Вместо ответа в трубке раздались короткие гудки.

10

Повторный настойчивый телефонный звонок, прозвучавший после автоматического отбоя, заставил протянуть руку к тумбочке и провести пальцем по экрану.

– Здравствуйте, Денис Петрович, у нас ЧП!

– Доб… Здравствуйте! Что случилось?

– Антипов пропал!

– Что значит – пропал?

– Его похитили!

– Еще лучше!

– Ночью неизвестные усыпили дежурную смену и вот…

– А куда смотрела Ваша охрана? Вы там что, все спали?, – Уралов повысил голос настолько, что разбудил в соседней комнате Тиссенбаха, показавшегося в дверном проеме, беспомощно протирая глаза.

– Их тоже… Усыпили…

– Понятно. Сейчас буду!

– Денис Петрович, что случилось?

– А-а-й… Антона украли. По крайней мере, так мой начальник охраны говорит.

– Ничего себе! Кому он мог понадобиться? Антон, конечно, человек не бедный…

– Да, но куда обратятся за выкупом?

– Не знаю пока, но мимо меня это не пройдет точно.

Снова зазвонил телефон.

– Да, что еще?

– Я пока не сообщал в полицию, но у меня там есть добрый приятель. Попрошу его неофициально…

– Хорошо! Но местные ребята такие «правильные», без инструкции не пукнут.

– Знаю, не проблема! Он мне кое-что должен.

– Действуй! Но если он не поможет… Придется заявлять.

– Но тогда всплывут подробности…, – он был в курсе юридических тонкостей.

– Они уже и так проявились. Главное – спасти человека! Не до репутации. И постарайся минимизировать утечку информации. Даже среди персонала.

Вышедший во время разговора, Генрих Карлович, по-военному быстро оделся и всем своим видом излучал готовность к действию, пока, правда, было совершенно не ясно к какому.

– Одну минуту! Сейчас. Я быстро…, – немного растеряно пробормотал Уралов.

– Хорошо, может пока сделать кофе? Нужно взбодриться.

– Уже взбодрились… Но кофе не помешает, это точно. На месте выпьем.

– Принято!

– Да, и если встретится Юлия – ни слова!

– Само собой!

В приемной их ожидала вчерашняя ночная смена медиков и пара охранников во главе с начальником. Они нестройно поздоровались и стояли, понурив головы. Денис Петрович отпер кабинет и пригласил всех войти. Секретарша еще не пришла, до начала рабочего дня оставалось больше часа. Кофе откладывался.

– Докладывайте!

– Мы были на посту, на мониторах было чисто и тут вдруг шипение…

– И странный запах, – добавил напарник.

– Проснулись, все отключено. Голова чугунная. Позвонили.

– Ясно!

– А у нас, помню яркую вспышку и… и все! Проснулись на полу. Пациента нет.

– Я лицом к стене как раз стояла. Вспыхнуло, повернулась, кажется, две черные тени. И провал… Потом отходняк, как после наркоза.

– Что на регистраторах камер? Однако, зря спрашиваю…

– Пусто. Потом отключение.

– Хотя бы время знаем!

– И что это дает?

– По дорожным камерам можно посмотреть, не могли они не засветиться. Предположительно, нужно искать микроавтобус, типа «скорой помощи».

– Ну да, с «мигалками»…, – ляпнул долговязый охранник и прикусил язык.

– Молчи, ты уже отличился! Я тебя…, – шикнул начальник.

– Спокойно! Никого наказывать не будем! По видимому, действовали серьезные профессионалы. Внезапно, дерзко, решительно. Но, конечно, это никуда не годится, что пациент пропал, будем искать! Все свободны!

Через пол-часа появилась секретарша. Она несказанно удивилась такому раннему появлению шефа, и зашла в кабинет, выяснить, не нужно ли что-нибудь?

– Доброе утро!

– Доброе!, – процедил адвокат сквозь зубы.

– Доброе-доброе, хотя, не то, чтобы очень… Сделайте, пожалуйста, нам с Генрихом Карловичем кофейку, да покрепче!

– А что случилось? Уж простите за любопытство!

– Потом, потом…

– Хорошо! Сейчас сварю…

Она вышла, и Уралов вопросительно посмотрел на Тиссенбаха.

– Ну, какие мысли?

