Машинально продолжая наматывать бинт, Хаммел поднялся на ноги и невольно сделал пару шагов ближе. Девушка, так и не повернувшись к нему лицом, явно привычным движением сняла со стойки гриф, закинула на плечи и принялась приседать. Руки у девушки, кстати, оказались разрисованы от запястий до лопаток тонким растительно-геометрическим узором, наподобие мехенди, но слишком темным для рисунка хной. По сложению вроде похожа… хотя Виктор никогда не видел Птицу без ее кожаного обмундирования, так что не мог сказать точно.

– Двадцать! Двадцать один! Колени не вывешивай! – постукивая мыском по полу, прикрикнул Энди.

– Лучше колени, чем шея, – напряженно отозвалась девушка знакомым хрипловатым голосом и выпрямилась. – Голова что-то закружилась.

– А это потому что кое-кто завтракает кофейком без нихрена, – фыркнул тренер, но гриф с плеч снять помог. – Иди воды попей, продолжим, если полегчает.

– А если нет?

– Значит, домой поедешь, кашку кушать! Чарли, я тебе сто раз говорил, нельзя на голодное брюхо тренить.

– Блин, да я нормально пожра… Ой. – Птица раздраженно фыркнула, развернулась в сторону кулера и наткнулась на Вика, так и торчавшего столбом посреди дороги. – Хаммел?..

– Привет, – почему-то чувствуя себя идиотом, неловко кивнул Виктор.

Без маски Птица выглядела непривычно: обычное светлокожее лицо с редкими веснушками, серые глаза с желтыми крапинками, нос прямой, почти в одну линию со лбом… странно, Вик почему-то был уверен, что у нее есть горбинка. А еще у Птицы были шрамы – три неровных линии, наискось пересекающих левую половину лица. Одна, покороче, на лбу и две длинных на щеке. Нижняя линия кончиком почти касалась угла рта, отчего казалось, что Птица все время криво усмехается.

– Что уставился? Красивая, да? – еще более хрипло, чем обычно, выплюнула девушка.

Виктор, все еще слишком изумленный этой встречей, машинально кивнул и ляпнул то, чего говорить явно не стоило, но что вертелось у него на языке с самого первого момента:

– А я всегда думал, что это парик… Тебе волосы не жалко?

Кажется, теперь настала очередь Птицы растерянно и глупо хлопать глазами.

– Да пока не облысела, – после паузы ответила она, а потом ядовито добавила: – А я думала, тебе по уставу надо налысо бриться!

Хаммел невольно тронул рукой волосы, собранные в короткий хвостик: виски и затылок были выбриты, но остальное он уже полгода старательно отращивал.

– Если из-под берета и фуражки не видно, то можно.

– А, так вот кто ввел моду на андеркат, – фыркнула Птица. – А я-то думала, хипстеры!

– Так, голубки, – напомнил о себе Энди, наблюдавший за ними с нарастающим нетерпением. – Или возвращайтесь каждый к своей тренировке, или воркуйте в другом месте! Чарли, у тебя вообще-то голова кружилась.

– А теперь еще и болит! – огрызнулась та. – Но вообще ты прав, пойду попью, вдруг поможет. Хаммел?

Честно говоря, Вику не хотелось прерывать начавшийся разговор, но Чарли явно встрече не обрадовалась, так что…

– Не буду дальше мешать, – с извиняющейся улыбкой качнул он головой. – У меня еще груша не битая.

Показалось, или в ее взгляде промелькнуло разочарование?

– Удачи в околачивании груш, – фыркнула Птица и удалилась к кулеру.

Энди, смерив Виктора долгим непонятным взглядом, тоже ушел, но в сторону тренерской, а Вик остался наедине с грушей и ощущением, что сделал что-то очень глупое.

Виктор как раз сделал паузу между раундами, когда к нему непривычно торопливым шагом подошел Энди, машинально придержал качающуюся грушу и мрачно спросил:

– Вик, слушай, ты же спасатель? Машину водить умеешь?

– Ну допустим, а что?

– Можешь Чарли до дому докинуть? У нее мигрень разыгралась, она сейчас не то что за руль сесть, даже до туалета не дойдет! Сидит, вон, зеленее травы, – еще мрачнее сообщил Энди.

Хаммел с беспокойством нахмурился:

– Эд, ты дурак? Ей не домой, ей в больницу надо, наверное!

