– Ой, не надо! – забеспокоился Федор и повторил: – Не надо нам плакать. То есть вам не надо…

Когда они поравнялись, Федор шепотом добавил:

– А мне не надо, чтобы вы плакали. Не плачьте, пожалуйста.

– Федор Иванович. – Татьяна набралась смелости. – Можно я вас… поцелую? Не как мужчину, как гения.

– Ну… можно. Почему бы и нет? Хм… В щечку можно.

Татьяна слегка прикоснулась губами к его щеке. Быстро, но Федору показалось, что длился поцелуй непростительно долго.

– Только не называйте меня гением. Я обычный писатель.

– Федор Иванович, ваш роман… Мир должен его увидеть!

– Не-а. – Витя осмотрел разбитую машину. – Передние стойки погнулись, считай – жопа. Проще новую из Германии пригнать. А десять тыщ бакинских – пусть терпил разводят.

Алик присел у передней фары, свисавшей, как выбитый глаз, и уставился на сложенный пополам бампер.

– По их понятиям, это косяк. Могут предъявить.

– Пусть попробуют. – Витя устроился на капоте. – Сунутся – шарахнем их, как год назад.

– А если они потом к моим придут? – Алик затянулся сигаретой.

– Давай я пару бойцов на РПГ поставлю, и все? – Витя расплылся в ностальгической улыбке. – И вернутся Зурабы в горы. С полными галифе.

Алик с досадой пнул фару и приткнулся рядом с Витей. Краем глаза заметил измотанного Саню, выходящего из-за ворот.

– Да ни им, ни нам щас война не нужна.

– А война, командир, никогда не кончится. Один раз прогнемся, потом всю жизнь нагибать будут.

– Дядя Алик, я все сделал. Машину разгрузил, – отрапортовал Саня.

Витя довольно рассмеялся удавшемуся приколу.

– Не понял, – удивился Алик. – Какую машину? – И вопросительно посмотрел на Витю.

Они направились к совершенно пустому грузовику. Саня гордо продемонстрировал: все разобрал. Витя достал из кармана банку тушенки и вскрыл.

– И где? – недоумевал Алик.

– На склад отнес. – Саня начинал кое о чем догадываться. Судя по взгляду дяди, он сделал что-то не так, значит, сейчас последует разбор полетов.

– Молодец. – Глаза Алика расширились. – Тащи обратно.

– Как так?

– Санчо, мы тока загрузили, чтобы в дом престарелых везти. Ты… – Алик было замахнулся, но Сане, как обычно, подзатыльник не достался.

До парня дошло, что случилось. Он молча побрел в сторону склада.

– Стоять! Куда пошел? Отставить! – скомандовал Алик. – Поехали, я тебя домой отвезу. Пока еще че-нить не отчебучил.

Витя поразился:

– Эй? А кто тушку будет обратно грузить?

Алик сурово посмотрел на Витю. Как в вестернах. Они сошлись, и завязалась суровая битва в «камень, ножницы, бумагу».

Три раза подряд у обоих – «камень». Четвертая попытка – Витя выкинул «ножницы».

Сломались об «камень».

– Да бляха от ремня! – не сдавался Витя. – Алик, давай до трех побед? Командир!

Алик уселся на мотоцикл. Санька запрыгнул на заднее сиденье, обхватил Алика обеими руками.

– За соски только не щипай.

У Саниного подъезда Алик заметил серую «девятку», до сих пор стоящую напротив. Двое кавказцев в салоне засуетились. Машина зарычала и стремительно уехала со двора.

– Спасибо, дядя Алик! – Саня почти вбежал в подъезд, но Алик его остановил.

– Санчо. Смутные времена начинаются. Держи – будешь семью защищать. – Алик пошарил рукой за поясом и протянул Саньке увесистый пистолет Макарова.

– Серьезно? – Саня покачал пистолет в руке.

– Ларьки не грабить. В носу стволом не ковырять.

Алик кивнул, развернулся и запрыгнул на своего железного коня. Еще некоторое время Саня смотрел вслед. Затем убрал пистолет в карман штанов и зашагал вверх по лестнице.

