Впечатлившись, я выдохнула:

– Очень эффективно.

– Всегда пожалуйста, – отозвался дракон.

Через несколько минут мы плыли на ящере по реке. Это оказалось и правда неудобно, потому что большая часть его туловища погрузилась в воду. Мне в штанах немного проще, я скрестила ноги и села в позу цветка, зато Феодора бормочет и причитает на разные лады, ведь её платье спускается к самой воде и, как бы она ни старалась его приподнять – намокает.

– Как я позволила уговориться себя на это безумие, – в очередной раз проговорила она. – Это просто какой-то позор.

– Будь благодарна и благоразумна, Феодора.

– Ох, ваше высочество, благоразумие осталось на Большой круговой улице, когда я позволила вам повернуть возницу на внешнюю дорогу, – трагическим голосом сообщила она из-за спины.

Наклонившись влево и держась одной рукой за костяной гребень, я потрогала пальцами воду, она оказалась прохладной, но не ледяной, и сказала:

– Ты пойми, Феодора, в газете «Царский вестник» сказано, что для личностного роста нужно выходить из зоны комфорта.

– Предпочитаю личностный рост по старинке: образование и планомерное карьерное развитие, – отозвалась гувернантка.

– От жизни должно захватывать дух, – уверенно сообщила я. – А от перспективы жизни с Реакритом у меня его только спирает. Потому что от его приторно-сладких духов в гостиной всегда нечем дышать ещё два дня.

– Зря вы так, ваше высочество, – заметила  Феодора. – Союз с ним сразу бы подарил Третьему царству ценный ресурс.

Моментально помрачнев, я отозвалась:

– По этому поводу я уже четко выразилась. Я не буду козой на продажу и не хочу, чтобы наши царства решали вопросы таким древним и несправедливым способом.

Дракон плывет аккуратно, стараясь держаться ближе к берегу, где массивные деревья спускают ветки и за ними легко прятаться. Он внимательно слушал наш с Феодорой разговор, потом поинтересовался аккуратно:

– А Риакрит – это кто?

– Напыщенный и самодовольный болван, который считает, что перед ним должны падать штабелями только потому, что у него уложенные волосы, – сообщила я с готовностью.

– Исчерпывающе, – отозвался дракон.

– Он в косметических салонах бывает чаще меня, – продолжила я. – И очень этим гордится. Даже я не знаю, что такое СПА для ушей. А он об этом рассказывал полтора часа на ужине в честь открытия памятного фонтана в центре на Площади Восхищения.

Дракон аккуратно отозвался:

– Да понял, я. Понял, что он тебе не нравится.

Задним умом я уже осознала, что увлеклась описыванием негативных качеств Риакрита, но сочла необходимым уточнить:

– И кстати сказать, мне он комплиментов не делал никогда, зато сам на них напрашивается постоянно, рассказывая, сколько стоит его кафтан, и что его неолапти заказаны у самого «Кряжистого Башмачника» с Бараньих гор.

– Это какие-то особые горы? – поинтересовался дракон.

Я пожала плечами.

– Не знаю. Обычные молодые горы, высокие, острые. Находятся на юге Третьего царства. Я не об этом. А том, что Риакрит не тот человек, с которым мне вообще хотелось бы общаться, не то что выходить замуж.

Феодора, все это время пыталась умоститься так, чтобы не мочить подол платья, отозвалась из-за спины:

– Зато Риакрит Сиятельный отличная партия в вопросе государственного урегулирования споров.

– Наши царства бьют себя пяткой в грудь и утверждают, что они цивилизованные, – четко сообщила я, глядя на горвую гладь реки, над которой время от времени проносятся утки и приземляются, забавно тормозя лапками. – Так и пусть ведут себя соответственно. А то Все такие из себя, а вопрос с октаниумом на границе пытаются решить, как в средние века: выдать меня замуж за этого болвана. А ещё на Запретное Тридцать третье пеняют.

За спиной раздалось оханье Феодоры.

– Ох, ваше высочество, не поминайте его в суе.

Я отмахнулась.

– А какая разница? Нам все равно туда надо.

– От одной только мысли о этом мне дурно, – сообщила гувернантка.

