Когда мы подросли, нашу старшую сестру дважды за летние каникулы отправляли в лагерь, но нас – никогда. Родители говорили, что не могут себе позволить отправить на отдых сразу двоих. Старшей сестре покупали некоторые вещи, которых не было у нас, объясняя это той же причиной. Это не выглядело жестоко, скорее практично. Просто факт.

Мы родились раньше срока, крошечными, и после родов нам пришлось на пару недель остаться в больнице, что разрывает связь между матерью и младенцем. Мама не кормила нас грудью, как первенца, то ли потому, что мы оставались в больнице и молоко ушло, то ли потому, что нас было двое: спустя годы в ответ на мои вопросы она приводила обе эти причины. Появление большего количества детей, чем планировалось, а затем вынужденное расставание не могли положительно повлиять на связь между нами.

Я слышала истории о том, каким эмоционально, физически и финансово трудным был тот период для моей матери. Эти истории не звучали претензиями или обвинением, но было ясно, что неожиданное появление близнецов обернулось большим трудом и мы с сестрой оказались обузой. Умом я это могу понять.

Моя финансовая история заключалась в том, что меня не ждали, что денег на то, чтобы растить меня, было недостаточно. Никто не намеревался «внедрить» эту мысль в таком виде в мой детский ум, но я приняла ее за истину. Родители были любящими, заботливыми, эмоциональными людьми, питавшими ко всем нам глубокую любовь, которая была взаимна. Мое толкование слышанного заставило меня поверить: «На меня не хватает, я не должна желать большего». Поскольку я была в каком-то смысле нежданной гостьей, история моего рождения заставила меня подавлять собственные потребности и ожидания. Много размышляя над этим впоследствии, я поняла, что укрепилась в убеждении: такое мое появление повлекло за собой много работы и трат, и я должна подавить свои материальные желания. Еще в старших классах я устроилась на первую работу – стала няней. Когда мне хотелось чего-то большего, я тратила деньги, заработанные самостоятельно, и сознательно старалась не просить родителей о новых вещах. Вплоть до ранней молодости я испытывала финансовые трудности и обходилась малым, потому что денег всегда не хватало.

Это было в восьмидесятых, задолго до того, как сознание изобилия было хорошо изучено, и за два десятилетия до выхода «Секрета», во времена, когда стоицизм не только считался нормой, но и в каком-то смысле почитался. Поэтому я не знала об ограничивающих убеждениях относительно денег и не пожаловалась бы, если бы узнала.

В психотерапии есть такое высказывание: «Его челюсти соответствуют ее ранам» (или наоборот). Вы видите, что финансовая история Тима – нужно напряженно работать, но денег никогда не хватает – соответствует моей истории – денег недостаточно, но мне «нормально» и без них. Наша совместная история воссоздала обе наши истории финансовой борьбы. Поэтому бо́льшую часть жизни в браке мы с Тимом шли тем же путем: он семь дней в неделю ездил на работу, подрабатывал вечерами дома, как научили его ранние установки в плане денег, но финансовая ситуация оставалась чрезвычайно сложной. Мне всегда хотелось чаще его видеть, вместе путешествовать, делать вместе больше вещей, даже не требующих трат: гулять с ним или ходить на пляж, но он все время работал.

Я купилась на историю Тима (денег недостаточно), потому что она соответствовала моей собственной. Тогда мне не хватало осознанности, чтобы поставить ее под вопрос: это были установки, которые ускользали от света моего сознания. Тогда я не знала, что ты получаешь то, в истинность чего веришь бессознательно. Я знала лишь, что денег всегда не хватало и я редко проводила время с мужем. Но я не знала, как попросить о том, что мне нужно.

Довольно забавно видеть, как наши истории кажутся истинными, принимаются за факт и управляют метафорическим автобусом нашей жизни. Я вышла замуж в двадцать три года. Я представляла себе, что все молодые пары испытывают финансовые трудности. Затем я считала, что их испытывают все студенты вузов и аспиранты. Когда родился наш первый сын, я считала, что их испытывают все молодые родители. И так далее. Я жила в состоянии «когда-нибудь» в том смысле, что продолжала верить: когда-нибудь случится определенное событие или закончится некий этап – и денег будет больше. Кроме того, мы были молоды и влюблены друг в друга. Какая разница, что денег не хватало?

