И, наконец, евреи, замечу, что это их «самоназвание». И как это слово понять иначе, чем потомки Евы? Именно Евы, а не каких–нибудь Ааронов и прочих основателей династий, включая Ноя. Тем более что до сих пор у евреев родство считается не по отцу, а по матери.
Пора возвращаться к Евпатию Львовичу Коловрату. Это сегодня мы даем своему сыну имя Лев, совсем не задумываясь о «царе зверей», имя – и точка. Но во времена Евпатия Львовича и даже ранее, так как он не сам Лев, а только – Львович, притом на «святой» Руси, вовеки львов не видевшей и даже не слышавшей о них, дать имя Лев – это чистое безумие. Не с неба же скакануло к ним имя конкретное – Лев? Поэтому на Руси оно возникнуть не могло, Медведь – другое дело, ласково – Миша, впоследствии переделанное из Мафусаил. Поэтому наш «русский» богатырь Евпатий Львович Коловрат никто иной как хазарский еврей из Крыма. И именно поэтому императрица Екатерина «Алексеевна» и дала «греческо–турецкому» городу имя Евпатория, то есть по месту жительства Коловрата, то и дело сновавшего туда–сюда.
26 июля 2002 года.
Недавно попалась мне выдержка из «Повести о разорении Рязани Батыем» («Размышления о России и русских. Штрихи к истории русского национального характера. Далекие предки I – XVII вв». АО «Правда Интернэшнл». М., 1996). Процитирую с сокращением. «Пришел на Русскую землю безбожный царь Батый со множеством воинов татарских и стал на реке на Воронеже близ земли Рязанской. <…> И стал воевать царь Батый окаянный Рязанскую землю, и пошел ко граду Рязани . <…> И взяли град Рязань месяца декабря в двадцать первый день . <…> И пошел на город Суздаль и на Владимир , русскую землю пленить, и веру христианскую искоренть, и церкви Божии до основания разорить. И некий из вельмож рязанских Евпатий Коловрат был в то время в Чернигове . И помчался в город Рязань. И воскричал Евпатий в горести души своей. <…> И погнался вослед безбожного царя, и едва нагнал его в земле Суздальской . И бил их нещадно. <…> И ездил среди полков так храбро и мужественно, что сам царь (Батый – мое) устрашился».
Я тут выделил несколько слов, чтобы опираться на них с географической точки зрения. Для географической точки зрения необходимо пояснить, что в 1237 году ни одной дороги на Руси не было. Абсолютно ни одной. Сообщение было только по рекам. Вокруг были лесные дебри, непреодолимые для «татарской» конницы. Пошли дальше.
Итак, Батый со своим «множеством воинов татарских» оказался на реке Воронеж. Река Воронеж, как известно, впадает в Дон недалеко от города Воронеж, а исток ее находится вблизи нынешнего «поселка городского типа» Александро–Невский, что в 150 километрах к югу от нынешней Рязани. С другой стороны пригорка, с которого стекает река Воронеж, берет начало безымянная на энциклопедической карте речка, впадающая в речку Ранова, а последняя впадает в реку Проня, которая в свою очередь впадает в Оку неподалеку от Старой Рязани, ныне – Спасск Рязанский. Таким образом, Александро–Невский стоит на водоразделе между Доном и Волгой, и этот водораздел составляет всего 6 – 7 километров, час ходьбы скорым шагом.
Рассмотрим неказистый городишко Александро–Невский – центр Новодеревенского района Рязанской области с нынешними его (1968 г.) 4,4 тысячами жителей и с кирпичным, молочным заводами и «мелькомбинатом». Больше в БСЭ о нем ничего не сказано, никакой истории. Придется анализировать имеющиеся детали. Отчего вдруг этот городишко назвали в честь Александра Невского, притом, когда именно? Это почему он – центр Ново –деревенского района? Тогда по русской топонимике Александро–Невский следовало бы величать Ново–деревенском, или район надо бы именовать – Александро–Невским. Когда же все–таки произошел этот казус с топонимикой? И причем тут северный князь, отродясь тут не бывший? Другого объяснения как старание что–то скрыть, тут не найти. И почему в лесной глуши образовался Новодеревенский район? Тут что, какой–нибудь КаМАЗ или ВАЗ собрались строить? Но место–то очень «стратегическое». Надо ли вас «заострять» на том, что это место – единственное, где по бездорожью можно было пробраться из бассейна Дона в бассейн Волги?
Тогда при чем тут татары на «мохнатых низкорослых лошадях, неприхотливых, но выносливых», как нам сообщают все историки, до единого? Им ведь в такую лесную глушь, чащобы никак не пробраться. И как «окаянный Батый пошел воевать Рязань», Старую? Ему ведь надо бросить лошадей и идти пешком, вернее плыть на лодках к Рязани. Но тогда у Батыя не «множество татарских воинов» было, а каких–то других воинов. Я–то знаю, каких именно «воинов», но пока продолжу про невозможность появления в этих местах, у истоков реки Воронеж, «татарских» конников. Для этого им надо плыть со своими конями по Дону, а потом подняться по реке Воронеж до ее истоков.
А кто там у нас на Тихом Дону живет? Как кто? Илья Муромец, донской атаман казаков–разбойников, и даже атаман атаманов по аналогии с печенежским князем князей (великим князем) или с персидским шахом шахов. В общем, читайте мои работы, в частности «С худой овцы хоть шерсти клок».
Мифические же «татары» жили, как известно в городе Сарай на Волге, оттуда Батый и должен был их вести. Поэтому в эти места близ Рязани им хоть с конями, хоть без коней, проще было добраться по Волге. А они вместо этого переплыли Волгу, пошли пешком на Дон, поднялись по нему до реки Воронеж и по малым таежным речкам стали добираться до города Старая Рязань, которая стоит на большой реке Ока, которая впадает в Волгу в среднем ее течении. Дураки, наверное, были.
Перейдем к тому, как именно «пошел Батый на Суздаль и Владимир». Я бы вместо «летописца» поставил сперва Владимир, а потом уж Суздаль, а то получается идиотизм первый: из Рязани никак в Суздаль, минуя Владимир, не попасть, все три города – на одном меридиане, притом в следующем порядке: Рязань, Владимир, Суздаль. Если «идти», то наступает второй идиотизм, «конный»: от самой Рязани до Владимира даже сегодня, при всей советской мелиорации, – сплошные болота. В начале 13 века, сами понимаете, суше тут не было, еще мокрее – могло быть. Так что, я думаю, ни одной лошади у Батыя тоже быть не могло. Тогда это может быть, не Батый тут был? А сам Илья Муромец со своей «братвой»? Тогда бы он, естественно, поплыл, он и на Дону вечно плавал в разбойных челнах, вверх по Оке, завернул бы в Москву–реку, добрался бы до «города–героя» Москвы, переволокся в Клязьму и поплыл бы по ней опять–таки во Владимир, а потом уже – по маленькой речушке, ее притоку, – в Суздаль.
