– Конечно, месье, мы никогда такого не делаем, не объявляем посетителям, кто у нас еще ужинает. Зачем лезть в чужие дела? Я позволил себе побеспокоить вас, месье, потому что посыльный передал мне конверт, который следует вручить месье Перри Мейсону, адвокату. И мне сказали, что я должен вручить его только лично месье Мейсону и это очень важно.

Сделав легкое, почти неуловимое движение рукой, он извлек откуда-то конверт так, как фокусник достает живого кролика из потайного кармана фрака.

Мейсон не стал сразу же хвататься за конверт, а оставил лежать на столе. Это оказался длинный конверт из плотной манильской бумаги желтоватого цвета. Надпись на нем – «Мистеру Перри Мейсону» – явно была сделана второпях. Осмотрев конверт, Мейсон холодно взглянул на учтиво улыбающегося метрдотеля. Его глаза напоминали два гранитных камушка.

– Где вы это взяли? – спросил адвокат.

– Посыльный передал этот конверт швейцару, дежурящему у входной двери.

– Кто этот посыльный?

– Понятия не имею. Я не знаю имен посыльных. Может, швейцар его знает. Хотите, я пришлю его к вам?

– Да, пришлите.

На мгновение их взгляды встретились. Взгляд адвоката пронзал насквозь, в нем также можно было уловить нетерпение и требовательность. Пьер улыбался и смотрел чуть насмешливо. Метрдотель быстро отвел взгляд.

– Я немедленно пришлю его к вам, месье, и надеюсь, что вы выясните все, что хотите.

Метрдотель поклонился, развернулся и пошел к двери ночного клуба.

– Хотелось бы мне знать, каким образом наша загадочная клиентка узнала о нашем местопребывании… – сказал Мейсон, глядя мужчине в спину, потом резко замолчал и вскрыл тяжелый конверт.

– О, это он и есть. Тот самый пакет, который тебе должны были прислать, – поняла Делла Стрит, увидев деньги и вырезку из газеты.

Мейсон просматривал содержимое.

– Странно… – задумчиво произнес он. – Купюры самого разного достоинства. По пять долларов, даже по одному. И две по пятьдесят.

Он поднес купюры к носу, понюхал, затем передал пакет Делле Стрит. Она тоже его понюхала.

– Стойкий запах, – заметила она.

– О, да, – кивнул Мейсон. – И что у нас есть? Доллары и запахи. Предлагаю забыть про доллары. Давай поговорим про запахи.

Делла Стрит серьезно посмотрела на него.

– Это хорошие духи, – сказала она. – Запах сильный и стойкий. Знаешь, шеф, мне кажется, что эта женщина долго копила деньги, откладывала по доллару, по два, иногда по пять, потом ей повезло, и удалось отложить пятьдесят. Прятала она их в ящике комода вместе с носовыми платками, приберегая на крайний случай.

Мейсон кивнул, лицо его стало задумчивым.

– Могло быть и так, – согласился он. – Но она могла и обменивать однодолларовые и пятидолларовые купюры на одну пятидесятидолларовую. Накопив достаточно, она шла в банк и меняла их. Ведь одна купюра в пятьдесят долларов занимает гораздо меньше места. Вот так здесь и оказались две крупные купюры… Так, к нам идут метрдотель и швейцар. Делла, положи деньги назад в конверт.

– Имя, фамилия здесь нигде не указаны? – спросила она.

– Нет. И никакой записки нет, – ответил Мейсон. – Только деньги и вырезка из газеты. Поэтому женщина и звонила по телефону – ей же нужно было объяснить, что от меня требуется. У нее явно не было времени написать записку. Она просто сунула все это в конверт и…

Мейсон резко замолчал, потому что к столику подошли метрдотель и швейцар.

– Вот швейцар, месье, – представил Пьер и замер в ожидании.

Мейсон вручил ему десять долларов.

– Обслуживание у вас отличное, – сказал адвокат.

Ловкие пальцы подхватили купюру, и она словно растворилась в воздухе. В глазах метрдотеля больше не было насмешки. Он держался почтительно.

– Рад служить вам, месье. Приходите в любой день, в любое время. Вам нужно только спросить Пьера, и для вас будет приготовлен столик.

Говорил он так, словно обращался лично к Перри Мейсону, но смог включить в приглашение и Деллу Стрит, бросив на нее один взгляд, будто украдкой. Затем он учтиво поклонился и отошел к другому столику.

