— Блоха, девочка моя... Что я тебе говорил, а?

— Не попадаться, когда я роюсь в чьем-то кармане.

— Совершенно верно. — Он рассмеялся глубоким и сочным смехом. — Итак, незнакомец, — продолжил он, его незрячие глаза безошибочно смотрели на Лукана. — Мое имя, которое Блоха могла вам назвать, а могла и не назвать, — Обасса. Не окажете ли вы мне любезность и не назовете ли свое?

— Бастьен Дюбуа.

— Рад встрече, мастер Дюбуа. — На лице мужчины промелькнуло удивление. — У вас акцент уроженца Центральных земель, я прав?

Лукан кивнул, сразу почувствовав себя глупо из-за этого:

— Я родился и вырос в Парве.

— А, да... Красивый город. Хорошее вино. Я видел его однажды, много лет назад. Прежде чем я... — Он замолчал, показывая на свои глаза.

Лукан заколебался, не зная, что ответить:

— Я... много лет не был дома.

Обасса улыбнулся:

— Теперь нас двое, друг мой. В любом случае, перейдем к делу — я уверен, что, проснувшись сегодня утром, вы не решили, по собственной прихоти, навестить старого слепого нищего.

Может, ты и старый и слепой, подумал Лукан, но ты гораздо больше, чем простой нищий.

— Я... кое-что ищу.

— Каждый, кто приезжает в этот город, кое-что ищет, мастер Дюбуа. Вам нужно быть более конкретным.

— Я ищу информацию. Блоха сказала, что вы могли бы мне помочь, что вы... — Он замолчал, во второй раз почувствовав себя глупо. — Ну, не знаю, что-то вроде провидца.

— Молодежь склонна к преувеличениям.

— Значит, вы не можете мне помочь?

— О, я этого не говорил, мастер Дюбуа. Это зависит от того, какая информация вам нужна.

— Вам что-нибудь говорит слово Зандруса?

— Зандруса, — повторил мужчина, перекатывая слово на языке, словно пробуя его на вкус. — Я давно не слышал это имя.

Лукан почувствовал искру надежды.

— Вы знаете Зандрусу?

— Я знал ее когда-то, много лет назад. Интереснейшая женщина.

Значит я ищу человека, подумал Лукан, испытывая смесь облегчения и восторга.

— Кто она? Мне нужно с ней поговорить.

— Давайте не будем забегать вперед, мастер Дюбуа. — Губы Обассы сложились в понимающую улыбку. — Я расскажу вам о Зандрусе, но сначала вы должны рассказать мне историю.

— Историю, — повторил Лукан, внезапно насторожившись. — Какую историю?

— Вашу, конечно.

— Это мое личное дело. Но у меня есть деньги.

— Я не нуждаюсь в деньгах.

— Простите меня, но ваша внешность говорит об обратном.

— Внешность бывает обманчивой.

— Вы совершенно правы. И вы, определенно, не нищий.

— И вас зовут не Бастьен Дюбуа.

— Как я уже сказал, — сухо произнес Лукан, — это мое личное дело.

— Тогда я оставлю вас в покое. Хорошего дня, друг мой. — Обасса взял свой кусок дерева и снова принялся его строгать. Лукан тихо выругался и отвернулся, обдумывая варианты. Ни один из них ему не понравился. — Вы все еще здесь, — заметил Обасса у него за спиной.

— Это все игра? — с жаром спросил Лукан, поворачиваясь к мужчине и шевеля пальцами перед его лицом. — Вы действительно слепы или это просто какое-то представление?

— Никакой игры, — мягко ответил Обасса, прекращая строгать. — К моему большому сожалению. Но мне не нужны глаза, чтобы знать, что вы здесь, или о чем вы думаете.

— И это?

— Вы размышляете о том, не стоит ли вам попытаться продать мне ложь, выдуманную историю, потому что, по какой-то причине, вы не хотите говорить мне правду.

— Вы ничем не лучше: вы пытаетесь убедить меня, что вы нищий.

— Я не пытаюсь убедить вас. Вы уже решили, что это не так.

— Хватит. С меня хватит этого дерьма.

— Тогда я желаю вам всего наилучшего, — ответил Обасса, и скрежет его ножа возобновился. — До новой встречи.

— Больше не увидимся, — пробормотал Лукан, поворачиваясь и направляясь обратно к рыночной суете.

— Эй. — Рядом с ним появилась Блоха. — Ты должен мне три медяка.

