— Что ты пожертвуешь всем ради меня, — перебила я его. — Больше ничего.
Ривен поднял руку, прижал ее к моей щеке, а затем провел ладонью по шее.
— Ты — чудо, знаешь это?
Приятный холодок пробежал по коже, когда его пальцы коснулись края халата, который я надела после душа. Он не был из тех сексуальных. Он был из тех плюшевых, в которых чувствуешь себя так, словно витаешь в облаках. Но то, как Ривен смотрел на меня в тот момент, с таким же успехом могло быть и лучшим нижним бельем.
— Рив, — прохрипела я. — Тебе нужно отдохнуть.
— Быть рядом с тобой — лучшее лекарство на свете.
Мое сердце замерло, когда Ривен потянул завязки на моей талии и сбросил халат с моих плеч. Халат упал на кровать, и я предстала перед ним обнаженной. Взгляд его льдистых глаз скользнул по мне, и я почувствовала это так, словно это была физическая ласка.
Его палец прошелся по одной из серебряных отметин на моей груди, и я ахнула. Все во мне ожило, и крошечные искорки удовольствия проникли глубоко под кожу.
Ривен прикрыл глаза.
— Тебе хорошо?
— Как в раю.
Он продолжал водить рукой, обводя каждый серебристый отблеск так тщательно, что это навсегда запечатлелось в его мозгу. Другую руку он положил мне на грудь, большим пальцем обводя сосок. Я прижалась к нему, ища еще больше его прикосновений, этой связи.
— Ривен, — выдохнула я.
— Ты такая красивая. Я мог бы смотреть на тебя вечно. Запрокинь голову, ощути.
Тогда я пошевелилась, переместившись так, что оказалась верхом на нем. Твердый член Ривена прижался к моему лону через его боксеры, и я не смогла сдержать стон. Я покачивалась над ним, а он продолжал поглаживать меня, его пальцы играли на мне, как на музыкальном инструменте.
— Аура. — Ривен большим и указательным пальцами покрутил мой сосок, и по мне прокатилась волна ощущений. — Ты разрушаешь меня.
Я хотела этого. Поставить этого мужчину, который был таким сильным, на колени.
Я пальцами зацепилась за его боксеры и потянула их вниз. Ривен был твердым, как сталь, но обтянутым шелком. Я опустилась на него, и мои веки затрепетали от восхитительного прикосновения, от ощущения наполненности.
— Никогда не испытывал ничего приятнее этого. Ничего более совершенного. — Пальцы Ривена задвигались, поглаживая мои отметины, и это было так, словно он играл с моим клитором.
В глазах вспыхнуло, и я рукой нашла отметины на груди Ривена, эти крошечные серебряные молнии из раны, которая уже зажила. Затем я наклонилась и провела языком по одной из них.
Ривен выругался и резко дернул бедрами, будто я нарушила какой-то едва сдерживаемый контроль. Я встречала его толчок за толчком, и мы потерялись в ритме, который принадлежал только нам и этому моменту. Потребность почувствовать крепкую связь между нами была такой сильной.
Я прижала руку к заросшей щетиной щеке Ривена, мне хотелось обнять его, увидеть его глаза.
Эти ледяные глаза встретились с моими.
— Люблю тебя на краю света и за его пределами, Аура. Буду любить до конца своих дней.
Слезы наполнили мои глаза от его прекрасных слов. От осознания того, что мы нашли способ вернуться друг к другу после стольких обид и лжи.
— Я люблю тебя, Ривен. Часть меня всегда любила. И теперь я вся принадлежу тебе. — Я наклонилась и коснулась губами одного из шрамов, которые оставил ему отец, желая стереть всю боль, которую он когда-либо испытывал.
Ривен приподнялся, схватил меня за лицо и приблизил мои губы к своим, проникая еще глубже. Мои стенки сомкнулись вокруг него, когда Ривен излился в меня. Волны удовольствия прокатились по мне каскадом, и, когда я кончила, то рухнула ему на грудь.
Я прижалась губами к месту над его сердцем. Я должна была цепляться за надежду, о которой напоминал мне Ривен. Надежду на то, что мы сможем преодолеть все. Потому что уже справлялись.
