– Вчера еле уснула.

– Соседи шумели?

– Нет, Никита перестал мне звонить, самой не хочется навязываться, три дня знакомы только, в клуб меня сводил один раз, там это… После, в общем, у него дома.

Ирина смотрела в небо, где плыли облака, и ничего больше не сказала, кроме как выразила мимикой полное безразличие к произошедшему.

Её подруга хотела продолжить разговор, как она страдает и думает, как дальше восстановить встречи, но по её нейтральному взгляду она поняла, что это ей не интересно.

Они подружились на втором курсе, хотя были одногруппниками с первого, и никто из них не брал академический или перевод с других факультетов.

Третий курс на музыкальном факультете, по классу режиссуры. Ирина неплохо играла на скрипке и на фортепиано, но не так хорошо, чтобы играть самой, да и всё это увлечение, которое привили ей родители, прошло в старших классах школы, а потом, уже имея какой-то багаж в музыке, поступила.

Она не была похожа на человека, который знает ноты, потому что внешний вид больше напоминал порнозвезду, потому что редкий случай, когда фигура и красота лица соответствуют высшему разряду ранга сексапильности. Бывает редко, когда девушка красивая и красивая телом. Чаще бывает одно из двух по отдельности.

На втором семестре она увлеклась фитнесом и йогой, и сейчас ей фигура была сверх совершенства. Парни редко подходили к ней знакомиться, потому что обычно красивых девушек побаиваются, боятся, что не удержат, что на самом деле имеет право на версию.

Училась Ирина, не усердствуя. С одной стороны, она схватывала материал быстро, с другой стороны, связывать дальнейшую жизнь с музыкой не планировала.

Парк, где они любили проводить время между парами или во время окон, был общий для трёх университетов, это был своего рода «парк двух университетов», которые уместились на одном месте через дорогу.

Сентябрь месяц был довольно тёплым, и люди продолжали одеваться по-летнему.

Кроме студентов двух вузов, здесь часто отдыхали другие горожане и гости столицы, и по внешнему виду нельзя было определить принадлежность к студентам.

Правда, они часто толпились по пять или больше человек на скамейках, активно ведя беседу, шутя и постоянно разыгрывая друг друга, и это часто приводило к крикам и мату, который можно было слышать, если сидеть на соседних скамейках.

– Какая у нас следующая пара?

– По-моему, философия.

– Скукотища, опять Виктор Николаевич свои тезисы заставит писать и восхищаться Макиавелли, хотя он на самом деле не был философом, скорее, больше статистом и историком.

– Не хочу.

– Продолжим сидеть, прекрасная погода, – закончила свой короткий монолог Ирина.

– Я хотела уйти со второго курса, но сейчас мне хочется учиться.

– Ты это серьёзно?

– Да. Мне предложили работу, но я не знаю, как совмещать с учёбой.

– Шлюхой?

– Почему сразу? Нет, играть живую музыку в ресторане.

– Работа мечты.

– Надеюсь, это не сарказм был.

– Ты же знаешь ответ. Зачем переспрашиваешь?

После этого они оба замолчали и начали наблюдать на стаю голубей, которые ворковали, клевали на газоне семечки, которые бросили люди, которых на этом месте уже не было.

Казалось, они единственные существа на земле, которые знали, что нужно делать на текущий момент, и никаких вопросов, видимо, у них не возникало в голове, если вообще возникали какие-либо вопросы.

«Они не могут не думать, у них же есть мозг. Им не нужно получать диплом и потом устраиваться работать. Хотела бы стать птицей, но, с другой стороны, зимой холодно будет, если еды не будет, можно и умереть. Нет, сначала изголодаться, потом умереть. Нет, не хочу я птицей, лучше так же человеком», – размышляла Ирина, просматривая их цвет оперенья и тональность их звуков, которые совсем не были похожи на обычное пение птиц.

