Отделение религии, церкви и судебной власти друг от друга – величайшая задача, тем более что это в тех древних умах походило приблизительно на современное «ниспровержение основ» типа вновь начать ходить голыми по улице. И Моисей, и его преемники, отлично понимали все это. Нужна была ударная доза лекарства. С таких именно позиций я могу понять и согласиться с необходимостью практически одновременной по всей Древней Греции постройкой «театров», сиречь общеобразовательных курсов юриспруденции для всего народа разом. И такая важная задача не должна затемняться историками. Но она затемнена наподобие «Черного квадрата» Малевича или не очень умного объяснения детского рисунка типа «каляки–маляки» всеми цветами радуги: «война в Крыму – все в дыму, ничего не разберешь».
Другого объяснения «навести тень на ясный день» по поводу театра, как это сделано в «Платоновской академии» Козимо Медичи в «эпоху Возрождения», и затем продолженное из одной печатной книги в другую по сей день, я не вижу. Главной целью его при искусственном создании католичества было уничтожить независимый еврейский суд Древней Греции, с передачей его прерогатив вновь к церкви, теперь уже не к эллинской с ее многобожием, а – к единобожеской католической.
Теперь мне надо вкратце, без объяснений, напомнить нечто, уже сказанное в объявленных работах. Моисеев софет – избранный народом судья в своем судейском деле никому не подчинялся и абсолютно ни от кого не зависел, но не обладал никакими административными правами в смысле царских прав. При исполнении своих судейских обязанностей софет сидел на софе – ковре и если было темновато, то освещался софитами. Чтобы люди за ковром – за пределами судебного почета, видели его выражение лица.
Площадка (по–нынешнему корт – court), на которой совершался суд и лежал судейский ковер–софа, окруженная тяждущимися и народом, должна была быть ясно видимой. Именно поэтому не столько «греческое», сколько еврейское слово «орхестра» содержит в себе слово «ор» – свет, светлый, освещенный. А слово «хе» (he) по–еврейски рот, уста, если хотите. То есть, получается «освещенные уста». До конца этого слова – целого предложения я так и не добрался. Хотя напомню еще, что еврейская буква «хет» в переводе – ограда, и она в этой самой орхестре могла бы тоже найти свое место, в смысле «орхестра огороженная». Неужели записные лингвисты и историки всего этого не знают?
По–видимому, не хотят знать. Ибо пишут об орхестре совершеннейшую чушь: «греч. orchēstra, от orchéomai — танцую), основная древнейшая часть театрального здания в Древней Греции; круглая (диаметр 20 м и более), окаймленная амфитеатром площадка, на которой в 5 в. до н. э. выступали хор и актёры. В центре орхестры был расположен на небольшом возвышении жертвенник богу Дионису (фимела), подчёркивавший культовую основу театрального искусства этого времени. В древнеримском театре в связи с отсутствием хора размеры орхестры были уменьшены, и она получила форму полукруга. Во время Римской империи орхестра использовалась для различных зрелищ (игры гладиаторов, морские бои — навмахии)».
Особенно мне нравится «танцую», также, впрочем, как и отсутствие «софита», замененного ненужной в театре «фимелой», которой, собственно» не освещают чего бы–то ни было, а курят фимиам – благовония. Я думаю, это историки сделали специально, чтоб приблизить к театру богослужение, хотя у этих историков почти под носом, во всяком случае, рядом с театром стоит храм Афродите, где и положено курить фимиам. И «танцевать» – там же. На предмет привлечения сексуально озабоченных клиентов. Ибо площадка перед языческим храмом по тем временам было нечто, похожее на прихожую позднейшего дома терпимости. С фотографиями и натурой. И все это «танцевало».
С софитом при насильственном отрывании его от судьи произошли точно такие же метаморфозы: «1. Софит (от итал. soffitto — потолок), обращенная книзу поверхность потолочной балки, арки, выносного карниза и др. архитектурных деталей. Софитом называется также изображение любого фрагмента потолка в проекции снизу. 2. Софит, соффит, сценический прибор, состоящий из светильников рассеянного света. Задача софита — освещение сцены спереди и сверху».
В связи с этой идиотской цитатой у меня следующие замечания. В века, в которые едва научились говорить и словарь состоял не более, как из 1000 слов, ни одному дураку не придет в голову для «обращенной книзу поверхности потолочной балки» выдумывать специальный термин. Точно так же, как и для «фрагмента потолка в проекции снизу». Это в точности то же самое, чтобы вашему годовалому ребенку пришло в голову выдумать термин «теория относительности» или хотя бы «кварк». Нам же историки из «Платоновской академии» Медичи морочат голову про «сценический прибор» чтобы мы не догадались, что он происходит от слова судья. И уж поверьте, что любые древние «дураки» придумали бы «выносной карниз», то есть навес над головой судьи на случай дождичка, из чистейшего, впрочем, может быть, показного уважения. И не долго думая, назвали бы его тоже словом судья. Софит же для освещения софета.
Хотел уже было перейти к слову софистика, понятие которого очень уж перекорежено историками в угоду католичеству и Козимо Медичи лично, но решил, что лучше сперва рассмотреть биографии первой тройки греческих «драматургов», коренник в которой опять же Софокл. То есть тот же самый судья, только еще и учитель, и пропагандист, и вообще теоретик законности и судопроизводства.
Но, начать, естественно, придется со старшего в этой тройке. «Эсхил (Aischylos) происходил из старинного аристократического рода.12 раз был победителем в состязаниях драматургов. В античности было известно около 80 драматических произведений Эсхила, сохранилось только 7 . Из остальных трагедий дошли отрывки, редко превышающие 5—10 стихов. Героем его трагедий являетсясамостоятельный в своем поведении и ответственный за свои поступки человек . Кровавая вереница отмщений–преступлений прекращается благодаря вмешательству суда афинского ареопага. Торжество принципов гражданского равноправия над «варварским» деспотизмом. Трагедии Э. были хорошо известны в Древнем Риме».