— 18-
Я ворочалась с боку на бок в состоянии, которое было чем-то средним между сном и бодрствованием. Одеяло скрутилось вокруг меня, но я не решалась поправить его, опасаясь разбудить Ривена. Его грудь поднималась и опускалась с такой силой, что я поняла: он отдыхает так, как ему действительно нужно. И мне следовало поспешить за ним, учитывая, насколько я была измучена.
В комнате подул слабый ветерок, и я попыталась открыть глаза, чтобы найти открытое окно, из которого он доносился. Но, похоже, я никак не могла окончательно проснуться.
Легкий ветерок донес шепот, кружащий вокруг меня. В ответ по моему телу пробежала дрожь. Будто оно распознало вторжение раньше, чем мозг.
Мрачный смешок наполнил мой разум.
«Думаешь, что сможешь убежать от меня, Аура? Думаешь, что сможешь спрятаться?»
Дрожь становилась все сильнее. Я узнала этот голос. Король Зефир.
Я пыталась вырваться, заставить себя полностью проснуться, но не могла.
«Для тебя будет намного лучше, если ты просто добровольно отдашься мне».
Мне хотелось закричать. Наброситься на него и защитить себя. Но я не мог даже вымолвить ни слова. Король Зефир держал меня в заложниках в моем собственном воображении.
«Твоя мать была красавицей. Но она совсем не похожа на тебя. Я должен был понять, что ты — нечто большее, в тот момент, когда тебя привели в эту чертову школу. Должен был понять, что ты именно то, что мне нужно».
Желчь подступила к горлу. Это было так, словно его слова несли в себе физическое прикосновение, от которого у меня мурашки побежали по коже.
«Иди ко мне, Аура. Ты можешь править вместе со мной. Никто не сможет нас остановить».
Тогда в короле будто щелкнул какой-то неведомый переключатель.
«Давай же! Если ты этого не сделаешь, я заберу их у тебя всех. Одного за другим».
Чьи-то руки схватили меня за плечи, и я резко проснулась с беззвучным криком, мой голос все еще был в плену сна.
Перед моим взором возникло лицо Феникса. Я среагировала инстинктивно, бросившись к нему. Он подхватил меня на руки и мгновенно вскочил, выбежал из комнаты и направился по коридору, а я дрожала в его объятиях. Мгновение спустя он шагнул в другую темную комнату.
— С-свет. — Это все, что я могла сказать. Мне нужно было избавиться от теней, от остатков того, что было раньше.
Феникс выругался, но ощупывал стену, пока комнату не залил свет. Он подошел к кровати и осторожно опустил меня на нее, но я не хотела отпускать его, руками вцепившись в его футболку, крепко сжимая ее.
— Что, черт возьми, случилось? — рявкнул он.
Я несколько раз открыла и закрыла рот, прежде чем смогла произнести хоть слово.
— Я… я не знаю.
Темные глаза Феникса сверкнули, когда он посмотрел на меня, и вокруг него закружились дымчатые тени. Будто он искал какого-то невидимого противника. Того, кого он сожжет дотла, как только найдет.
— Что-то случилось, — прорычал он.
— Кошмар. Наверное… — У меня дрожали руки, когда я крепче вцепилась в его футболку.
— Думаешь?
— Я… это был король Зефир. Его голос.
Феникс застыл, когда пламя охватило его плечи.
— Магия воздуха, — прошипел он.
Я вспомнила, что Кай рассказывал мне о том, что некоторые воздушные элементали обладают способностью проникать голосами в сознание людей.
— Но мы так далеко. Это действительно возможно?
Феникс кивнул.
— Это возможно. Зефир всегда был талантлив в этом маленьком трюке. Что он сказал?
Я затряслась сильнее.
— Что я должна прийти к нему. Что если этого не сделаю, он заберет вас всех у меня, одного за другим.
Феникс разразился серией проклятий, которые заставили бы покраснеть любого моряка.
— Вот ублюдок.
Он высвободился из моей хватки и начал расхаживать по комнате. Только тогда я по-настоящему оценила обстановку. Она ему соответствовала. Сочетание черного и темно-коричневого с золотыми вставками. Большой коричневый кожаный диван, расположенный под окном, был идеальным местом для чтения или послеобеденного сна. Стены украшали черно-белые фотографии, каждая из которых имела индустриальный вид.
