По мере того как солнце начинает скрываться за горизонтом, небо охватило огненно-красные и оранжевые оттенки, словно языки огня.

Разные оттенки пурпурного, коричневого и золотистого цветов ласкают глаза, создавая ощущение нежности и трепета.

Когда солнце исчезло полностью, причудливые и нежные оттенки фиолетового и синего цветов усилились, отражаясь на поверхности зданий, сооружений и даже на наших лицах.

— Малая, ты мне что-то задолжала. — Я с непониманием уставилась на парня. — Поцелуй, малинка.

Он сплюнул в сторону жвачку.

Я почувствовала, что одна его рука усилила объятие, а другая переместилась на мою шею, ближе к затылку, сковывая моё движение головой. Андрей наклонился, заглядывая в мои глаза, считывая моё безмолвное согласие. И он, сначала нежно и бережно смял мои губы своими, а после усиливая, словно набирая высоту, углублял поцелуй. Я пытался как-то участвовать во всем этом процессе и даже проявлять активность. Парень оторвался от меня.

— Малая, расслабься. Тупо получай удовольствие, плыви по течению.

И с новой силой набросился на мои губы. Чередуя нежность с силой. То ласково вбирая нижнюю губу, то жёстко обхватывая их проталкивал язык внутрь меня. Я рефлекторно то дразнила языком, то посасывала.

Не могу сказать сколько прошло время, но на улице уже совсем стемнело, когда Андрей оторвался от меня, оставляя мятное послевкусие. Сделала для себя заметку, что бы тоже жевать жвачку перед поцелуем. Хотя Андрей почти всегда её жуёт, и поцелуй был не причиной для этого.

— Малинка, а ты оказалась очень вкусной — ягодной. — Задорно улыбнулся парень. Я засмущалась. — Давай возвращаться.

В это раз он более бережно взял меня на руки и легко донес до машины, где осторожно поставил на ноги и помог сесть в неё. А внутри меня ждали мои розы. Я обняла букет и счастливая вернулась с самым дорогим для меня человеком домой.

С этих пор, отношения между нами стали теплее, и даже интимнее. Когда мы оставались одни, а это происходило все чаще и чаще, Андрей прижимал меня к себе, распуская не только губы, но и руки. И позволял себе чуть больше, чем до этого. Раздвигая рамки дозволенности.

Он часто дарил мне подарки. Часто накручивал мои локоны волос на палец. Он вообще, оказался очень тактильным человеком, которому требовалось соприкоснуться со мной. Теперь он часто позволял себе держать меня за руку, даже перед другими людьми, и даже перед моим отцом.

Первый раз я испугалась, пыталась высвободить ладонь, когда в доме мы наткнулись на папу, но Андрей не позволил, с силой сжал и демонстративно поздоровался со своим шефом.

— Добрый день, Шамиль Камилевич. — С достоинством смерил взглядом моего родителя.

Папа лишь усмехнулся.

— Здравствуй, Андрей. Будь бдительнее.

— Я вас не подведу.

Короткий разговор, из которого следовало, что отец в курсе всего. Ну или я накручиваю себя.

Как-то быстро в этом году прошла зима и быстро растаял снег. Веяло весной, природа просыпалась, птицы заливались пением.

И я должна порхать пробуждаясь вместе с природой, однако мне не до веселья. Март заканчивается, а значит и заканчивается наше с Андреем безмятежность, потому что в апреле на целых 2 недели у него сборы, он уедет на физическую подготовку в Марийку. А я останусь с Рамилем. Вообще, вся охрана периодически проходит курс переквалификации, что бы не утратили физическую боевую форму. Поэтому, на время своего отсутствия они чередовались друг с другом. И моего Андрея всегда заменяет папин личный секьюрити — Рамиль, мужчина примерно 50 лет, крепким телосложением. Он если не скоростью, то объёмом возьмёт, за его спиной не одна я могу скрыться.

Ну уж очень не постоянны девушки

— Эээээ…. — Если сейчас пошлю, то уже не вернёшь. А если приму это как должное, то будет, так как он даёт. Но я вот так вот не хочу.

Надуваем губки, делаем немного обиженное лицо.

— Андрей, а можно помягче?

Он ухмыльнулся.

— Алинка-малинка, я и так очень даже мягок, поверь мне. Хочешь — покажу? — Он опустил ладонь на попу и с силой сжал.

