Я показал связанному парню фотографию Рональда с собакой.

— Это владелец магазина?

Мне в ответ судорожно закивали. Я думаю, что если бы его рот не был заткнут кляпом, то этот американец обязательно при этом бы ещё и улыбался. Уж такая у них национальная привычка. Никак не могу этого понять и принять. Вот у нас, если человек улыбается, то это от души, а не условный рефлекс, как у дрессированной с детства собачки, которая по команде скалит зубы.

— А вот этого человека ты видел? — показал я фото Ральфа.

И снова мне кивают в ответ.

— Ты знаешь, где он сейчас?

Блин. Китайский болванчик и тот кивает реже, и не так убедительно. Выходит, что даже этот молодой паренёк прекрасно знает о местонахождении похищенного оружейника. А вот это уже интересно. Но вряд ли кивками он мне сможет указать точное место, где сейчас томится в плену отец Сары.

— Сейчас я выну у тебя изо рта кляп, но при этом ты не будешь кричать, шуметь и вообще хоть как-то нервировать меня. А иначе я подрежу тебе шею, чтобы тебе было неоткуда кричать. Ты меня понял?

А ведь как хорошо кивает, мерзавец. Похоже, что он готов на всё, чтобы сохранить свою жизнь… Да… Эти люди не лягут грудью на амбразуру. И даже не подорвут себя последней гранатой вместе с окружившими его врагами. Мне почему-то вспомнился тот безымянный русский ракетчик во Вьетнаме, про которого рассказывал чернокожий герой Америки. Вот тот был настоящим героем. Взорвал и себя, и ракетную установку, и кучу врагов заодно. Да, уж… Как там у Лермонтова? «Вот были люди… Богатыри! Не вы…»

Я выдернул кляп и сразу, отпрянул в сторону, потому что нашего пленника тут же вырвало. Значит, вовремя я это сделал. Ещё не хватало, чтобы пленный захлебнулся тут рвотными массами, и сдох бы в ужасных судорогах, не успев рассказать про то, куда они дели нужного нам человека.

Я похлопал бедолагу по спине. И лишь только потом вспомнил, что по спине хлопают, когда человек поперхнулся чем-нибудь, а не тогда, когда его тошнит. Но это мелкие детали, не заслуживающие внимания.

Тем более, сейчас у меня есть куча вопросов, на которые это крендель мне ещё не ответил. Взяв какую-то тряпку, лежащую на прилавке, я обтёр рот нашему пленнику. Тряпка оказалась маслянистой на ощупь. Похоже, что до этого ей протирали не рты, а тщательно смазанное оружие. Но это тоже, мелкие детали, не имеющие в данный момент никакого значения.

Немного придя в себя, испуганный парень стал бормотать что-то невразумительное, но очень убедительное и эмоциональное:

— Пожалуйста! Не убивайте меня! Я могу показать, где у отца лежат деньги… Они в сейфе под прилавком. Там фальшивая стенка, а код замка: «Двадцать вправо… Тридцать три влево… А потом семнадцать снова направо». Возьмите их! Не убивайте меня, пожалуйста!…

Из всего сказанного, я только и смог понять, что этот индивидуум, как и наша новая подруга Сара, является наследником оружейного бизнеса своего родителя. Забавное совпадение. Но это тоже не имеет в данный момент никакого значения, как и деньги владельца магазина.

— Как тебя зовут? — спросил я его, чтобы немного успокоить.

— Крис… Кристофер… — дрожащим голосом ответил пленник.

Есть такой психологический приём, помогающий при полевом допросе слегка расслабить жертву, это называть его по имени, задавая вопросы. Можно, конечно, и ножик в ногу втыкать, слегка проворачивая лезвие в ране. Но если не стоит цель последующей утилизации тела, то можно и просто напугать сначала, чтобы потом вежливо его расспрашивать.

— Послушай, Крис! — вкрадчивым голосом начал я. — Мы ищем вот этого человека.

Я снова показал фотографию Ральфа.

— И если ты поможешь нам его найти, то не только останешься жив, но и деньги твоего отца останутся нетронутыми там, где они сейчас лежат. Ты понял меня, Крис?

— Д-да… — голос хоть и дрожал, но уже звучал немного увереннее. — Понял.

— Ну, так что ты мне скажешь? Где мы сейчас сможем найти Ральфа?

22 сентября. 1974 год.

