© А. Митяев, наследники, текст, 2024

© И. Пестова, составление, предисловие, 2024

© М. Ждан, иллюстрации, 2024

© Оформление. АО «Издательство «Детская литература», 2024

Сто лет назад в семье учительницы и крестьянина в селе Ястребки неподалёку от старинного рязанского городка с прекрасным названием Сапожок родился Анатолий Васильевич Митяев. С самого раннего детства – «утра жизни» – и навсегда полюбил он запахи цветущего луга, океанский гул ветра в верхушках соснового бора, таинственный блеск воды лесного озера. Вот как вспоминал о своём детстве писатель уже на склоне лет:

«Два леса, разделённые полями и лугами, речка – самое замечательное из того, что видел на долгом веку и чем владел. Помню яблоню-дикушку у края леса. От неё начинались пути к ягодам, грибам, орехам, к оврагу с барсучими норами. Помню первую настоящую рыбу, пойманную на удочку: то был не какой-то пескарик, а золотой линь… Небольшой, но крепкий конёк Кобчик научил меня ездить напры́гом – галопом. До него, на других лошадях, я трясся рысью – опасался, что на скаку не удержусь за гриву. А Кобчик, не желая отстать от табуна, презрел мой страх, пошёл галопом. И я узнал радость настоящей езды!»

С этого детского восхищения миром, с привязанности к родной природе и людям началась любовь писателя к своей земле, к своей малой и большой Родине. Неудивительно, что, волею судеб оказавшись в другом краю срединной России, в Подмосковье, и окончив 9-й класс, юноша подал заявление в лесной техникум города Петрозаводска. Он ведь мечтал стать лесником! Но на календаре уже был июнь 1941 года…

Война разрушила все планы: Анатолий воевал на разных фронтах и вернулся домой лишь в 1947 году. Мирную профессию он получить не успел. Надо было всё выбирать сызнова. Начав с детской журналистики и сказок, он вырос в большого писателя, основные книги которого посвящены военной истории, вековой борьбе наших предков против завоевателей. Вот уже полвека всё новые поколения ребят читают его «Книгу будущих командиров», постигая и военные хитрости полководцев, и красоту подвига рядового солдата…

Ну а как же мечта детства? Как же лес и луг, поле и река? Они, конечно, навсегда остались в душе писателя. И в его небольших рассказах, заметках и стихах, из которых составлена эта книга. Чтение её кажется путешествием по малознакомой местности, где на каждом шагу, из-за очередного поворота вдруг открываются всё новые дали и достопримечательности.

Каждый персонаж из мира флоры или фауны, представленный автором, хорошо знаком Анатолию Васильевичу не только из житейского опыта. Читателя непременно заворожит разговор о цветущей ниве – невероятно трогательное, буквально до замирания сердца, описание хлебного поля. Более того, писатель картину этого природного чуда смог полностью совместить с сельскохозяйственным календарём и знанием самых основ земледелия. При этом невозможно не заметить, что язык митяевской прозы в этом рассказе о природе, как и во многих других, максимально приближается к поэзии, буквально подходит к её границам.

Стихи Анатолий Васильевич писал с юности, но никогда прежде не издавал. На страницах этой книги поэзия и проза не просто соседствуют, но и гармонично дополняют друг друга: прозаические и стихотворные образы одних и тех же персонажей расположены по соседству. Рифмованные строчки делают объёмной обычную речь, словно обновляя звучание привычных слов.

В этот сборник вошли не только известные, но и никогда прежде не публиковавшиеся тексты Анатолия Васильевича, оставшиеся в черновиках. Написаны они в разные годы – и совсем молодым и уже опытным литератором. Но вне зависимости от времени создания все тексты показывают способность писателя не только зорко смотреть вокруг, но и видеть этот мир «по-художнически». Так чуткий, заслуживающий уважения читатель непременно сохранит в памяти мгновенную, как сделанное со вспышкой фото, картинку – двух лосей, плывущих сквозь радугу. И неважно, есть ли рядом с текстом подобная иллюстрация или нет!

Сказано было: хорошо видит землю и людей лишь тот, кто их любит. Уходя добровольцем на войну, Анатолий Митяев понимал, что идёт защищать свою любимую землю и всех живущих на ней. С юности познав истинную цену этой жизни, он сумел передать красоту и величие окружающего мира, призывая читателей беречь хрупкое равновесие между человеком и дикой природой.

Животные боятся человека не за то, что он ходит на двух ногах, не за то, что дымит, гремит. Боятся за умение отнимать у них жизнь. Если такого нет в мыслях и действиях человека, многие животные охотно селятся рядом с ним. Только не обижай…

В этих историях из моей деревенской жизни найдётся немало случаев, когда пересекались интересы современного человека и вольной живности.

Троицкое в полутораста километрах от Москвы. Его рассекает шоссе, по которому всегда движение: легковые машины, автобусы, лесовозы. По самой деревне, и зимой и летом, катаются гусеничные тракторы. Несколько таких дымных и громогласных машин постоянно ночуют у домов трактористов.

Конечно, это далеко не рай для диких животных. Но поблизости сохранились леса, болота, потому в округе живут звери и птицы. Молодёжи в деревне мало, почти нет и детей, кроме приезжающих к бабкам и дедкам на каникулы. Стрелять в зверьё тут некому, некому разорять их жилища. Здешние люди, птицы и звери мирно сосуществуют, взаимно признавая право каждого на долю земли и воздуха.

Мой дом обычный, деревенский, рубленый. Я благодарен ему за многое. В том числе за встречи с птицами и зверьём.

Окна дома смотрят на запад. Когда красный круг солнца начинает погружаться в синие у горизонта лесá, в верхнем углу окна появляется паук-крестовик, крупный, как жёлудь. Я гляжу на него сквозь стекло. Он меня не видит и спокойно сторожит добычу: его мохнатые лапы на нитях паутины. Стоит только мошке, вечернему мотыльку коснуться сети, как легчайшее колебание отзовётся в чувствительных точках паучьих ног…

Ночью ползают по укропным, свекольным грядкам жабы. Их видишь, когда косишь траву. Знаю, где примерно сидит жаба, косой веду в этом месте осторожно. Залезла жаба на день в зелёный сумрак сочной травы и вдруг оказалась открытой солнцу. Добрые, тёмного янтаря глазки раскрыты в недоумении…

Лунной ночью разлаялась собака. Лаяла незлобно, однообразно, чувствовалось, что конца лаю не будет. Пошёл посмотреть. У забора сидел ёж. Не ёж, а ёжище. Я вернулся в дом, взял зимнюю шапку, кое-как напялил её на колючего зверя. В такой таре вознёс его над забором и опустил на землю с другой стороны…

У стены дома, к которой примыкает огород, под нижним бревном, нагретым солнцем, на нагретой же сухой земле часто лежит уж. Прохожу в метре от него. Не шелохнётся. Или не боится, или не может: в середине он раздут, кто-то переваривается там…

Из мышеедов ещё живёт в сарае – под старой поленницей – хорёк. Зимой, когда в щели сарая задувает метель и на пол ложатся снеговые островки, на белых островках видны аккуратные, остренькие отпечатки его лапок. Никому из соседей не говорю о нём, иначе потребуют от меня решительных мер…

Зимними ночами бегают в деревне зайцы. Днём по ближнему полю неспешно ходят лисы – ищут полёвок.