— Эй… — ударила его в грудь. — Малай¹, отпусти меня, живо. Убрал руки, говорю.

Я сердилась, а он рассмеялся, словно ему угрожает какая-то мошка, поднял руки ладонями вверх, в жесте того, что сдается.

— Малая, чего ты хочешь? Я честно вообще не понимаю. Хотела поцелуи, на — держи. Если передумала, так перестань тогда меня сверлить взглядом, как будто я у ребёнка конфету отобрал и продолжим дальше так же жить как было до этого. Ты пай девочка Шамиля Камилевича, а я твой "сторожевой пёс". — Так его в школе за глаза девочки называли.

Хм, как этому солдафону объяснить, что девушки вредные бывают по своей природе. Так легко и быстро сдавать свои позиции я не хочу. Где же драма, ирония???

— Как же у тебя все просто. Я так не могу, мне же нужно немного по сопротивляться. — Туплю взор в пол.

— Хорошо, ты пока поломайся, как надоест скажешь. А то я могу пропустить этот момент.

Наигранно закатываю глаза.

‐ Чурбан бездушный.

— Какой есть. — Передергивает плечами.

— Когда будут цветы, тогда и будут поцелуи. — С вызовом расставила свои правила я.

— Ого как! — Приподнял он одну бровь.

После вышел, больше мы не разговаривали, хотя периодически сталкивались. В доме нет жёсткого предписания, что бы он находился рядом, так как охраны достаточно. Её в три раза больше, чем охраняемых. Но за пределами нашей крепости, Андрей не отходил от меня дальше метра, даже если я ходила в туалет, он был за дверью кабинки.

Этот день я провела дома, а вот на следующий — нужно было ехать в школу, ведь понедельник.

Никуда не хочется, настроение уже праздничное, до Нового года всего-то осталась неделя. Но Андрей уговорил, вытащил и даже умыл меня.

— Малая, давай живее завтракай. Жду в машине.

— Хорошо, — бурчу я.

Не люблю с утра есть, вываливаю обратно манку в кастрюлю, пока домработница вышла по своим делам. Простите Зинаида Петровна, мысленно обращаюсь к ней, допиваю апельсиновый фреш и подхватив рюкзачок убегаю из дома.

Машина уже ожидала меня у крыльца. Окно автомобиля немножко спускается и я вижу серьёзного Андрея.

— Запрыгивай.

Сажусь сзади, как требует этого протокол моей безопасности. И удивляюсь. Потому что вижу на сиденье огромный букет из красных роз.

Беру и утыкаюсь в цветы, погружаясь в их благоухание. Какие же они ароматные. Счастливо улыбаюсь.

Телохранитель смеётся.

— Ну, что Малая? Должна мне поцелуй.

Я закивала быстро-быстро как болванчик.

— Это ещё не все, там пирожные твои любимые. Хоть ими позавтракай, раз кашу не ешь.

Как? Как он узнал?

— Я тебя слишком хорошо знаю. — Прочитав мой безмолвный вопрос, ответил парень. — Я даже знаю какое нижнее белье на тебе. Спорим?

Я вспыхнула от возмущения.

— Эту информацию я бы хотела оставить в тайне.

От чего он ещё сильнее рассмеялся.

Андрей был прав, всего-то мелочь, цветы, а я летала и по-идиотски всем улыбалась.

Когда уроки закончились, мы поехали не по обычному маршруту.

— Куда мы? — Я доверяла ему, но не любила когда планы меняли, не поставив меня в известность.

— Расслабься, Малая. Все под контролем.

Мы через Булак съехали к Казанке к Храму — памятнику воинам павшим при взятии Казани Иваном Грозным. Это двадцатиметровое четырёхугольнуое усечённое здание в виде пирамиды, построенное на высоком постаменте. Имеет со всех четырёх сторон вход, только сейчас работает один, другие запечатанные.

Мы тут один раз были на экскурсии с братом. Со школой мы не ходим на экскурсии, выездные мероприятия считались опасными для нас. Зато после или загодя нам эти мероприятия устраивали индивидуально.

На мне была короткая шубка, под которой была лишь блузка и тонкие чёрные брюки.

Я с сомнением посмотрела на охранника.

— Андрей, ты же понимаешь, я не по погоде одета?

_______

¹ малай с татарского — мальчик