Дверь в барак оказалась завалена изнутри.

– Всем отойти от двери! – рявкнул Широкий так, чтобы его и без «матюгальника» услышали зэки, и, не заботясь больше об этом, приказал: – Пархоменко, работай.

Боец привычным движением выхватил из кармана лифчика[11] кусок пластиковой взрывчатки, воткнул в нее короткий шнур, прилепил на дверь, поджег и отскочил в сторону. Все остальные тоже прижались к стене. Взрывом металлическую дверь сорвало с петель и вдавило в тамбур. Но она не упала, лишь опрокинулась. Дав очередь в воздух, бойцы посыпались внутрь, перемахивая через столы и шкаф, подпиравшие дверь с той стороны. Но зэки уже отошли дальше, спрятавшись за следующей дверью тамбура. Оттуда слышались пьяные голоса, поносившие «Тайфун» на все лады. Видно, отступать дальше было некуда. Готовились дать последний бой «ментам поганым».

Когда дым рассеялся, пробравшийся в тамбур Тарас увидел в дальнем углу мертвого охранника в камуфляже. Решив, что его случайно убило взрывом, он насторожился. Но, присмотревшись, увидел лужу крови, натекшую из рваной раны на шее. Кровь уже запеклась, хотя труп был недавний.

– Чем это они его? – спросил Тарас у Вадика, тоже смотревшего на мертвеца. – Ножом?

– Каким ножом, дурик, – просветил новобранца Вадик, – зэку заточенной ложки хватит, чтобы тебя на тот свет отправить.

– Вот суки, – сплюнул Тарас, покрепче сжимая автомат.

– Так-то, брат, – кивнул головой Вадик и добавил громко: – Тут не зевай. Мочи всех, кто подвернется.

Тарас бросил короткий взгляд на командира, стоявшего в двух шагах, но тот ничего не сказал. Видно, ситуации и в самом деле бывали разные.

Второй взрыв произошел без предупреждения. На сей раз Пархоменко удвоил заряд, и дверь вышибло так, что придавило двух зэков, слишком близко подошедших к баррикаде из тумбочек и стульев. Ворвавшиеся под стрельбу в потолок спецназовцы прошлись по ним сверху, не обращая внимания на стоны придавленных, и сразу набросились на особо буйных, которые стояли в первой шеренге. Было их десятка два, судя по рожам, все обкуренные, с ножами и железными прутьями. Остальные орали из-за их спин до тех пор, пока «Тайфун» не начал работать по-настоящему. В близком контакте, прижимая к койкам.

Тарас, хоть и передвигался во второй шеренге, тоже быстро вошел в раж рукопашной. Убивать даже тех, кто бросался на тебя с ножом, было запрещено. Только в крайнем случае. И все же наступление нескольких человек в бронежилетах на сотню пьяных и обкуренных зэков, которым было нечего терять, выглядело даже для недавнего десантника диким.

Услышав пальбу, многие зэки попадали на пол, отползая в дальний конец барака. Но зачинщики продолжали драться со спецназовцами, стремясь задавить их числом и посадить на перо. Этот номер не прошел. Вадик и трое бойцов, дав пару очередей в потолок, быстро разворотили прикладами несколько подвернувшихся челюстей, пинком ноги отправляя бунтарей в нокаут. Еще двоим, бросившимся на него с заточками, Вадик безжалостно сломал ноги, вмазав подошвой ботинка по коленям.

Тарас тоже предпочитал работать прикладом автомата, не выпуская его из рук. Так он вырубил двоих урок, прыгнувших на него с арматурой. Увернувшись от первого удара, он въехал ботинком в промежность нападавшему, – лысому и голому по пояс детине, тело которого было синим от наколок, – заставив его позабыть обо всем на свете, и свалиться с диким воем, зажав руками свое раздавленное хозяйство. Второму Тарас засадил под ребра прикладом, а когда тот задохнулся от боли, добавил еще удар в лоб. Выронив арматуру, зэк завалился на спину и пропал за потными телами своих сокамерников, сгрудившимися между коек.

