. Поверь, замужество – это самый хороший выход. У тебя будет положение в обществе, защита, какие-никакие права и чёткие обязанности. А к остальному ты приспособишься. Мне думается, что Алистер Симпл хорошая партия, он будет добр к тебе. Какие ещё у нас есть выходы из создавшегося положения?
– Продать ранчо, – предложила Мэрил.
– Конечно, если ты категорически против замужества, мы могли бы попробовать продать ранчо и вернуться в город. Но, понимая, что мы находимся в стеснённых обстоятельствах, покупатели снизят цену и приобретут ранчо за бесценок. Этих денег не хватит не только на твоё приданое, но и на текущие нужды для жизни в городе. Тебе придётся идти на работу и распрощаться с возможностью создать семью. Но… девочка моя… даже этой возможности, считай, у нас нет. Одним из условий наследования является запрет на продажу ранчо в течение десяти лет. Я столько не протяну. Да и что мы с тобой смыслим в работе на земле? Ничего… Прости… Подумай об этом, девочка моя…
* * *
Приехав домой, Алистер сообщил отцу, что подумает над женитьбой. В том, что уже согласился выполнить просьбу мисс Мэрил воспротивиться их браку, не признался. Потому что не собирался отказываться от любимой, а решил завоевать её любовь.
Удивительным было то, что отец к его сомнениям отнёсся спокойно. Алистер ожидал, что, как обычно, когда он смел в чём-то перечить отцу, разражалась буря. Когда был ребёнком, его ожидала порка. Когда подрос, дело ограничивалось пощечинами. Сейчас, когда он стал взрослым, отец перестал рукоприкладствовать, у него и словами получалось так унизить и оскорбить, что, ей богу, лучше бы ударил, и дело с концом.
* * *
Мэрил не призналась отцу, что уже уговорила жениха не соглашаться на брак. Проплакала всю ночь. Мысли перескакивали с одного на другое. Она то плакала об отце, то ругала себя. Какая же она была эгоистка! Как, ну, как, можно было поверить, что одни и те же, всё время повторяющиеся симптомы – позеленевшее от болей в пояснице и паху лицо отца, тошнота и рвота, вызваны каким-то мифическим пищевым отравлением?! Почему, ну, почему она ни разу не задумалась об этом всерьёз?! Потому что так ей было удобно – не задумываться, не обращать внимания, верить тому, что сказал отец…
Потом мысли её переключались на себя. Ах, если бы отец признался ей в своей болезни раньше! Тогда бы она не отвергла сходу предложение мистера Филипа Мура о помощи и защите, с благосклонностью отнеслась бы к его к словам. По крайней мере, его темный взгляд, преследовавший её, сейчас пугал меньше, чем темный, похотливый взгляд потенциального тестя. Тогда бы они не обрубили все концы в городе, не уехали на другой конец страны, не оказались бы на ранчо. Остались бы в городе, в знакомой среде, где светские условности, которые так когда-то душили её, стали бы гарантией не «каких-никаких» её прав, а вполне даже прав определённых.
А потом плакала от безысходности, безвыходности её ситуации. Что же ей теперь делать? Уговорить отца вернуться в город и броситься в ноги Филипу Муру? Или остаться на ранчо и броситься в ноги Алистеру Симплу? Или положиться на судьбу и – будь, что будет?
4 – Рассел – в переводе – «красноватый, рыжеволосый»
5 – Стэнли – в переводе – «камень»
6 – Алистер – в переводе – «защитник людей»
7 – Эмили – в переводе – «соперница»
3
Алистер так устал, так устал. Целый день в седле. С одной плантации на другую. Хоть и близко, но сил возвращаться домой не было. Он всерьёз задумался о ночевке в одной из палаток для рабов. Мечтал о колючей соломенной циновке на твёрдой земле, как о перине во дворце…
– Мистер! Мистер! – прервал сладостные мысли Алистера об отдыхе крик всадника, скачущего к нему во весь опор.
Алистер пока не мог понять, кто его окликнул, но по камзолу слуги понял – что-то случилось дома, и поскакал навстречу. Слуга, увидев, что мистер его услышал, закричал:
– Господин! Господин!
(Когда отец разрешил Алистеру заниматься делами ранчо, работники, чтобы не путать хозяина с его сыном, начали называть младшего Симпла «мистер», а старшего мистера Симпла «господин»).
Алистер понял – отец опять пьян, а, значит, быть беде. Когда у отца случалось что-то плохое, он напивался вдрызг и вымещал злобу на окружающих, в первую очередь, на матери. Алистер научился его нейтрализовывать, не позволяя бить мать. Но для этого он должен быть дома, так как слуги не решались скручивать хозяина, да они и не справились бы с ним. Он был силён, как стадо бизонов. И Алистер помчался домой, пришпорив коня и забыв об усталости.
Взмыленный, не меньше собственного коня, Алистер сразу направился в комнату матери. Её криков было не слышно, только какие-то странные звуки, похожие на скулёж щенка. А вот голос отца Алистер расслышал ясно:
– Подыхай уже, старая карга! А у меня будет молодая, красивая жена…
Так вот почему отец не рассердился на его ответ «Подумаю», – понял Алистер. Он сам хочет жениться на мисс Мэрил. Этому не бывать!
Алистер вышиб дверь одним мощным ударом ноги и ворвался в комнату. Отец душил мать, накинув ей на шею свой ремень. Матушка уже не скулила, а хрипела, вцепившись руками в удавку, безрезультатно пытаясь ослабить давление на горло. Алистер отработанным до автоматизма движением набросил на отца кнут, который закрутился вокруг его шеи, и резко дёрнул на себя. Отец отпустил ремень на горле матери и схватился за удавку уже на собственном горле. Но Алистер не позволил отцу освободиться. Он уже держал в руках оба конца хлыста и продолжал их натягивать, не давая отцу ни возможности ослабить давление, ни развернуться в сторону напавшего. Матушка помогала сыну. Не смотря на своё состояние на грани потери сознания, она повисла на руках мужа, затрудняя его сопротивление.
У отца подкосились ноги, а потом он осел на пол, потеряв сознание. В комнату тут же вбежали слуги и привычными движениями связали своего господина по рукам и ногам. (Они ждали за дверью, когда молодой хозяин справится с отцом, пока тот не потеряет сознание, чтобы не увидел и не наказал потом тех, кто помогает молодому хозяину). С трудом приподняли его тело вчетвером и потащили в спальню.