– Все в порядке? Вы всем довольны? – послышался его голос уже оттуда.

Швейцар был крупным мужчиной в форме, украшенной шитьем. Казалось, он торопится вернуться на свой пост, но его зоркие глаза явно успели заметить, купюру какого достоинства получил Пьер, несмотря на то, как тот быстро ее убрал, и щедрость посетителя произвела на него должное впечатление.

– Что вы можете мне сказать про этот конверт и его доставку? – спросил Мейсон.

– Немного, – ответил швейцар. – Привезли его на самой обычной машине. Не новой. По правде говоря, я не обратил на нее особого внимания. Тогда как раз был наплыв посетителей, и два наших сотрудника, которые занимаются парковкой, были заняты. Я подошел к машине, открыл дверцу и увидел, что за рулем сидит мужчина, который выглядит не как наш клиент. Больше в салоне никого не оказалось. Я сразу понял, что выходить он не собирается. Я решил, что он хочет спросить дорогу. Бывает, что у нас тут такие останавливаются. Подъезжают к краю тротуара, занимают место и спрашивают, как доехать куда им нужно или где находится какая-то улица. Я не против ответить, если у нас нет наплыва посетителей, но ты просто опусти стекло и крикни, что тебе надо. Так нет же, сидят и ждут, пока я подойду и открою дверцу. Зла на них не хватает. Чаевых от них не дождешься, я ни разу от таких не получал.

– Что сделал этот тип? – нетерпеливо спросил Мейсон.

– Как я уже сказал, я понял, что выходить он не собирается. Я открыл дверцу, и он тут же сунул мне в руку конверт и говорит: «Передайте Перри Мейсону. Он в ресторане».

– И что дальше?

– Я помню, как вы ставили машину, но я вас не узнал, мистер Мейсон, – продолжал свой рассказ швейцар. – Я много раз слышал вашу фамилию. Но… Вы у нас впервые?

Мейсон кивнул.

– Продолжайте. Что сделал этот человек с конвертом?

– В общем, это все. Я стоял там как дурак с конвертом. А этот мужик сказал: «Давай шевелись. И побыстрее!» Он там еще кое-что добавил, но я не могу это произнести при даме.

Он замолчал. Делла Стрит улыбнулась.

– В общем, грубо выразился. – Швейцар тоже улыбнулся Делле Стрит. – А потом сказал: «Передай его вашему старшему, объясни, что пакет очень важный и его нужно вручить мистеру Мейсону». Вот я и отдал его Пьеру.

– И что сделал тот человек?

– Захлопнул дверцу машины и уехал.

– Вы не запомнили номер машины или хоть что-то?

– Ничего я не запомнил и ничего не получил, – ответил швейцар. – Это был «Шевроле», выпущенный лет пять-шесть тому назад. Темного цвета, четырехдверный седан. Больше ничего не могу сказать.

– Описать того мужчину можете?

– Серый костюм, мятый ворот рубашки. Возраст… Ну, я бы сказал, что он лет на шесть или восемь старше меня, а мне пятьдесят три… Не выглядел он как наш клиент.

– Рабочий?

– Да нет, не похож на рабочего. У него, скорее, какой-нибудь свой маленький бизнес. Хотя внешне он какой-то потрепанный, но явно ушлый малый. Деньжата у него, может, и водятся, но на одежду и машины он их тратить не станет. Не будет спускать в…

– Ночных клубах? – подсказала Делла Стрит.

Швейцар еще раз улыбнулся. Мейсон достал десятидолларовую купюру.

– Попытайтесь вспомнить что-нибудь еще, – попросил адвокат. – Сейчас вы думаете о чаевых, которые упустили из-за того, что отошли от входа в клуб. Если вы потом, попозже подумаете, то вполне можете что-то вспомнить. Это мисс Стрит, моя секретарша. Завтра вы можете позвонить мне в контору в любое время, попросить ее к телефону и сообщить ей, если что-то еще всплывет из памяти.

Швейцар принимал чаевые совсем не так, как метрдотель Пьер. Купюра не исчезла мгновенно, он даже не стал ее сразу складывать и убирать, а многозначительно посмотрел на нее, кивнул и широко улыбнулся. Смотрел на Мейсона одобрительно.

– Чаевые у входа подождут, – сказал швейцар. – Не беспокойтесь за меня. Если вам еще что-то нужно…