– Конечно, – согласился я, распрощался с ним, положил трубку и погрузился в размышления.
Ну, по крайней мере Даффодил Квентин никто не заставлял продавать долю угрозами. Никто из тех, кому Филмер угрожал, не вздумал бы устраивать бал с его участием. По-видимому, ради того чтобы попасть на поезд в качестве владельца, он готов был заплатить живыми деньгами. Был готов слетать в Канаду, чтобы совершить эту сделку, вернуться в Англию, чтобы во вторник в Ноттингеме забрать у Хорфица портфель, а потом снова вылететь в Канаду, вероятно, чтобы успеть на завтрашние скачки.
Интересно, где он сейчас. Интересно, о чем он думает, что замышляет, что собирается сделать. Я с облегчением подумал: как хорошо, что он не знает о моем существовании.
До самого вечера я ходил по магазинам, бродил по улицам и разъезжал на такси, заново знакомясь с этим городом – одним из самых красивых в мире.
Шесть лет назад его архитектура привела меня в восхищение, и теперь оно не уменьшилось, а стало еще сильнее. В просветах между угловатыми небоскребами из черного стекла и золотистого металла то и дело открывался великолепный вид на стройную телебашню, заканчивающуюся утолщением в виде луковицы. С тех пор как я здесь побывал, они построили целый новый комплекс – Гавань, новый фасад города, обращенный к озеру Онтарио и к миру.
В шесть часов, оставив покупки в отеле, я снова отправился в теплый светлый офис "Мерри и компании" и обнаружил, что там многие еще работают.
Нелл, сидевшая за своим столом и, конечно, занятая телефонным разговором, молча указала мне на стул для посетителей. Я сел и стал ждать.
То один, то другой из тех, кто мурлыкал по телефону, уже, зевая, надевал пиджак, выключал компьютер, доставал из большого холодильника банку лимонада и с шипением ее откупоривал. Погасло несколько настольных ламп.
Даже зелень, украшавшая зал, выглядела усталой. Вечер пятницы – время, когда бурная энергия бизнеса иссякает. Благословенная пятница!
– Завтра мне придется снова быть здесь, – печально сказала Нелл, догадавшись, о чем я подумал. – И почему я вообще согласилась поужинать с вами сегодня вечером, не могу понять.
– Но вы обещали.
– Это было просто безумие.
Я пригласил ее поужинать после того, как она показала мне, кто где будет спать в поезде (возможно, это мое подсознание помимо моей воли забежало далеко вперед). Она ответила: "Ладно, ведь надо же мне будет где-то поужинать", – что я счел достаточно твердым согласием.
– Вы готовы? – спросил я.
– Нет, мне непременно надо позвонить еще в два места. Вы... подождете?
– Это у меня всегда прекрасно получалось, – любезно ответил я.
Погасло еще несколько ламп. Те немногие, что еще горели, освещали светлые волосы Нелл, оставляя в тени ее глаза и подчеркивая ямочки на щеках. Я принялся размышлять о ней. Очаровательная незнакомка, непрочитанная книга, может быть, начало чего-то. Но у меня бывали и другие начала, в других городах, и я уже давно привык не торопить события. Возможно, до традиционного финала дело так и не дойдет, но пока все замечательно, а что касается будущего – посмотрим...
Краем уха я слушал, как она разговаривает с каким-то Лорримором.
– Да, мистер Лорримор, ваши цветы и содержимое вашего бара будут уже погружены к тому времени, когда поезд подадут на вокзал... И фрукты тоже, да... Пассажиры собираются в десять тридцать на прием в здании вокзала...
Да, посадка в одиннадцать тридцать, а отправление в двенадцать... Мы тоже будем рады вас видеть... До свидания, мистер Лорримор.
Начиная набирать следующий номер, она взглянула на меня и сказала:
– Семья Лорримор едет в своем собственном вагоне, в самом хвосте поезда. Здравствуйте, это ипподром?..
Я слушал, как она договаривается о порядке допуска владельцев на ипподром.
– Да, мы выдаем им всем специальные клубные пропуска... Да, другие пассажиры поезда будут платить сами за себя, но мы предлагаем доставить всю группу... – Вскоре она положила трубку и вздохнула:
– Столько болельщиков просило нас забронировать для них недорогие отели и обеспечить автобусы это почти то же самое, что организовать еще один тур. Вы можете подождать, пока я сделаю еще один звонок... ну, два?
