Я кивнул.

- Что вам от меня нужно?

- Поговорить.

- Убирайтесь отсюда. - Она взглянула на телефонный аппарат цвета слоновой кости на тумбочке возле кровати и неуверенно сказала: - Я позвоню в полицию.

- Очень в этом сомневаюсь.

Она прижала руку к сердцу, на ее лице отразились одновременно злоба и страх. Но она была одной из тех девушек, которые не могут выглядеть безобразно, какие бы низменные чувства ни искажали их прелестные черты. Ее лицо и фигура несли в себе скульптурную красоту, и она держала себя с таким видом, будто была уверена, что ее красота позаботится о ней.

- Я вас предупреждаю, - заявила она, - вот-вот должны подъехать мои друзья, они будут здесь с минуты на минуту…

- Прекрасно. Хочу познакомиться с ними.

- Вы уверены?

- Я уверен.

- Тогда оставайтесь, если хотите, - продолжала она. - Вы ничего не имеете против, если я продолжу свои сборы?

- Ради Бога, валяйте, Эстер. Вы ведь Эстер Кэмпбелл, не так ли?

Она мне не ответила и не взглянула на меня. Подобрала упавшие платья, швырнула шуршащую охапку на кровать и продолжала упаковывать чемодан.

- Куда это вы собрались в такое время, средь ночи?

- Вас это не касается.

- Это может заинтересовать полицию.

- Может? Тогда идите и скажите им, чего же вы стоите? Делайте, что хотите.

- Девушке, которая дает стрекача, опрометчиво так заявлять.

- Я не даю никакого стрекача, как вы выразились, и я вас не боюсь.

- Вы просто уезжаете на уик-энд за город…

- А почему бы и нет?

- Я слышал, как вы сказали Лэнсу сегодня утром, что хотите выйти из этого дела…

Как я и подозревал, она не прореагировала на это имя. Ее ловкие руки уложили последнее платье. Мне нравилось ее мужество, но я не доверял ему. В чемодане мог быть пистолет. Но когда она повернулась наконец, у нее в руках ничего не было.

- Из какого дела вы хотели выйти? - снова спросил я.

- Не знаю, о чем вы говорите, и мне абсолютно на это наплевать. - Но это было не так.

- Эти друзья, которые должны приехать сюда… Лэнс Леонард - один из них?

- Да, и вы лучше убирайтесь отсюда, пока он не приехал.

- Вы уверены, что он приедет?

- Увидите сами.

- Такое зрелище стоило бы увидеть. Интересно, кто же принесет корзину?

- Корзину? - повторила она тонким взвинченным голоском.

- Лэнс ведь больше не может двигаться сам. Придется его принести в корзине.

Она опять приложила руку к сердцу - видно, заболело, бедное. Ее красивое тело резко дернулось, стремясь одолеть узкий проход между кроватью и мной. Я преградил ей дорогу.

- Когда вы видели его в последний раз?

- Сегодня.

- В какое время?

- Не знаю. Несколько часов назад. Разве это имеет значение?

- Это имеет значение для вас. Как он себя чувствовал, когда вы уехали от него?

- Превосходно. Почему вы спрашиваете? С ним что-нибудь случилось?

- Вы должны мне рассказать об этом, Эстер. Вы оставляете следы разрушения, подобно генералу Шерману, продвигающемуся через штат Джорджия.

- Что случилось? Он пострадал?

- Тяжело пострадал.

- Где он теперь находится?

- Дома. Скоро он будет в морге.

- Он умирает?

- Он мертв. Разве Карл Штерн не сказал вам об этом?

Она отрицательно покачала головой. Это было скорее конвульсивное движение чем отрицание.

- Лэнс не мог умереть. Вы - полоумный.

- Иногда я думаю, что только я один нормален.

Она присела на край кровати. Испарина выступила у нее на лбу. Она смахнула капельки пота, и ее правая грудь поднялась вместе с движением руки. Она посмотрела на меня, ее глаза помутнели от потрясения. Если она разыгрывала сцену, то была хорошей артисткой. Не думаю, что она была артисткой.

- Ваш дружок мертв, - сказал я. - Кто-то его застрелил.

- Вы лжете.

- Может, мне надо было привезти тело? Хотите знать, куда ему угодили пули? Одна в висок, другая в глаз. А может быть, вы это знаете? Я не хочу надоедать вам до смерти.

Ее лоб прорезала страдальческая морщинка, рот растянулся в трагический квадрат.

