– Алик! Игорек звонил, на рынок напали.
– Собираемся! – скомандовал Алик так громко, что эхо раскатилось по ангару.
– Я с вами, – хотел напроситься Саня.
Алик возразил:
– Останешься здесь. Это приказ.
– Там же мама с папой…
– Здесь – я сказал! – рыкнул Алик и шепотом добавил: – За главного.
Афганцы мигом похватали кто арматуру, кто биты и оперативно направились к выходу.
– Мужики! В ружье! – раздалось на базе. – Давай-давай-давай!
Санька, Женя, Вовка и Илюша замерли и недоуменно глазели на происходящее.
Тяжелая навесная дверь ангара со скрипом задвинулась. Спустя пару минут мотоцикл Алика и три машины афганцев неслись по пустырю, чтобы разобраться, что именно случилось на опекаемом ими рынке.
– Какие трусики? Эти сто рублей трусики стоят. – Надежда старательно притворялась, что все нормально. Про инцидент в подсобке рассказывать мужу не стала.
Да и рабочий день на рынке еще не закончился.
Федор подошел к ней и указал на плакат:
– Надь, это выше моих сил.
– Че, Федь. Надо, понимаешь, надо.
– Надь, а я роман начал, – взмолился Федор. – Шесть глав готово. Я дал почитать сведущим людям, они очень оценили.
Надежда отвернулась от покупательницы и проворчала мужу, глядя исподлобья:
– Слушай, может твои сведущие люди нас и накормят?
– Почему? Я продам роман – заработаю деньги…
– Федя, в другой жизни, ладно? Хорошо? – Она взяла из рук покупательницы тысячу и принялась отсчитывать сдачу. – Хоть раз твоя литература спасла кого-нибудь?
– Спасибо, – поблагодарила женщина, молча и терпеливо ожидавшая, когда Надежда с Федором договорятся.
На другом конце рынка, у входа, затормозили две машины: «Ауди» Тимура и черная «девятка». Авто встали аккурат у ворот, почти перекрыв их.
Тимур вместе с подельником вылез из тачки, на ходу отхлебывая вино из бутылки.
Молодой таджик из-за прилавка с хозтоварами, приветливо улыбаясь, окликнул его:
– Слушай, дорогой. Подожди, купи ведро, а?
– Какой я тебе дорогой? – огрызнулся Тимур.
– Ты не обижайся, – растерялся таджик.
– Ты че мне тыкаешь? – Тимур кинулся к прилавку и сбросил на землю несколько ведер.
– Ты че творишь? – попытался возмутиться продавец, но его сразу же приложили несколько раз головой о прилавок.
– Эй, мужики! Спокойно, спокойно! – Заросший тип в выцветшей камуфляжной куртке подошел к Тимуру из-за спины и попытался оттащить от продавца.
Завязалась драка. Ну как драка… Тимур с подельником избивали его в четыре руки и в довершение всего обрушили на пострадавшего прилавок с печеньем.
На этой кондитерской ноте из «девятки» выскочили четыре кавказца с арматурой. Они вбежали на рынок и начали громить прилавки. Товар разбивался и вываливался на землю. Продавцам и случайным прохожим тоже досталось.
В суете держатели лавок поспешно пытались собрать товар в мешки и баулы, чтобы сохранить хотя бы часть. Люди в панике ломились к задним воротам.
Федор растерялся. Услышав крики, Надежда ссыпала выручку в сумку на поясе и начала спасать товар.
– Федя! Быстро собираем все. Не стой столбом, давай быстро, говорю. Чего ты стоишь? Живо, Федя! Ну!
Кавказцы подбежали к киоску: разбитые кассеты рассыпались по асфальту.
Один кавказец схватил за ручку магнитофон и с размаху разбил технику об голову продавца.
Виталик выскочил из-за прилавка:
– Че за беспредел, ребята?! Давайте поговорим.
Тимур уложил Виталика на землю.
– Федечка, родненький! – причитала Надежда.