Лукан остановился и вытащил монеты из кармана.

— Вот, — сказал он, опуская их в грязные руки девочки. — Спасибо за ничего, ребенок. —Он удивленно хмыкнул, когда девочка ударила его по бедру. — Что за чертовщина?

— Не вини меня, — обиженно сказала она. — Я не виновата, что ты не хочешь называть Обассе свое настоящее имя.

— Да, не хочу, — признался Лукан. — Но он слишком многого требует.

— Это просто его работа. Он расспрашивает людей об их историях. Я рассказала ему свою. Почему бы тебе не рассказать ему свою?

— Почему тебя это волнует?

Блоха пожала своими костлявыми плечами:

— Не волнует. Но он сказал, что знает, кто такая Зандруса.

— Он знает, но...

— Но что?

— Я ему не доверяю. Он не тот, за кого себя выдает.

— И ты тоже, мастер Дюбуа. — Девочка закатила глаза. — Почему ты не назвал ему свое настоящее имя?

— Потому что... — вздохнул он. — Послушайте, это сложно. Я здесь по личному делу и пользуюсь псевдонимом...

— Псевдо… что?

— Вымышленным именем.

— Почему?

— Потому что я не хочу привлекать к себе внимание, и, готов поспорить на свой последний медяк, что этот человек, — он указал на Обассу, — связан с преступным миром этого города.

— Ты имеешь в виду Сородичей?

— Верно, и они — последние люди, с которыми я бы хотел связаться.

Девочка улыбнулась и протянула руку:

— Твой последний медяк, пожалуйста.

Лукан нахмурился, глядя на нее:

— Ты хочешь сказать...

— Обасса не Сородич.

— Ты уверена? — Лукан посмотрел на старика. — Потому что он кажется мне довольно подозрительным. Вся эта чушь о слепом нищем...

— Я уверена, — вставила девочка, прищурившись. — И не сердись на Обассу, он мой друг. — Она щелкнула пальцами. — Ты должен мне медяк.

— Это была фигура речи, — пробормотал Лукан, но все равно бросил ей медяк. Это меняет дело, подумал он, когда Блоха поймала монету в воздухе. Если Обасса не Сородич, возможно, нет ничего плохого в том, чтобы поговорить с ним. Не то чтобы у меня есть какие-нибудь другие идеи. Он вытер пот со лба. Но это все равно рискованно. Он посмотрел на рынок и почувствовал знакомое чувство безнадежности, когда увидел бесчисленные прилавки, толпы кричащих и жестикулирующих людей. Я мог бы искать здесь месяцами и не найти никаких ответов. Что оставляет только один вариант.

Он повернулся и пошел обратно к Обассе.

— Куда ты идешь? — крикнула ему вслед Блоха.

— Выбросить осторожность на ветер.

— Мастер Дюбуа, — сказал Обасса, отрываясь от строгания. — Вы вернулись. Интересно, изменилось ли ваше мнение?

— Нет... Скорее, изменилась точка зрения.

— Я нахожу, что они часто сводятся к одному и тому же.

— Послушайте, как насчет того, чтобы отбросить дешевую философию и перейти к делу? Я расскажу вам, кто я и почему я здесь, а вы взамен расскажете мне, кто такая Зандруса и где я могу ее найти. Вы не против?

— Отлично. — Мужчина снова понимающе улыбнулся, как будто всегда знал, что Лукан вернется. — Алехо, — обратился он к молодому человеку, вытиравшему соседний столик, — могу я попросить у вас чашечку черного чая? И для моего друга...

— Только воды.

Когда официант скрылся в Голубой Устрице, Обасса перевел невидящий взгляд на Блоху:

— Мне вдруг захотелось попробовать медовые пирожные Крессы. Не окажешь ли ты мне услугу, Блоха, и не возьмешь ли одно из них?

Девочка надула губки:

— Прилавок Крессы находится в дальнем конце рынка.

— Тогда купи себе тоже. Вот. — Слепой протянул обветренную ладонь, на которой лежали две медные монеты. Определенно не нищий, Лукан подумал, когда девочка схватила монеты и бросилась прочь. — А теперь, — сказал Обасса, указывая на скамейку рядом с собой. — Почему бы вам не присесть, мастер?..

— Гардова, — ответил Лукан, садясь. — Лукан Гардова.

— И какова же ваша история, мастер Гардова?

— С чего мне начать?