Мама всю свою жизнь проводила в салонах и на мероприятиях, отец же на работе, а я имела няню, которая заменяла мне родных. Вскоре тетушка Галина умерла, и я осталась совсем одна. В 8 классе, катастрофичное время. Вспоминая слезы наворачивались на глазах. Я тогда была самым одиноким ребенком из всех. Я даже обнять маму не могла, чтоб просто выплакаться. Однажды, когда я обняла ее и захотела расплакаться, мама нежно меня оттолкнула и попросила не портить ее шелковую блузку, потому что следы останутся, а ей еще на благотворительный вечер надо поехать. Меня она не брала с собой, потому что я категорически отказывалась играть в примерную дочь и будущую светскую львицу. Да и отец был рад скрывать меня от любопытных глаз папарацци, лишний раз не светит моим лицом на таблоидах. Ведь его работа имела свои загвоздки и мне могли очень легко навредить, чтоб насолить ему. Чего стоит мой первый и, наверное, последний выход в свет. Тогда мне было всего 14, угловатый подросток, которого потом обсуждала вся пресса, и тогда отец решил, что не надо мне появляется на подобных мероприятиях, что меня сильно обрадовало. Я не хотела походить на маму, которую волновал лишь цвет маникюра больше, чем собственная дочь, но родителей не выбирают. Нет, она не была плохим родителем, просто она так и не смирилась с ролю матери, ведь всегда считала, что беременность и роды, подпортили ее идеальную фигуру. Она любила меня по-своему, всегда готовила мне утренние смузи, записывала на процедуры в спа салонах, покупала самые дорогие брендовые украшения и одежду, скорее она была, как хорошая подружка для времяпровождения и досуга, но никак не мама.
Сейчас же отец подал мои документы в «СкилФордРус», самый престижный ВУЗ страны, там только и элита обучается, обычным смертным там не место, ведь мажорики съедают их на завтрак. Да там учились дети из обычных семей, по госуда8ственной программе, если ты сдавал все вступительные экзамены на отлично ты мог обучаться в этом ВУЗе, и получать деньги от государства на проживание, но мест на такое обучение было критически мало, и попасть туда очень сложно. Увидев свои документы, я поняла, что являюсь такой обычной студенткой, мне даже фамилию и отчество изменили. Папочка постарался. Не хочет, чтоб там знали чья я дочь. Он, как всегда, подстраховался. Сейчас я была Аделина Владимировна Петрова. У папы фантазии просто не хватило на какую-нибудь интересную фамилию.
Я фыркнула себе под нос. Ну как так, я же планировала учебу в Париже, хотела стать дизайнером, и никакая юриспруденция меня не интересовала. Зачем меня туда впихнул отец, и даже не удосужился разговором, ну типа «дорогая дочь я поступаю так, потому что так лучше для тебя» или что там говорят нормальные родители вместо «чмоки в обе щеки, я побежала на обертывание или мезотерапию».
Единственная моя радость, что там я встречу своего друга, Фрэнка, то есть Васю, так его зовут по-настоящему. А Фрэнком он стал недавно, он немного необычный парень, но мы вместе ходили на фигурное катание и гимнастику, он старше меня на год. Его отец военный генерал, и очень строг с ним, но Фрэнк отличается от своего отца. После аэропорта меня усадили в такси, как самого обычного студента. Я стояла у ворот с чемоданом от именного бренда притворяясь неведомо кем.
– Дэлли, чикуля, приветик, – Фрэнк встретил меня у ворот мрачного здания
Мрачное здание учебного заведения стояло одиноко на острове, словно забытое ветром и временем место. Его высокие, черные башни тянулись к небу, словно защищая от внешнего мира тайные знания, которые хранились внутри. Каменные стены, замшелые и потемневшие от веков, выглядели как зубы древнего чудовища, готового поглотить тех, кто осмелился приблизиться.
Окна здания были высокие и узкие, словно глаза, замершие в бесконечном ожидании. Сквозь них не проникало света, и многие стекла были по-особенному затемнены. Строгое место с элементами готики. Да вокруг были ухоженные сады и деревья с разными плодами., у ВУЗа был собственный конно-спортивный клуб, олимпийский бассейн, библиотека где было собрано миллион книг, некоторые из первых изданий. Перед зданием располагалась гигантская парковка, где были припаркованы машины разных иномарк последних моделей. Спорткары разных цветов пестрились под солнцем. Словно я снова попала в Монако, а не на учебу в универ.