Неудовлетворенность росла. Тим продолжал стараться, быстрее крутил педали и работал упорнее, чтобы обеспечить семью и двигаться дальше, и в результате проводил мало времени дома, что тоже вписывалось в мою историю недостаточности. Недостаточно времени, проведенного вместе, недостаточно близости и недостаточно денег.

Я эмоционально заглушала свое желание большей близости и совместно проведенного времени и делала это долгие годы, не осознавая, что в моих силах переписать историю или сделать другой выбор. Частично я подавляла его, потому что ситуация казалась временной. Я училась в дневной аспирантуре, что дорого нам обходилось, проходила неоплачиваемую интернатуру с полным рабочим днем, чтобы набрать часы для получения лицензии психотерапевта. Кроме того, я была очень признательна Тиму за то, что он много работает, и не хотела быть неблагодарной. «Зарабатывание денег» – это язык любви, в конце концов.

Наша финансовая история и реальность нехватки, которую мы создали вокруг нее, означали, что порой нас сковывали по рукам и ногам крупные траты (к примеру, на ипотеку, машины и налоги), что оборачивалось долгами. Если поднималась тема путешествия или покупки чего-то «не необходимого», мы укрепляли свою веру в отсутствие достатка, рассуждая так: «Было бы безответственно делать это сейчас. Если бы у нас были на это деньги, стоило бы покрыть ими долги. Но когда их будет достаточно, мы сможем делать эти приятные вещи!»

Если, когда…

Закон Притяжения говорит, что само утверждение «недостаточно», которое мы повторяли, этот самый недостаток и создает.

Одно дело – понимать что-то умом. Но наше сердце тянет нас в другом направлении и говорит, что может быть иначе, не так, как раньше. Что-то может оказаться лучше, более соответствовать нашей истине. Живя в ситуации, которую считаем нежелательной, но при этом «нормальной», мы углубляем колею представления о том, что истина только одна.

Если мы посмотрим поверх этой предполагаемой истины, в небесные просторы, это может привести нас к новой реальности.

Мы с Тимом жили вместе в стране «недостаточности», потому что каждый из нас верил в финансовые истории своего детства, которые соответствовали друг другу, словно перчатка, что легко надевается на руку. Мы жили под гипнозом этих взаимодействующих историй более двадцати лет, таща их за собой через ранний брак, аспирантуру и первые годы после появления детей. Двадцать с лишним лет финансовых тягот, борьбы, подавления и мыслей о том, что единственный способ жить – делать то же, но больше: просто продолжать работать и обходиться без того, чего на самом деле хочется (к примеру, путешествий).

Нам не просто не хватало денег на то, чтобы делать то, что хочется, – мы также ссорились из-за долгов и недостаточности накоплений. Годами над нашими головами будто висела незримая наковальня, готовая обрушиться в любой момент. Возможно, вам знакомо это чувство. Быть может, ваша наковальня связана не с деньгами, а с тем, что у вас нет партнера и вы чувствуете себя одиноким. Или вы не способны зачать ребенка. Или не делаете ту работу, для которой, как вам известно, вы сюда пришли. Что бы это ни было, я знаю, вы понимаете, о чем я говорю, когда пишу, что жизнь в состоянии недостатка разрушает душу и парализует. Когда ваша жизнь вполне хороша, но кажется, что чего-то важного не хватает, или вы годами ощущаете себя в тупике, боль отсутствия проникает в вас до костей.

Я понимаю вашу боль и узнаю ее, потому что сама слишком долго и тщетно сражалась с собственной болью. Потом я выбралась из нее и научила этому же своих клиентов. Когда вы меняете свою историю – и жизнь, – возврата к прошлому нет. Ни за что и никогда. Находиться в потоке гораздо приятнее.