– Не буду. Почему ты не перезванивал?

– Пришлось на время выключить телефон. Я только что вернулся, и Танк сказал мне, что ты подобрала Рамоса.

– Я не виновата! Я искала тебя.

– Ну, вам следует получше спрятаться, потому что только что из ворот выехали три машины. Полагаю – на розыски Александра.

Я отключила телефон и сунула его в сумку.

– Мне пора, – сказала я Рамосу.

– Это твой любовник? Его послушать, так он – настоящая задница. Я могу о нем позаботиться, если ты понимаешь, о чем я.

Я положила двадцать долларов на стол и схватила бутылку вина.

– Пойдемте, возьмем это с собой.

Александр взглянул поверх моего плеча на дверь.

– Черт, ты только взгляни, кто здесь.

Я же боялась обернуться.

– Мои няньки, – сказал Александр. – Даже задницу мне подтереть не могут без зрителей.

Я повернулась и едва не упала в обморок от облегчения, не увидев Ганнибала. Обоим мужикам было под пятьдесят, оба в костюмах. По их виду можно было предположить, что они очень любят макароны и, скорее всего, не отказываются от десерта.

– Вам нужно вернуться домой, – сказал один.

– Я тут со своей приятельницей, – заявил Александр в ответ.

– Да, но, может быть, вы сможете встретиться с ней в другой раз? Мы все еще не можем отыскать груз, который должны погрузить на яхту.

Один повел Александра к двери, второй же остался, чтобы потолковать со мной.

– Послушай, – сказал он, – нехорошо использовать стариков таким образом. Разве у тебя нет друзей-ровесников?

– Вовсе я его не использую. Он сам залез в мою машину.

– Знаю. У него такая привычка. – Мужик вытащил из кармана пачку денег и отделил сотню.

– Вот, это тебе за беспокойство.

Я сделала шаг назад.

– Вы все неверно поняли.

– Ладно, тогда сколько? – Он отсчитал еще девять купюр, сложил все вместе и сунул в мою сумку. – И я не желаю больше ничего о тебе слышать. Ты должна пообещать оставить старика в покое. Ясно?

– Послушайте...

Он откинул полу пиджака и продемонстрировал мне пистолет.

– Теперь ясно, – сказала я.

Он повернулся, вышел из бара и залез в «Таун-Кар», стоящий с заведенным мотором у тротуара. Машина тут же уехала.

– Чего только в жизни не случается, – пожаловалась я бармену. Потом тоже ушла. Отъехав от Диля на приличное расстояние и почувствовав себя в безопасности, я позвонила Рейнджеру и рассказала ему про Столле.

– Я хочу, чтобы ты ехала домой и заперлась в квартире, – сказал Рейнджер. – Я пошлю Танка, пусть тебя заберет.

– И что потом?

– Потом я отвезу тебя в безопасное место, где ты и будешь сидеть, пока все не уладится.

– Не думаю.

– Слушай, не порть мне жизнь, – попросил Рейнджер. – У меня и так хватает проблем.

– Ну и решай свои проклятые проблемы! И побыстрее! – Я отсоединилась. Что ж, я проиграла. Такой уж трудный выдался денек.

Когда я ставила машину у дома, Митчелл и Хабиб ждали меня. Я помахала им рукой, но ответного приветствия не дождалась. Улыбки тоже. И никаких комментариев. Плохой признак.

Я взбежала по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. В животе бурчало, сердце трепыхалось. Вошла в квартиру и вздохнула с облегчением, когда ко мне кинулся Боб. Закрыла за собой дверь и заглянула к Рексу, все ли у него в порядке. На автоответчике я обнаружила двенадцать посланий. Одно – глухое молчание. Десять – для бабушки. Последнее – от матери.

«У нас сегодня жареная курица, – сказала она. – Бабушка считает, что ты можешь захотеть подъехать, потому что Боб съел все твои продукты, пока она мыла буфет. И еще она сказала, что с ним, вероятно, следует погулять, поскольку он слопал две коробки чернослива, которые она только что купила».

Я взглянула на Боба. У него текло из носа, а живот выглядел так, будто он проглотил мяч.

– Господи, Боб, – сказала я, – ты что-то неважно выглядишь.

Боб рыгнул и испортил воздух.

– Наверное, надо пойти погулять.

Боб начал тяжело и часто дышать. Из пасти текла слюна, а в животе гремел гром. Он двинулся вперед и согнулся.

