— Гузәлия, значит. — Папа произносит её имя на татарский манер. — Андрюха, ты её тоже будешь за руку постоянно держать?
Ага, щас, перебьется — хотелось закричать. Но я сдержалась.
— Надо будет, буду держать. — Послушно согласился мой страж.
— С х*я ли? — Мы забыли про Тима, который тот ещё собственник. Он плечом толкает Андрея. — Без рук, ты понял?
— О, как? — Отец сложил дважды два. — Улым*, а не та ли это девица, что клуб мой сожгла?
Сожгла? Гузлик, конечно безрассудной бывает порой. Но, что бы до такой степени. Меня это сильно потрясло. При чем наблюдаю за остальными, все прекрасно знали о случившемся, и кто это сделал.
Тимур сжал челюсть и прошипел:
— Это случайно произошло. Я обещаю возместить тебе убытки.
— Свои деньги в жопу засунь. Девка теперь моя. — Делает знак Рамилю.
Здоровяк встаёт, заполоняя все свободное пространство, хватает Гузель и тянет за собой.
Тимур подбегает к отцу и начинает быстро-быстро говорить. Как я понимаю из обрывков фраз, пытается повлиять на решение отца.
— Не тараторь. Вот ведь засуетился. Это всего лишь баба.
— Это моя баба. — Жёстко произнес Тимур.
— Нужно было лучше за ней следить. А теперь пока не отработает долг, она моя.
Отец встал со скамьи. Вид его был суровым, как при сходке, решая жёстко вопросы. Таким по отношению к нам, к своим детям, ни разу не видела. Я не узнавала своего родного папочку, который ни разу не отчитывал Тимура за разбитую машину, или за то, что пропадал ночами на улице, или за то, что приходилось вытаскивать его из ментовки. Холод Лютого сказался и на мне, стало неуютно и паршиво на душе. Словно это не наш родной отец.
— Моя баба, мои расходы. Проблемы нет. Огласи сумму и к утру тебе привезут деньги. — Тимур подобрался. Лицо каменное, без эмоций. За несколько недель проведённое в лесу с ним и с Гузель, я и забыла, каким железным он может быть. Подстать отцу.
— Она не деньги сожгла. Так что возмещение ущерба требую не деньгами.
Тим побелел. Даже мне страшно стало, я понимала, что могут затребовать физическую оплату телом. Это смекнула и Гузлик, которая попробовала вырваться из цепких рук Рамиля и сбежать. Не смогла. Секьюрити вывел её из дома.
— Если ты ей сделаешь что-то, то я отрекусь от тебя и выйду из банды.
В эту минуту они на столько были схожи: тоном, выражением лица, взглядом и даже позой — если бы не разный возраст, можно было бы сказать, что это один человек.
— Она твоя слабая точка. Запомни раз и навсегда, нельзя от кого-то зависеть. — Сухо сказал отец.
— У тебя была наша мама — Лилия. Хочешь сказать, она тоже делала тебя слабея? Ты зависел от неё?
Лютый побагровел. Вот и все, свернёт сейчас голову сыночку. Наверное, сын Ивана Грозного тоже его вот так вот довёл, что он его прибил. Хотя вроде это всего лишь миф.
— Как видишь её поэтому и нет. Ты девушке хочешь такой же участи? — Сжав кулаки, взял себя в руки отец. И уже мне, на выходе из избушки. — Алина, собери все необходимые для вас вещи. Ты поедешь с нами.
Отец вышел, брат подорвался догнать его. Я остановила.
— Погодь, держи себя в руках. Ничего плохого он ей не сделает. А ты вот можешь своей горячностью наворотить делов. — Прижала братца к себе, он обмяк. — Я еду с ними, поговорю, попробую убедить отпустить твою Гузелию. Главное ты держи лицо. Все будет хорошо, запомни.
Эту фразу мне постоянно говорил Тим, после смерти мамы. Он крепко меня обнял, после отпустил и выпрямился.
— Я у ребят, узнаю куда их повезут. Вряд-ли домой. Скорее всего на одну из квартир. — Похлопал его в приободряющем жесте Андрей.
Из домика мы вышли успокоившись и с чётким планом. Я должна была при первой же возможности позвонить Андрею или Тиму. Но и они в свою очередь будут на связи с другими охранниками, нас же кто-то защищать должен будет.
_______
Кызым (с татарского) — дочь моя
Улым (с татарского) — сын мой
Неразлучные
Отец сел спереди, рядом с водителем. Мне велено было устроится за ним. Посередине ехала Гузель.