Федор вернулся домой. Настроение поднялось настолько, что он даже заглянул в цветочный магазин. Обыденные пять гвоздик, но – чем был богат. Прихожую загромождали два огромных клетчатых баула.

Федор услышал, что жена с кем-то говорит. И наведался на кухню.

– Ой, Федя пришел! – улыбнулась Надежда.

– О, муж! – Заросший кучерявый и носатый тип в кожаной куртке поднялся навстречу.

– Федь, знакомься, это Виталик. – Жена отпила из чашки.

Виталик протянул Федору руку в приветственном рукопожатии. Для Федора оно оказалось болезненно крепким.

– Здорово! – выдал Виталик. – Надюха говорит, завтра вместо Райки выходишь? Царствие ей небесное. – Он перекрестился и осмотрелся вокруг. – Кстати, я тебя поздравляю. С юбилеем. С женой тебе прям повезло! Надюх. Ну че, я поскакал. С ночевкой не останусь.

– Ну, давай уж. – Надежда забрала у Виталика чашку.

Виталик по-приятельски приобнял Федора за плечи.

– Ну, давай, муж! – Он потрогал вязаную ткань бордовой жилетки. – Кардиганчик у тебя! Прям… Бомба. Вот точно в таком же Райку хоронили. Надюх! С вещами поаккуратней. – Виталик похлопал по баулу.

– До завтра! – попрощалась Надежда.

– Пока, – отозвался Виталик уже с лестничной площадки.

Федор вопросительно посмотрел на жену:

– Надь?

– Что?

– Это что за персонаж?

– Это наш с тобой начальник. – Она закрыла дверь и шагнула к мужу. – И че ты, ей-богу, привыкнешь.

– Мам, пап! – Саня выглянул из комнаты. – Я вам вчера подарок не подарил!

– Да, – поддержал отец и протянул жене гвоздики. – Это тебе.

В гостиной они включили диапроектор. Саня достал аккордеон и заиграл мелодию песни «Черное и белое»[4]. Вика вставила первый слайд. На стене появилось фото. Еще молодые Федор и Надежда у ЗАГСа. Счастливые и влюбленные.

Вика вставила следующий. Рябинины с годовалым Санькой. Они только въехали в квартиру.

Следующий. Шестилетний Санька и годовалая Вика сидят в чемодане с игрушками.

Саня заметил, что мама утирает слезы радости. Мелодия прервалась.

– Прости меня, мам.

– Ладно, – улыбнулась Надежда. – Пошли чай пить.

Вечером, когда сестра мирно сопела в кровати, Саня тихо подкрался к шкафу. Достал пистолет и скользнул взглядом по зеркалу. Хорошенько прощупав оружие в руках, Санька ухмыльнулся своему отражению и прицелился.

Ему понравилось то, что он увидел.

На закате Саня поднялся на крышу. Все еще не заперли. На дальнем конце, среди дымоходов, стояли два деревянных кресла. В одном развалилась Женя и смотрела в догорающий горизонт. Второе пустовало.

– Привет!

– Привет! – Саня оперся о кресло. – Красиво, да?

– Угу. Садись, чего стоишь?

Он пристроился рядом. Дым заводских труб перечертил небо полосами. Закатное солнце окрасило окрестности в красно-золотой.

– Слушай, прости, что я тебя бросила. – Женя неловко перебирала пальцами. – Просто, если б отец узнал, то он бы мне ноги оторвал.

– Да ладно. – Саня посмотрел на нее и вспомнил вчерашний день. – Я б тоже тебя бросил, если б сознание не потерял.

Подростки рассмеялись.

– Пиво будешь?

Подобного вопроса Саня не ожидал.

– Я не пил ни разу.

– Я тоже. И что? – Женя протянула Саньке бутылку и достала вторую.

Он отхлебнул сразу четверть.

– Вкусно… – Женя попробовала, но скривилась.

– Наверное, – закончил Саня.

– Угу. А можно вопрос?

– Ну?

– Вчера, когда я загорала, долго на меня пялился? – Она посмотрела на него строго, почти как опер.

– Да не пялились мы.

– Ну да… – Женя замолчала и уставилась на край крыши. После чего взяла руку Сани и положила себе на грудь.