У Ирины немного побаливала задница после вчерашнего дня рождения, куда они сходили с подругой и ушли обратно довольно быстро, потому что трое парней, присутствующих там, не смогли больше одного раза кончить, и после дополнительного возлияния спиртных напитков они их совсем перестали интересовать. Это были парни с факультета физического воспитания, которые готовились стать спортивными тренерами. Нельзя было сказать, что Ирине не понравилось, просто было мало.

На любую вечеринку, на которую приглашали её или подругу Надю, они звали друг друга, то есть, если пригласить одну из них на мероприятие, они шли вместе, что было безопаснее. Хотя таких случаев, что нужно было переживать за свою жизнь, у них пока не было, пока не было.

– Привет, – сказал непонятно так быстро появившийся мужчина впереди девушек.

– Ну привет, – произнесла Надежда и старалась делать вид, что они заняты и не хотят знакомиться.

Это был мужчина средних лет, довольно крепкий, но с растерянным лицом.

– Вы не видели здесь собаку? Ротвейлер, сорвалась с поводка. Кличка “Честер”.

Они переглянулись между собой, потом вокруг и ответили, что не видели.

– Жаль.

– Давно убежала? – вмешалась в разговор Ира.

– Вышел выгулять, и тут…

– Найдётся, не переживайте.

– Переживаю, мы переехали недавно, и собачка не знает толком город, испугалась большого количества машин и сорвалась. Мы до этого жили в небольшом городе, чуть больше деревни.

– Да, согласна, у нас шумный город, я бы сама испугалась, если приехала сюда в первый раз. А вы оставьте номер телефона, если увидим, мы вам позвоним.

– Спасибо большое.

Мужчина второпях написал на листке бумаги номер телефона свой и так же быстро исчез. На руках Иры осталась мятая бумага с кривыми цифрами телефона, но, несмотря на это, номер можно было безошибочно прочитать

– Вот жаль мужика.

– Ну так… Крепче надо было держать поводок.

– Ну кто же знал.

– С провинции приехал, не разобрался во всём сразу, – сказала Надя и начала искать помаду в своей сумочке и рассматривать себя в маленькое зеркало, делая разные гримасы.

– Надо было спросить особые приметы собаки.

– Какие ещё особые приметы, если ротвейлеры все одинаковые.

– Повесим объявление о пропаже собаки, в библиотеке, по-моему, печатали текст.

– Надо было пойти на пару, не знали бы эту ситуацию, теперь переживаю.

– Не видеть проблему, конечно, проще. Но мир не идеален, случаются печаль.

– Согласна, – закончила одним словом обсуждение пропавшей собаки и переключились на обсуждение парней

– Твой что сказал в последний раз, когда расстались?

– Ничего не сказал, утром я ушла, он остался спать. Ты про Никиту спрашиваешь?

– У тебя много ещё?

– Ну, если вчерашний культурный поход на вечеринку не считать, где я имена парней даже не запомнила, то штук три. Появляются время от времени, потом исчезают, потом ещё. Я не знаю, могу ли считать их своими парнями

– Не парься. Твоё время ещё не пришло

– Думаешь?

– Ну как же, хуже этого может быть только девственность в тридцать лет, потому что я про своих и сколько их у меня, тебе лучше даже говорить не буду, не обижайся.

– Да нормально, подруга, чего уж там.

– Больше десяти, но я и не помню точно, не считала. Почти все моего возраста, денег у них нет. Пока только секс, поэтому не нужно переживать. Если так понравился Никита, позвони ему сама, ты как маленькая.

– Пожалуй, ты права, чего строить из себя недотрогу.

– Это смешно.

Они замолчали и почти синхронно посмотрели в сторону места, где часто садились голуби, но там уже кроме синички, которая прыгала в разные стороны и, возможно, хотела сообщить, что видела собаку потерявшуюся, но языковой барьер существует не только у людей, но и у людей и животных между собой.

Тут зазвенел телефон

– Никита написал. Представляешь?

– Что пишет?

– Пишет, что соскучился, пишет, что хочет встретиться