Во время дороги, я пыталась поговорить с папой, но контакт не налаживался.
— Куда нас везут?
— На Муштари квартирка есть, с приличным ремонтом. Нас уже должны ждать. — Ничего не скрывая ответил родитель.
И вновь молчание.
— А долго мы там жить будем?
— Несколько дней. Нам подготовится нужно.
— К чему? — Не унималась я.
— Узнаешь в свое время.
Опять молчание.
— Мы с Гузель вместе будем? Ты же нас не разъединишь?
Отец хмыкнул.
— Посмотрим на её поведение.
Ещё раз молчание.
— Папочка. — Решила взять его лаской. — Пожалуйста, не наказывай её.
— Ишь заступница. Запомни этот урок, за все в этой жизни нужно платить. Поэтому на берегу реши, нужно тебе это такой ценой или нет.
Я ужаснулась, по телу прошёлся холодок.
— Тимур тебе не простит, пап. — С сожалением произношу.
— Да, понял я, понял. Он уже успел обзвонить наших ребят. Да, Рамиль?
Тот только утвердительно кивнул.
Значит вот кто ему звонил, только мы въехали в город. Получается и ребята уже не в лесу, раз у них появилась связь.
— Они сказали куда мы их везём?
— Нет, шеф. Ждём ваших указаний.
— Пусть сольют информацию, только я не при делах.
— Хорошо.
— Видишь, кызым. Я знаю своего сына. Он слишком похож на меня. Такой же прямолинейный и упертый.
Рамиль набрав кого-то по телефону, отдал короткие указания.
Мы подъехали к серой пятиэтажке. Поднялись на второй этаж. Лязгнули ключи в замочной скважине железной двери. После Рамиль открыл и внутреннюю деревянную дверь.
В нос ударил стоялый воздух. Судя по пыли, давненько тут не было жильцов.
— Обувь не снимайте. — Папин секьюрити поспешил отворить все форточки. Заскрипели деревянные рамы.
Прихожка была маленькой. Тут же дверь в санузел. Я сунула свой любопытный носик, увидев комнату в кафеле, с большой ванной и нормальным, человеческим унитазом — настроение в разы улучшилось.
Дальше коридор сворачивал налево к кухне, справа смежный зал, через него проходишь в спальню. Обычная двух комнатная хрущевка с нормальным ремонтом.
Все что не делается, все к лучшему.
— Девочки, обживайтесь. Сейчас ребята для вашей охраны приедут и мы уедем.
— Может чаю? — Уточняю я, исследуя кухню.
— Не успеем. — Рамиль смотрел в окно, я тоже взглянула туда и увидела четверых молодцев выходящих из черной девятки.
Перед тем как покинуть нас, отец поцеловал меня в лоб.
— Будь благоразумной. Не спеши с выводами.
После подошёл к Гузели, которую я совсем не узнавала, она была тихой и послушной.
— Дочка, подумай хорошо. Ведь жизнь с моим сыном очень опасна.
— Я люблю его. — Тихо произнесла девушка.
— К сожалению, это ничего не меняет.
Ну, вот. Только я обрадовалась на основе того, что мы вернулись в цивилизацию; как слова папы все перечеркнули.
Мальчишек я знала в лицо, это охрана нашего дома. Все с армейской причёской под троечку. У главного на висках была выбрита горизонтальная полоска.
— Девочки. — Обратился он к нам. — Мелкий будет в машине, трое с вами. Мы расположимся в зале на диване, вы в спальне. Там роскошная большая кровать. Перекусить мы взяли. — Обратился к более низкому парню. — Гоблин, отнеси на кухню. — И уже вновь нам. — Барышни, давайте перекусим и баиньки. — На улице уже совсем стемнело. — Выходить из квартиры пока нельзя. Без всяких там штучек-дрючек, мы выполняем лишь приказ Лютого. Не будем усложнять жизнь глупостями ни нам, ни себе. — И уже смотря на Гузель, добавил. — У нас есть разрешение на стрельбу.
— Чего пугаешь? Пуганные. — Показала свои зубки Гузлик. К нам вновь вернулась прежняя хулиганка.
— Гузель, ты одна справишься? Я в ванную.
— Конечно, я пока поздний ужин сморганю. — Такая Гузель мне нравилась больше. — После тебя я. Хоть один плюс нашего отъезда. — И уже ребятам заигрывающе подмигивает. — Пацаны, спинку потерёте?