– От дурака слышу! Вик, ты за окно смотрел вообще? – для наглядности постучав себе по лбу, фыркнул Энди. – «Скорая» к нам в лучшем случае к вечеру доедет, когда буран уляжется! А у Чарли таблетки дома есть.

Виктор бросил взгляд в окно и изумленно охнул: еще утром, когда он выходил из дому, на улице, как и полагается в конце апреля, было свежо, но не холодно, солнце светило во всю, трава зеленела, а сейчас за потемневшим окном мело, как в феврале.

– Охренеть…

– Вот именно! Так что, докинешь девчонку до дома?

– Я-то не против, а мы уедем вообще? – принимаясь сдирать перчатки, проворчал Вик. – Там, похоже, сугробы по колено. Если у нее какой-нибудь хэтчбэк…

– У нее внедорожник, а сугробы там пока только хипстеру до подворотов. Короче, давай быренько ополоснись и за вещами, а я скажу Чарли, что нашел ей извозчика, хехе.

Птицу, неловко отводящую глаза и ругательски ругающую свою метеозависимость, они с Энди отвели вниз под руки: самостоятельно девушка шла очень нетвердо, держась за голову и собирая углы. Сгрузив Чарли на переднее сиденье и пристегнув, Энди мрачно пожелал им доехать без приключений, натянул ветровку на голову и сбежал обратно в здание. Вик вздохнул.

– Ну что, куда ехать?

– Кингсборо, Рябиновая улица, дом двенадцать, квартира сорок семь, – не открывая глаз, пробормотала девушка.

Вик присвистнул: Кингсборо был новым спальным районом Бройвинга, в котором и в обычное время не особенно хорошо ходил общественный транспорт, а уж сейчас… и до метро идти полчаса-час, опять же, не в такой буран. Но Чарли, уткнувшаяся лбом в боковое стекло, выглядела – краше в гроб кладут, так что Хаммел проглотил вертевшиеся на языке ругательства и возражения, завел машину и вырулил со стоянки.

Ехали молча: Виктор был слишком занят тем, чтобы не улететь в кювет и не въехать в другие авто, что было задачей нетривиальной – мокрая снежная каша плохо сочеталась с летней резиной. Чарли же явно было слишком плохо для болтовни. А где-то в районе Брикс-куотера она и вовсе уснула, сжавшись в комок на широком сиденье. Интересно, зачем ей вообще внедорожник? Хотя с ее работой она наверняка вечно в разъездах, не на дамской же трехдверной табуретке по пригородам колесить…

Несмотря на отсутствие собственного автомобиля, Виктор был хорошим водителем – профессия обязывает. И все же даже он вздохнул с облегчением, когда эта адская поездка закончилась. Снежная каша, пробки, метель… он и так этот район знал постольку-поскольку, а сегодня и вовсе пришлось половину пути пройти по навигатору, потому что улицы за снежной круговертью сделались неотличимыми друг от друга. Так что Вик сперва позволил себе просто немного посидеть, уткнувшись лбом в руль, а потом уже легонько похлопал девушку по плечу.

– Хэй, проснись. Птица, просыпайся, приехали!

– Мгм… ща, ща, две минуты, – сонно пробормотала та и еще глубже закопалась в свою толстовку.

Виктор озадаченно моргнул и встряхнул Птицу посильнее:

– Чарли, мы приехали, тебе надо подняться к себе.

– Угум…

– Чарли!

Девушка издала жалобный звук, похожий на поскуливание, и отодвинулась от него подальше. Проснуться при этом она и не подумала. Вик тяжко вздохнул: ну вот что с ней делать, как будить? А если она на лестнице в подъезде уснет?

– Чарли, где ключи от квартиры? – приняв решение, спросил он у девушки.

– Угу…

– Птица, соберись! Где ключи?

– Там… – вяло махнув рукой, невнятно пробормотала та. – В ркзке…

Поняв, что более внятного ответа не добьется, Вик добыл с заднего сиденья рюкзак и принялся за поиски. Господи, ну и бардак же у нее в вещах!.. Вот зачем она потащила с собой в спортзал пачку бумаги? А это яблоко, кажется, месяца два тут лежит, судя по сморщенности… Наконец, откопав связку ключей, Вик заглушил мотор, выбрался наружу сам (ветер тут же набросал ему в лицо и за шиворот снега) и вытащил Чарли из машины, взяв на руки. Ничего, дверь можно захлопнуть ногой, потом спустится отдельно и поставит на сигнализацию.