Кучерявый бандит захотел вырвать у Федора из рук баул с бельем, но мужчина вцепился в него мертвой хваткой.
Надежда попыталась ему помочь, но бандит оттолкнул ее.
– Помогите!!! – беспомощно кричала она, но рядом не было никого, кроме крушащих рынок бандитов.
Тимур с кучерявым швырнули Федора на землю и принялись пинать его ногами.
Надежда спряталась под прилавок.
Неизвестно, что нашло на Федора, цветом напоминавшего советский флаг, но лежа он собрался с силами и отчеканил:
– «…в переулок вытечет по человеку ваш обрюзгший жир»[6].
Бандиты ожидали многого, но Маяковский оказался из ряда вон.
Они остановились в недоумении: что вообще делает этот интеллигент?
А тот продолжал:
А я вам открыл столько стихов шкатулок,
я – бесценных слов мот и транжир.
Федор поднял окровавленную руку и указал на кучерявого.
Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста
Где-то недокушанных, недоеденных щей…
Федор перевел руку на Тимура.
…вот вы, женщина, – на вас белила густо,
вы смотрите устрицей из раковин вещей.
Надежда выглянула из-под прилавка. Ничего не понимая, она искала глазами мужа. Качаясь, Федор поднялся на ноги. Кровь брызгала из разбитого носа, перемазала лицо и рубашку.
Он положил руку на плечо кучерявому и уставился ему в глаза так бешено, что бандит отшатнулся.
Все вы на бабочку поэтиного сердца
взгромоздитесь, грязные, в галошах и без галош.
Федор сделал лучшее, что только мог. Он выиграл время.
Мужик в камуфляжной куртке следил за порядком и, очухавшись, сразу позвонил афганцам. Когда Федор вдохновенно декламировал последние строчки, на рынок въехал мотоцикл Алика, а за ним – несколько машин боевых товарищей.
– Вы че, черти?! – крикнул Витя, выскочив из машины и огрев подвернувшегося кавказца битой.
Ветеранам понадобились секунды, чтобы группа южан, напавшая на рынок, беспорядочно бежала прочь, как загнанные псы.
Заметив афганцев, кучерявый в ужасе завопил:
– Валим!
Тимур с подельником рванули прочь.
Им вслед раздалось задыхающееся рычание Федора:
…я захохочу и радостно плюну,
плюну в лицо вам…
Он прокашлялся и успокоился.
…я – бесценных слов транжир и мот.
Надежда выбралась из-за прилавка, обняла мужа и прошептала:
– Федечка, ты молодец.
– Спасибо, – отозвался Федор и нервно захихикал.
Кучерявый и Тимур вылетели из ворот и нырнули в автомобиль.
– Надо было все тут сжечь на хрен! – сокрушался Тимур.
– Почему? – Кучерявый достал сорочку, прихваченную по дороге. – Рубашки хорошие.
Они засмеялись.
Кучерявый заявил:
– Смотри, сколько их приехало. Все до одного. Давай, чухаем.
Машина завелась.
– А ты «Двойной удар» смотрел? – заулыбался Тимур. По глазам было видно – у него уже созрел план.
База афганцев опустела и умолкла. Тишину нарушал телевизор и перестук пальцев Эльзы, которая торопливо щелкала кнопками джойстика. Перед отъездом Алик надел на подругу свою куртку и велел следить, чтобы молодняк не лез куда не следует. Женя развалилась в кресле, закинула ноги на Вовкину табуретку и разглядывала заграничные кассеты с записями. Илья продолжал болтать с коробком, заодно пытаясь впрок наесться шоколадками. Сказано же было – сидеть и ждать. Вовка вжался в сиденье полуразобранного «Москвича» и искал что-нибудь, чем можно скоротать время. Ему на глаза попался двуствольный обрез ружья. Точно такой же дед однажды вырезал из дерева. В своих детских грезах Вовка не раз спас Родину с этим обрезом. Он из него даже танки взрывал. А тут – настоящий! Лежащий на ящике рядом с воткнутым перочинным ножом.