США. Штат Вашингтон. Предгорья Маунт Рейнир.

Александр Тихий.

— И вот теперь на повестке дня у нас стоит очень важный вопрос: Прямо сейчас ехать в Москву, или остаться здесь, в горах, на недельку?

— Тебя совсем не волнует, что там с твоим братом?

— Но ты же не сказала пока ещё мне прямым текстом, что он попал в беду.

— Но я… Да… Я не знаю…

— Алёнушка! Постарайся, пожалуйста! Я не знаю, как работает твой дар, но мне очень нужны хоть какие-то подробности.

На глазах у девушки набухли слёзы. Они ещё не вырвались из плена ресниц, но вот-вот… Вот и потекли по щекам, оставляя за собой влажный след.

— Ну, ты чего?

— Я не знаю. Я не могу никак этим руководить и регулировать. Это всё происходит как бы само собой… Внезапно. Накатывает, а потом исчезает…

— Успокойся. Но постарайся вспомнить подробности того, что на тебя накатило сегодня утром.

— Я пытаюсь. Но… Всё, как в тумане. И чем больше времени проходит, тем меньше подробностей я могу вспомнить.

— Ясно. Но ты считаешь, что у них неприятности или эти неприятности вот-вот возникнут?

— Кажется, да… — как-то неуверенно подтвердила Алёна.

— Ну, тогда нам ничего не остаётся, как собрать свои вещи, да и отправиться в Москву. Причём ехать будем очень быстро, чтобы как можно раньше туда попасть. Вот только меня мучает ещё один вопрос: «Как мы там, в этой местной Москве, будем искать Лёшку с Маринкой?»

* * *

Собрались мы довольно-таки быстро, так как особо не разбрасывались вещами по нашей временной стоянке. Пока Алёнка собиралась, я окультурил костровое место и более-менее прикопал следы нашего прибивания. Ну а потом, мы тронулись. Не умом конечно, а в путь. Я заранее ознакомился с картой, и решил, что выгоднее будет слегка вернуться обратно, чтобы после ехать по шоссе, чем ломиться напрямую, но через горы, петляя по серпантину дорог второстепенного значения. Хотя, хрен его знает, как будет лучше. Это всё зависит от совсем не зависящих факторов. Дорожные работы на шоссе… Или авария… Вот и потеря нескольких часов на стояние в пробке или объезде препятствия.

Ну да ладно. Понадеемся опять на русский авось.

Авось и вывезет куда-то

Кривая линия судьбы.

Кому-то бог вручи́т лопату,

Кому-то честь нести гробы.

Тьфу ты, ну ты… Что за бред лезет в голову? Какие гробы? Какие лопаты? Бр-р-р… Соберись, тряпка! Как там в песне? «Крепче за баранку держись шофёр!»

* * *

Терпеть не могу куда-то далеко ехать с девчонками. То им остановиться надо у ближайших кустиков, то дрыхнут без остановки, даже не разбирая время дня и ночи. Вот и сейчас, эта моя пассажирка спит без задних ног на заднем сиденье. Хорошо ещё, что день за окном, и в сон меня не тянет. А вот если бы ночью… Кстати, Лёха ведь ночью ехал в ту же сторону, и тоже с пассажиркой. Надеюсь, что Маринка ему не позволяла спать за рулём, да и сама не спала рядом.

Вот повезло ему с ней. Настоящая боевая подруга. А у меня? Вот Лолита была. Да… Наверное, впервые за обе мои жизни удалось повстречать такую девушку. Жаль, что она погибла. До сих пор не могу себе этого простить. Хотя моя вина во всём этом настолько косвенная, что винить себя глупо как-то… Но всё-таки странно то, что гибнут люди рядом со мной. Братья Прайоры вот ещё. Но они мне были в принципе чужие, а Лолита…

Между прочим, тоже была не простая штучка. Работала на Колумбийское правительство. Ну, в общем-то, как и мы. Мы ведь тоже не сами по себе. Но… Теперь уже и неизвестно, живы ли ещё наши кураторы, там, в СССР? А Васин? Он просто сдался врагам на милость, или и нас тоже слил?

Аня… В последнее время, я почему-то про неё совсем не вспоминал. А ведь обещал девочке, что вернусь, и что всё у нас будет хорошо. А что получается? Поматросил, да и бросил. И даже не поматросил. Но это самое правильное, что я тогда сделал. Рано ей ещё.