– Бонжур, Фрэнки, – мы обняли друг друга, потому что не виделись целый год и успели соскучиться
– Я так рад, что ты теперь будешь учиться здесь, мне так тебя не хватало, – он тискал меня в своих объятиях, – мой лучик света в этой темнице.
Фрэнки был довольно высок, но слишком худощав, волосы он перекрасил в пепельный цвет и носил линзы как у змеи, его все считали фриком, а я лучшим другом. Его родители тоже запихнули его сюда против воли, мы оба разделяли одну и ту же судьбу. Словно заключенные в тюрьме строгого режима. По рассказам Фрэнка я знала, что здесь очень строгие устои, деньги единственный козырь. Но как вы уже поняли, я здесь в качестве нищебродки, потому что «твоя безопасность превыше всего, Аделина»: слова отца прозвучали в голове.
– Дэлли, давай уложим твои вещи, и я немного расскажу тебе об этом адском месте!
Он называл меня так с самого начала нашего знакомства, лишь он называл меня так, и мне это нравилось.
Разложив вещи в моей комнате, которая, кстати, была одиночной, кажется тут у всех так, ведь богатые отпрыски не любили делить комнаты. Личное пространство и бла-бла-бла. Сплошная бюрократия. Хотя я была рада такому раскладу.
– Идем выпьем кофе, и я все тебе расскажу.
Мы сидели на газоне в парке, и Фрэнки мне рассказал про местные устои.
– Ну как ты уже поняла тут настоящий зверинец, цари зверей и те, которые должны им служить. Богатством тут никого не удивишь, а вот высоким постом своего родителя в государстве или его влиянием, можно.
Друг намекал на должность моего отца, но даже директор не знал, кем я являюсь. Все было красиво обустроено, как будто некая Аделина Петрова прошла все вступительные экзамены и сейчас учится здесь на бесплатной основе.
– А к какой касте принадлежишь ты? – спросила я друга
– Я фрик, как всегда, я никому не служу и никого не подчиняю. Меня просто нет, не замечают, это даже лучше, так даже безопасней. Хотя все тут знают, кто из какой семьи. Моего отца уважают, а вот я позор для его репутации, – он невесело улыбнулся, – а вот про тебя уже ходит слушок, – он подмигнул
– Какой еще? – если честно меня не особо интересовало что тут творилось, я планировала сбежать отсюда после года обучения, подать доки в Париж и au revoir /до свидания/, родные. Но это пока что был огромный секрет.
– Ну что девочка-простолюдинка, настоящий вундеркинд, который поступила сюда по госпрограмме. Каждый год такие студенты в самом топе обсуждений.
– Я вижу новости у Вас быстро распространяются, но Фрэнки, запомни, все до конца должны так и знать, – я перешла на шепот, – отец мне даже фамилию и отчество сменил, – я закатила глаза.
– Тут «простолюдинам» мягко сказать «нелегко», – он сжал губы
– Ничего, прорвёмся. Да и что они мне смогут сделать?
Подбодрила я его, мне всего пару месяцев продержаться.
– Это логово хищников, наши прошлые знакомые ползают под столом по сравнению с этими, – в прошлом нас с Фрэнки всегда окружали борзые и избалованные дети, но мы всегда умели приструнить их.
– Может я и не буду говорить чья я дочь, но я являюсь ею и никому не позволю обижать себя!
Друг одобрительно кивнул.
– У тебя есть снотворное? В спешке я забыла купить его, а без него мне не заснуть, – спросила я у друга
– Нет, и в нашей аптеке не продают. Тебе надо в городскую, но проблема в том, что выйти отсюда сложновато, есть комендантский час, а мы уже его пропустили, но у меня есть идея!
Остаток дня мы провели валяясь у него в комнате смотрели фильмы и обсуждали их.
– Есть задний ход, там слепая зона, камеры не ловят после 2 ночи, так что придётся подождать.