– Нет! – завопила я. – Только не здесь! – Я схватила поводок и сумку и вытащила его из квартиры. Лифта мы ждать не стали. Помчались по лестнице, пробежали через вестибюль и выскочили на улицу. Только я собралась перейти парковочную площадку, как из «Линкольна» выпрыгнул Митчелл, сбил меня с ног и схватил Боба.

Когда я встала, «Линкольн» уже начал отъезжать. Я завопила и побежала следом, но машина уже выехала на улицу. Внезапно она резко остановилась. Дверцы распахнулись, и оттуда вылетели Митчелл и Хабиб.

– Дрянь! – вопил Митчелл. – Чтоб тебя черти драли! Сукин сын!

Хабиб закрывал рот ладонью.

– Сейчас меня вырвать. Даже в Пакистан я такое не видеть.

Боб выскочил из машины и, виляя хвостом, помчался ко мне. Он снова стал стройным, слюна не текла, и он не пыхтел, как паровоз.

– Тебе лучше, приятель? – спросила я, почесывая у него за ухом так, как он любил. – Хороший мальчик. Хорошая собака.

Глаза Митчелла вылезли из орбит, лицо приобрело свекольный оттенок.

– Сейчас я прикончу эту псину, помяни мое слово. Я его убью! Ты знаешь, что он сделал? Насрал в машине. И наблевал. Чем ты его кормишь? Ты что, ничего не понимаешь в собаках? Тебе нельзя доверять животное.

– Он съел бабушкин чернослив, – объяснила я невозмутимо.

Митчелл схватился за голову.

– Ничего себе шуточки, твою мать.

Я погрузила Боба в «Бьюик», закрыла двери и выехала через газон на улицу, чтобы не столкнуться с Митчеллом и Хабибом.

Когда я остановилась перед домом родителей, мама с бабушкой уже меня ждали, выглядывали в окно.

– Мы всегда знаем, когда ты подъезжаешь, – сказала бабушка. – Твою машину слышно за милю.

Ничего себе шуточки, твою мать.

– Где твоя куртка? – пожелала узнать мама. – Ты не замерзла?

– На куртку не было времени, – сказала я. – Это длинная история. Думаю, вам не стоит ее слушать.

– А я хочу, – заявила бабушка. – Уверена, что это круто.

– Мне сначала надо позвонить.

– Иди звони, а я пока накрою на стол, – сказала мама. – Уже все готово.

Я позвонила Морелли из кухни.

– Хочу кое о чем тебя попросить, – сказала я, когда он снял трубку.

– Прекрасно. Обожаю, когда ты у меня в долгу.

– Я хочу, чтобы ты какое-то время присмотрел за Бобом.

– Ты не собираешься случайно пойти по стопам его бывшего хозяина?

– Нет!

– Тогда в чем дело?

– Припомни, что у тебя постоянно бывают всякие дела, о которых ты не можешь рассказать мне.

– Ну.

– Ну, я тоже не могу сейчас тебе все объяснить. Во всяком случае, не с кухни моей матери.

В кухню влетела бабуля.

– Ты с Джозефом разговариваешь? Скажи ему, что у нас полно жареной курицы, но ему следует поторопиться, иначе не достанется.

– Он не любит жареную курицу.

– Я обожаю жареную курицу, – возразил Джо. – Сейчас приеду.

– Нет!

Слишком поздно. Он уже положил трубку.

– Поставь еще одну тарелку, – сказала я.

Бабушка стояла у стола в несколько смущенном состоянии.

– Эта тарелка для Джо или Боба?

– Джо. У Боба проблемы с желудком.

– Ничего удивительного, – заметила бабушка. – Съесть такую прорву чернослива. И еще коробку хлопьев и коробку зефира. Я разбиралась в буфете, пока ждала Луизу, ну и пошла в ванную комнату-, а когда вернулась, на буфете было пусто.

Я погладила Боба по голове. Такая глупая псина. Даже Рекс значительно умнее. Не хватило ума не трогать чернослив. И все-таки у него были свои достоинства. Замечательные огромные карие глаза. А я перед карими глазами никогда не могла устоять. С ним приятно общаться. Он никогда не пытался включить другую радиостанцию, ни разу не упомянул про мой прыщ. Надо честно признаться, я вроде как привязалась к Бобу. Возможно, я действительно готова была вырвать у Митчелла сердце голыми руками, когда он попытался похитить собаку. Я обняла Боба. Еще его приятно тискать.