– Думаю, выкуп не попросят. Это не какие-то гопники. Чувствуется серьезная подготовка. Они знали, за чем шли, точнее – за кем, и куда. Похоже, не обошлось без «внутреннего голоса». Здесь замешан кто-то очень непростой. Нужно понять, зачем им именно Антон? Да, и именно проснувшийся.

– Ну, с этим просто – кто его мог корректно «разбудить»? Только мы. А вот зачем он им?

– Вокруг этой вашей крионики и трансгуманизма и двадцать лет назад всякое крутилось…

– Как Вы сказали – трансгуманизма?

– Ну да.

– Нужно поднять инфу о всех текущих экспериментах. Особенно в Европе, не думаю, что его увезли далеко. Перелет – это определенный риск, никто не знает, как поведет себя организм после такого.

– Кто же признается…

– Есть косвенные признаки, нужно только правильно интерпретировать полученную информацию.

– Что ж… Вам, ученым, виднее!

В облаке восхитительных запахов кофе, вплыла секретарша с двумя чашечками на подносе. Тарелочка с маленькими шоколадками и печеньем дополняла сервировку.

– Спасибо, Вы нас спасли!, – улыбнулся директор.

– О-о, какой чудный аромат! Я бы такой не сварил! Благодарю!

– Я же говорил, что стоит подождать!

Хоть что-то приятное разбавило это тревожное утро.

11

Метод нейроанестезии был разработан около десяти лет назад, и хотя за это время претерпел значительный прогресс, занимал непозволительно много времени, по сравнению с привычным наркозом, который продолжал применяться в ургентных ситуациях. Но в этом случае его использование было вполне оправдано. Не то, чтобы спешить было некуда, но время вполне позволяло. Преимущество состояло в том, что никакая химия в процессе не присутствовала, значит, побочные эффекты сводились к минимуму, а уж аллергические реакции отсутствовали совершенно.

Голову Антона снова «украшала» копна проводников, от перемигивания различных индикаторов на приборных стойках, обступивших ложе со всех сторон, рябило в глазах. Это только в фантастических фильмах «про будущее» пациент лежал в прозрачной капсуле и над ним волшебным образом проходили медицинские манипуляции в нереально автоматическом режиме. Действительность была куда прозаичнее, хоть и разительно отличалась от привычной во времена погружения Антипова в криокамеру. Подключения ко всей этой технике заняли почти целый день. Он был в сознании и поначалу пытался запомнить и осмыслить комментарии доктора Фогеля, монотонно диктуемые им с легким немецким акцентом. Но быстро утомился и погрузился в сон, чем несколько облегчил задачу медикам.

Перед началом процедуры доктор еще раз зачитал соглашение о медицинском воздействии на организм господина Антипова, подтвержденном им на камеру. Пациент не задавал вопросов, сочтя это необходимыми формальностями. Он почти начал к ним привыкать.

Искусственный сон плавно стал заменять естественный, включились некоторые регенеративные процессы, запланированные в Центре Уралова, но слегка модифицированные. Скопировать материалы в Swiss Omni Crionics было задачей почти детской, по сравнению с операцией по ночной доставке пациента. Компетенция клиники, где он сейчас находился, позволяла полностью провести все лечебные мероприятия.

Как и все дополнительные действия, не упоминавшиеся в первоначальном списке. Роботизованые манипуляторы трудились, не покладая многошарнирных конечностей со множеством степеней свободы. Их работоспособность ограничивалась только возможностями операторов, которые пристально контролировали процесс. Задача замены печени на регенеративную была легкой разминкой, по сравнению с подключению к слуховым и зрительным нервам. Оказалось, что функцию преобразования речи проще было выполнить в «аналоговом» виде, вживив в костную ткань челюсти «микрофон». Чипы, обрабатывавшие информацию и транслировавшие ее в мозг, были функционально разделены, но были связаны с центральным процессором своеобразными последовательными интерфейсами. Было решено отказаться от фиксированного источника питания. Потребляемая мощность была невелика, но даже самый емкий современный энергетический элемент имел ограниченный срок службы, несопоставимый с продолжительностью жизни и требовал периодической замены. Поэтому было разработано устройство, вырабатывающее электроэнергию, непосредственно связанное с печенью. Что послужило дополнительным аргументом в выборе объекта эксперимента. Золотые проводники в нейтральной белковой изоляции, связывающие все узлы конструкции, не вызывали отторжения и были уложены с учетом всех возможных деформаций, так что их обрыв исключался.