- Вы - чудовище. Вы все это выдумали, чтобы заставить меня рассказывать вам о наших делах. То же самое вы сказали о… обо мне… что я мертва. - Ее глаза наполнились слезами. - Вы скажете любую вещь, чтобы заставить меня говорить.

- Что бы вы мне могли рассказать, если бы решили это сделать?

- Я не обязана отвечать на ваши вопросы… ни на какие…

- Подумайте немного над этим и, глядишь, вы захотите это сделать. Похоже, они используют вас в качестве козла отпущения.

Она посмотрела на меня с недоумением.

- Вы, наверное, наивный человек, если водите компанию с этими людьми? Хорошенькая компания. Они подставляют вас под обвинение в убийстве. Они увидали возможность убить сразу двух зайцев: прикончить Лэнса и одновременно разделаться с вами.

Я полагался на слух, и это средство было мне хорошо известно, она слушала напряженно. Затем сказала хриплым голосом:

- Кто такое может сделать?

- Тот самый, кто посоветовал вам совершить путешествие.

- Никто мне не советовал этого делать. Я захотела сама.

- Кто предложил поездку? Лерой Фрост?

Ее глаза сверкнули и затуманились.

- Что Фрост велел вам сделать? Куда он велел вам поехать?

- Это был не Фрост. Со мной связался Лэнс. Потому то, что вы говорите, не может быть правдой. Он бы не стал планировать свое собственное убийство.

- Конечно, если бы он знал о коварном замысле. Понятно, что он не хотел себе зла. Они надули его так же, как теперь хотят жульнически обмануть и вас.

- Никто меня не обманывает, - упрямо возразила она. - Зачем кому-то меня обманывать?

- Ах, бросьте прикидываться, Эстер. Вы же не простушка. Вам лучше, чем мне, известно, чем вы занимались.

- Я не делала ничего плохого.

- У людей разные взгляды, не правда ли? Некоторые из нас считают шантаж самым грязным занятием на свете.

- Шантаж?

- Оглянитесь вокруг себя и перестаньте притворяться. Не рассказывайте мне, что Графф давал вам все эти вещи только потому, что ему нравится, как вы причесываетесь. Мне пришлось в этом городе повидать разные виды шантажа, я за версту чую, когда люди занимаются этим грязным делом. А вы, моя милая, погрязли в этом деле по уши.

Пальцами она притронулась к своей шее. Ее возражения начинали ослабевать. Она посмотрела вокруг на розовые стены, и цвет ее лица постепенно изменился. На нем появилась натуральная девичья краска стыда. За последнее время я впервые видел такой румянец смущения, и это заставило меня сомневаться в своих предположениях. Она спросила:

- Вы все это сочиняете?

- Я вынужден. Вы же не хотите мне ничего рассказывать. Я основываюсь на том, что вижу и слышу. Девушка бросает своего мужа, связывается с вышедшим в тираж боксером, который путается с преступниками. Тут же у вас появляются баксы. Лэнс подписывает контракт с киностудией, вы въезжаете в отличный большой дом в Беверли-Хиллз. И Саймон Графф вдруг становится для вас сказочной феей. Почему?

Она не ответила. Она смотрела на свои руки, дрожавшие нервной дрожью.

- Что вы ему продавали? - спросил я. - И какое ко всему этому имеет отношение Габриэль Торрес?

Кровь отлила от ее лица, оно стало серым, вокруг глаз залегли синие тени. Мысленно она погрузилась в себя, обратившись к картинам в своей памяти. Воспоминания ужаснули ее.

- Думаю, что вы знаете, кто ее убил, - продолжал я. - Если это так, будет лучше, что вы сами расскажете об этом. Пришло время открыть правду о случившемся, пока не погибли другие люди. Потому что на очереди - вы, Эстер.

Ее рот раскрылся, как у куклы, которой управляет чревовещатель:

- Я не… - Она пересилила себя, проглотив остаток начатой фразы. Резко тряхнув головой, она смахнула выступившие на глазах слезы. Потом закрыла руками изменившееся лицо и ничком упала на кровать. Ее тело беззвучно и болезненно, как ток, пронизали конвульсии страха. Из глубины моего существа поднялось что-то, похожее на жалость. Этому чувству не стоит поддаваться, ибо оно зачастую преобразуется во что-то другое - в отвращение или влечение. Теперь она лежала спокойно, ее бедро возвышалось как одинокий холм.