Гордислава Иоакимовна:
– Ой, господин и госпожа! Батюшка родимый! Уж гости все собрались! Трапеза давно готова. Только вас ожидают.
Петр мечник бросается к ней с волнением:
– Ну, слава Богу! Гордислава! Уж я думал, что ты вовсе не придешь. С утра раннего тебя у Золотых ворот дожидался. А ты здесь?
Иоаким Стефанович (притворно строго):
–Что за дело тебе, братец, до моей дочери?
Петр, (не смутившись):
– Ответа жду, боярин батюшка! Счастье всей жизни моей нынче решается. А Гордислава Иоакимовна все медлит с ответом.
Иулита Стефановна (шутливо):
– Что же ты, сестрица, доброго молодца неведением мучаешь? Ответа не даешь? Разве не мил он тебе?
Гордислава Иоакимовна, (сгорая от стыда):
– Сей же час отвечать? Но я… Батюшка… Эх, вот ему мой ответ! Как вернетесь из похода, так свадьбу и сыграем! По осени. Ой… Что я говорю, глупая?
Петр мечник (с облегчением крестится):
– Слава Богу!
Иоаким Стефанович:
– Рано, братец, радуешься! До свадьбы еще дожить надобно. Не для охоты с оружием идти собираемся, на войну. А эту красавицу без жаркого боя в полон не возьмешь!
Гордислава Иоакимовна:
– Верно, батюшка! Без победы и славы ратной пусть не возвращается! Мне такой жених не нужен. Пусть явит на поле брани удаль молодецкую! Тогда и поглядим.
Князь с княгиней подходят к молодым и благословляют их.
– Божье вам благословение и наше княжеское заодно. Совет да любовь! Сей же час на пиру и возвестим для всех о помолвке. Верно, Иоаким?
Иоаким Стефанович (с лукавством):
– Как повелишь, княже. По правде говоря, мечтал я дочь за сына твоего отдать. Но ведь мы с тобой и так уж сроднились. Пожалуй, одна только смерть разлучит нас.
Андрей Боголюбский (обнимает шурина):
– Спешить не будем. У нас еще трудов впереди много.
Входят слуги. С поклоном отворяют занавес, скрывающий заднюю часть сцены. Там виден большой праздничный стол и много нарядно одетых гостей. Все приветствуют князя и княгиню радостными возгласами. Звучит веселая музыка Древней Руси. На сцену выскакивают удалые скоморохи в шутовских нарядах, начинают плясать и распевать песни.
Скоморохи:
– Эх, гуляй, веселись, честной народ! Нынче радость всему свету – за столом печали нету!
Занавес опускается.
Действие 5.
Старый Юрьев княжий двор. Женская половина. Княгинина светлица. На сцене рукодельные пяльцы для вышивания. За работой лицом к залу сидит княгиня Иулита. Неторопливо вышивает на полотне. Самого изображения не видно.
Иулита Стефановна (задумчиво напевает):
– Под Твою милость
Прибегаем, Богородице Дево.
Молений наших не презри в скорбех,
Но от бед избави нас,
Едина Чистая и Благословенная…
В светлицу тихо входит князь. Остановившись на пороге, наблюдает за работой супруги. На лице его теплое выражение любви и нежности. Ощутив чужой взгляд, княгиня вздрагивает и бросает работу.
Иулита Стефановна:
– Ой, Господи! Кто здесь?! Ты, Андрей? Напугал меня до полусмерти. Вошел без шума, как степняки половцы, в своих войлочных сапогах.
Андрей Боголюбский:
– Я сам из них. И ходить без шума тоже могу. Это наше родовое, мы ведь кочевники да разбойники.
Князь учтиво кланяется супруге. Княгиня вновь садится за работу.
Иулита Стефановна (с усмешкой):
– Я думала, ты русский.
Андрей Боголюбский:
– Сердце у меня от отца, русское, а повадки от матери – половецкие. Что поделать? Люби таким, какой есть.
Иулита Стефановна (со вздохом):
– Таким и люблю.
Андрей Боголюбский (садится возле супруги):
– А ты, любезная моя, что томишься в одиночестве?
Иулита Стефановна:
– Я не томлюсь, а рукоделием занимаюсь. Разве не видно? Новую плащаницу к празднику Успения Богородицы вышиваю. Ладно ли выходит?
Андрей Боголюбский :
– Лепота! Только до Успения еще далеко. Не рано ли?
Иулита Стефановна:
– В самый раз. Лето пролетит быстро. А мне недосуг все.
Андрей Боголюбский (качает головой):
– Я ведаю. Забот у тебя не перечесть. И за вышивание садишься, когда на душе у тебя печаль или смута.
Иулита Стефановна:
– Все ты про меня ведаешь, любезный мой.
Андрей Боголюбский:
– Как же иначе? Уж добрых два десятка лет вместе живем. Все друг про друга знаем. Одно нам неведомо: когда Бог судит нам разлучиться…
Иулита Стефановна, (нечаянно уколов иглой палец):
– Ой, больно! Сколько раз просила не говорить под руку?
Андрей Боголюбский (целует ее руку):
– Сей же час пройдет! Потерпи немного.
Иулита Стефановна:
– Это разве боль? Вот ждать тебя в неведении – это боль и тоска смертная. Сколько лет я тебя ждала, когда уезжал ты на брань? Покоя не ведала. Места себе не находила. Все сердце, будто этой иглою, до крови изранено.
Андрей Боголюбский:
– Но ведь я возвращался. С честью и славой.
Иулита Стефановна:
– Что слава земная – пустой сон. Игра для юношей безусых. А ты уже почтенный муж. И все в игры играешь.
Андрей Боголюбский:
– Я князь! Война мое служение. Для этого я рожден и живу. За это меня народ почитает и верно мне служит. А если сидеть буду на печи, какая мне награда?
Иулита Стефановна:
– Верно. Твои награды – это раны без числа и рубцы кровавые, с которыми ты возвращался. Сколько раз я молила тебя: не бросайся, как в омут, в самую жаркую сечу! А ты, как нарочно, все туда норовишь. Только бы удаль молодецкую явить. Вспомни, как тебя под Луцком, когда ты один с толпою немцев схватился, половцы, сродники твои, лишь чудом спасли?! И разве единожды это было?
Андрей Боголюбский (виновато разводит руками):
– Такой уж я неугомонный. За что ни возьмусь – во всем предела не ведаю. И заносит меня судьба, как буйный конь, в самое адское пекло. Но ведь в этом и есть настоящая жизнь. Разве не правда?
Иулита Стефановна
– Твоя правда! А для меня – иная…
(Смахнув со щеки слезу, княгиня продолжает):
– Тебе ехать на войну, а мне – мука крестная тебя ждать. Ночей не спать, бить поклоны и слезами умываться. Вот какое счастье мне Господь даровал. А еще ездить за тобой с места на место, в новые земли и города, куда отец сажал тебя княжить. Да все с малыми детками на руках. Не успеешь к одному дому привыкнуть, надо уже в другой переезжать. Теперь, слава Богу, ты остепенился. Стольный град воздвиг и княжий двор. Свое место обрели, где можно пустить корни. И детки наши выросли. Не ровен час, скоро внуки пойдут. А тебя опять война зовет. И сына нашего первенца с собою забираешь… Господи, милостивый!