– А ты дыши, – посоветовала я. – Как учили на занятиях по контролю энергии. Вдох, задержка дыхания, выдох, задержка дыхания. И все на четыре счета.

– Вам все шуточки, ваше высочество, – заметила Феодора.

– Совсем нет, – честно призналась я. – Эта техника отлично помогает при стрессе в том числе.

На некоторое время воцарилось молчание в котором слышно как тихонько плещется вода, обтекая массивные чешуйки дракона. И иногда с берега чирикают какие-то птички. Но спустя несколько секунд за спиной послышалось вдумчивое и планомерное дыхание в указанной мне технике. Я улыбнулась себе. Технику мне показал волхв Кондратий Всемудрый. Отец не хотел, чтобы я с ним занималась, потому что счел его слишком «простонародным». Царь-батюшка считает, что царевен и царевичей имеют право обучать только особы высших сословий. А волхвы, по его мнению, это так, челядь. Но о Кондратии я узнала от подруги, а та, хоть и дворянского рода, не гнушается услугами безродных людей. Когда она показа мне свое бедро, которое прежде покрывал уродлий шрам от ожога до самого колена, а теперь на его месте здоровая ровная кожа, я впечатлилась. И уговорила батюшку допустить волхва до меня. Именно он научил меня всем магическим азам, а вовсе не толпа высокородных простофиль, которые гордо именуют себя магами, а на деле не могут создать даже силовой шар в воздухе.

– Мне кажется, мы отрывались, – предположила я. – Давай к берегу.

Фыркнув, дракон перевернул и широкими гребками массивных лап направился к небольшому пляжику с речным песком. Когда мы на него выбрались, Феодора вздохнула с таким облегчением, что я не удержалась и хихикнула.

– И вовсе ничего смешного, – оскорбленно сообщила она, расправляя вымокший насквозь подол. – Я приличная сударыня, а вынуждена терпеть такое непотребство.

Прежде, чем я успела что-то сказать, дракон вытянул голову и начала по-собачьи отряхиваться. В стороны полетели капли вперемешку с тиной и речными водорослями, так что воздух тут же наполнился возмущенным визгом Феодоры.

– Нет, это ни в какие ворота не лезет! – вопила она. – Это вопиюще!

Меня её реакция забавляла, потому что дракон в этот момент мне кажется даже милым. Есть что-то трогательное, когда такая громадина ведет себя как щенок.

Кое-как очистившись от водорослей, дракон почесался за костяным выростом на голове и проговорил:

– Я придумал.

– Что? – не поняла я.

– Имя, – пояснил он.

– И?

Ящер ответил:

– Не знаю почему, но в голове почему-то вертится Змиулан.

– Змиулан? – переспросила я, ворочая на языке странное слово. – Почему Змиулан?

– Не знаю, – признался ящер. – Но после того, как ты задала мне задачу, я углубился в мысли и из их недр всплыло вот это.

– И ты не знаешь что означает это слово?

Дракон сдвинул плечами.

– Пусть так. Но я решил. Это мое имя.

Окинув ящера долгим взглядом, я кивнула и сказала:

– Приятно познакомиться, Змиулан.

После этого мы поспешили углубиться в лес, чтобы на случай если кто-то из стражи ломанется за нами по реке, быть незамеченными.  Тропы нет, так что идем напролом через кушери, ветки цепляются за волосы, а Феодора причитает, потому что её прекрасная юбка безвозвратно обтрепалась. Дракон хоть и прокладывает путь, но он высокий, и мелкие заросли не притаптывает, именно они и задевают нас с гувернанткой. Но проситься снова на спину не хочется, все-таки он не обязан нас все время возить.

– Ваше высочество, – скорбно произнесла Феодора, которая ползёт слева от меня, высоко и забавно задирая колени, – вы знаете, куда мы идем?  И хотелось бы понимать, как долго нам прорываться через эти дебри.

Ответить, что у меня есть карта, конечно же, хотелось. Но это оказалось бы неправдой, так что пришлось выдохнуть и сказать:

– Пока что мы стараемся уйти как можно дальше от преследователей.

– Стражи, – поправила меня она. – Царской стражи, которая, вообще-то, ищет нас, пытаясь помочь.