Когда мы через час покидали зал, там уже были погашены почти все огни. И даже тогда она все еще перечисляла про себя дела, которые нужно сделать, невнятно бормоча: "Не забыть вместе с бинтами для Рикки положить ножницы и зажимы..." Мы дошли пешком до расположенного поблизости ресторана "Племя тесаных камней", в котором она бывала раньше и меню которого я уже изучил заранее. Ресторан был не очень большой, во всех уголках его теснились столики, тускло освещенные свечами под абажуром.
– А что это вообще за племя тесаных камней? – спросил я.
– Бог его знает, – ответила Нелл. Официант, которого, вероятно, спрашивали об этом уже тысячу раз, объяснил, что такое племя жило в этих местах десять тысяч лет назад. "Нам до них дела нет", – сказал он.
Нелл рассмеялась, а я подумал о том, что десять тысяч лет – не так уж мало, и о том, кто будет жить здесь еще через десять тысяч лет. Как выяснилось, тесаные камни – это кремневые орудия, которыми пользовались тогда на большей части континента; интересно, как потомки будут называть нас – племенем ножей и вилок?
– Честно говоря, мне все равно, – ответила Нелл, когда я спросил ее об этом. – Я живу здесь сегодня, и я очень хочу есть.
Мы тут же приняли меры в виде жареной лососины, за которой последовало жаркое из перепелов.
– Надеюсь, все эти расходы будут вам оплачены, – сказала она довольно равнодушно, когда я заказал вина, и я, покривив душой, ответил:
– Ну конечно.
При этом я подумал: какой смысл иметь деньги, если не получать от этого удовольствия?
– Завтра будем питаться гамбургерами, – сказал я. – Чтобы уложиться в смету.
Нелл кивнула, словно это было для нее привычно и понятно, и вдруг, встрепенувшись, сказала, что забыла заказать Лорриморам персональный лимузин для разъездов по Виннипегу.
– Сделаете это завтра, – сказал я. – Никуда они не денутся.
Озабоченно нахмурившись, она нерешительно посмотрела на меня, окинула взглядом уютный маленький ресторан, освещенный свечами, потом опустила глаза на сверкающий хрусталем и серебром стол, снова посмотрела на меня и, перестав хмуриться, весело улыбнулась:
– Ладно. Завтра. Может быть, Лорриморы и украшение этой поездки, но хлопот с ними много.
– А кто такие Лорриморы? – поинтересовался я. Она с недоумением взглянула на меня и вместо ответа спросила:
– Где это вы живете?
– Ах, вот оно что? – сказал я. – Если бы я жил здесь, то знал бы, кто такие Лорриморы?
– Уж конечно не стали бы спрашивать, кто они такие.
– Но я живу в Лондоне, – сказал я. – Поэтому скажите мне, пожалуйста.
Она была одета, как многие деловые женщины, в темно-синий костюм и такую простенькую белую блузку, что невольно закрадывалось сомнение, скрыто ли под всем этим хоть сколько-нибудь душевного тепла. Когда женщина так строго одевается, подумал я вопреки всякой логике, это, наверное, означает, что она не слишком уверена в себе.
– Лорриморы, – начала Нелл тем не менее без малейших признаков неуверенности, – это одно из самых богатых семейств в Торонто. В провинции Онтарио. Да и вообще в Канаде. Они не сходят с обложек светских журналов. Занимаются банковскими операциями и добрыми делами. Владеют особняками, делают пожертвования в пользу художественных музеев, открывают благотворительные балы и принимают у себя глав государств. Их довольно много – братья, сестры и так далее, и мне говорили, что стоит Мерсеру Лорримору принять ваше приглашение и нанести вам визит, как вам на всю жизнь обеспечено прочное положение в обществе. – Она сделала паузу и улыбнулась. – А кроме того, у него замечательные скаковые лошади, он, естественно, – столп Жокейского клуба Онтарио и имеет этот свой собственный железнодорожный вагон, который у него регулярно заимствуют политики для какой-нибудь кампании. – Она снова остановилась и перевела дух. – Вот он и оказал нам честь – Мерсер Лорримор, главный вождь всего клана, а также его жена Бемби, их сын Шеридан и дочь Занте. Что еще я забыла сказать?