Это наступление в центре быстро прорвало оборону, и вскоре «заградотряд» четвертого барака валялся на полу, стоная на все лады. Но «Тайфун» продолжал зачистку. Вадик и остальные бойцы месили зэков, больше не прибегая даже к устрашающим выстрелам до тех пор, пока в плотной толпе заключенных не появилась просека до самого конца барака. А все, кто попытался оказать хоть какое-нибудь сопротивление, были заботливо уложены мордой в пол и приласканы прикладом по голове. Глядя на них сзади, Тарас, которому лейтенант после успешного наступления приказал охранять дверь, подумал, что Вадик вел себя как настоящий цепной пес, который получил команду «фас» и теперь не остановится, пока не отметелит всех, кто встал у него на пути. И количество врагов не имело значения. Сто их там или двести. Не важно. Он молотил зэков без страха и устали, даже с каким-то особым удовольствием.

– Хорошо сработали, быстро, – заметил лейтенант Широкий, осмотрев поле битвы, оставшееся за спецназом. – Даже газ не пришлось использовать. Размялись, да и только.

Прогулявшись между койками, он приказал:

– Особо буйных спеленать и в карцер.

– Да им скорее больничка понадобится, – усмехнулся Вадик, пнув носком ботинка одного из местных паханов, – буйных мы всех уже научили жизни. Век не забудут.

Широкий прислушался к стонам, доносившимся изо всех углов захваченного барака, удовлетворенно кивнул и выхватил из кармана рацию, вызывая остальные группы.

– Второй, третий, как дела?

– Все в норме, зэки упакованы, – прохрипела рация голосом Чемизова.

– Заканчиваем, – вышел на связь Кардыба.

Из рации еще доносились вопли и редкая стрельба.

– Семенов, у тебя как?

– Тоже порядок.

– Отлично, – кивнул лейтенант, – вызываю внутренние войска. Нам здесь больше делать нечего.

И направился к выходу, приказав Тарасу и остальным покараулить до подхода ВВ зэков, которые и так уже потеряли всякое желание сопротивляться, и лишь тихо матерились, лежа мордой в пол.

Операция быстро закончилась, но Тарас был доволен, подраться удалось на славу, адреналин пер через край.

– Лежать, суки! – крикнул он, увидев, что один из зэков попытался приподняться. – Кто поднимет голову, мозги вышибу.

И даже выпустил пару патронов в потолок.

– Полегче, браток, – успокоил его Вадик, оказавшийся рядом, – боевиков насмотрелся? Патроны береги.

Вскоре снаружи раздался топот сапог, и в барак ворвались солдаты внутренних войск, охранявших периметр тюрьмы. А спецназовцы, передав им усмиренных бунтарей, медленно направились к выходу с чувством выполненного долга.

– Ну что, – хлопнул Тараса по плечу здоровяк Вадик, – сейчас к БТРам, по городу с ветерком до Ладожской прокатимся. Сдадим смену и по рюмашке. Ты проставляешься. Первый выезд, да, боец?

– Согласен, – кивнул Тарас, повесив автомат на плечо и расстегнув ремешок шлема, – можно и обмыть. Хорошо размялся. Жаль, быстро все закончилось.

– В нашем деле, – назидательно проговорил Вадик, – быстрота – признак профессионализма.

И бойцы ленивой походкой направились к БТРам, стоявшим в центре плаца, по которому разбегались в разные концы зоны отряды ВВ с «Калашами» наперевес. Бунт был подавлен.

Однако сразу покинуть усмиренную зону им не удалось. Едва взвод приблизился к своему командиру, как рация в его кармане снова хрюкнула, и прапорщик Кардыба доложил:

– Есть проблемы, командир.

– Ну что там у тебя? – нехотя откликнулся Широкий.

– Часть зэков, человек десять, забаррикадировалась на чердаке барака, – сообщил Кардыба, – ну этих мы сами выкурим. А еще пятеро отморозков захватили врача. Заперлись в санчасти.

– Так, – недовольно протянул лейтенент, – захват заложников. Чего требуют?

– Пока ничего, молчат. Засели на третьем этаже. Окна завесили одеялами, ни хрена не видать.

– Ясно, – подытожил Широкий, – ты там своих дорабатывай, а заложниками я займусь.

– Сделаю, – подтвердил прапорщик и отключился.

А Широкий, глянув в серое полуденное небо, снова включил рацию.

– Полковник Стеценко?

– Я, лейтенант, что у вас происходит? – отозвался басом полковник.

– Захват заложников.

– Какой захват? – удививился полковник. – Мне только что доложили, якобы бунт в моей зоне подавлен.