И посетитель разгадал мысли «клиента».
– У меня при себе нет инструмента, – снисходительным тоном заявил он. – Я сейчас не на работе. Мы решили договориться с вами. Если вы пожелаете пойти нам навстречу. Поэтому я и пришел. Обычно я так не делаю, но сейчас… впрочем, это отдельный разговор.
– Значит, у вас есть предложение? – Щербатенко, кажется, совсем уже охрип, с трудом выдавил из горла эту короткую фразу.
– Да. Выпейте воды, – мягко посоветовал убийца. – У вас в горле пересохло. А у меня действительно есть к вам, Николай Матвеевич, предложение. Другими словами, я пришел к вам с миром, а не с мечом, – он снова улыбнулся, уже шире и как бы доверительнее.
– Хорошо…
Щербатенко поднялся с кровати, на которой сидел в момент прихода незнакомца, и подошел к столу. Налил из желтоватого от времени графина воды в стакан, выпил и тоже присел к столу, напротив. И графин подвинул поближе к себе, так, показалось ему, будет удобнее следить за убийцей, если тот захочет выхватить из внутреннего кармана пистолет и передернуть затвор – взведенную «волыну» никто ж в кармане не носит. Можно будет еще и побороться. Графин-то тяжелый. И кто первый, еще неизвестно…
Видел Щербатенко, что убийца молод и достаточно силен, однако и себя не держал за слабака. Многолетний тяжелый физический труд и необходимость держать себя в постоянной готовности встретить любое нападение по-своему его закалили. Так что еще посмотрим, кто кого, решил он. Да и потом любая попытка «выполнить заказ» не обойдется теперь без шума, грохота, опрокидывания мебели, криков, а убийца на это не пойдет. Уже легче…
– Так я слушаю. Что вы собираетесь мне предложить? Только учтите, я – прямиком из зоны, и все мое богатство – вон, – Щербатенко кивнул на свой небольшой рюкзак, стоящий на полке под вешалкой. – Поэтому не представляю, на что вы можете рассчитывать…
– Да, я знаю, – кивнул незнакомец. – Но ведь это еще ни о чем не говорит, верно, Николай Матвеевич? Вспомните тот день, когда было произведено задержание Георгия Витальевича Корженецкого, вашего ближайшего друга, соратника и родственника – по линии вашей же бывшей теперь супруги Валерии Порфирьевны. Это произошло одиннадцатого сентября одна тысяча девятьсот девяносто второго года. Вы же и представили следствию доказательства прямой причастности господина Корженецкого к организации убийства вашего третьего партнера, господина Басова. А накануне, проверяя активы фирмы, господин Корженецкий не обнаружил весьма крупной суммы, – не будем сейчас ее уточнять, достаточно того, что нам она известна, – которая якобы была перечислена конкретно вами на личный счет господина Басова. Поскольку он, как вы должны помнить, окончательно отошел от вашего общего дела и должен был получить соответствующую компенсацию. За акции, которые он продал партнерам. То есть вам с Корженецким. Так ведь? Ну конечно. В разговоре с Корженецким господин Басов факт перевода денег на его счет отрицал, и это обстоятельство, как впоследствии выяснилось, и стало причиной трагического происшествия на площади. Последующие ваши действия привели к аресту и осуждению вашего второго партнера. Но потом, благодаря усилиям защитника, было произведено новое расследование, после которого судебное решение было пересмотрено и осуждены уже вы. На полный срок по соответствующей статье закона. Теперь вы на свободе. А где в настоящий момент находится та сумма со многими нулями, нетрудно догадаться. Так что давайте не будем темнить и изображать из себя сильно обиженного.
Этот сукин сын, понял Щербатенко, знает слишком много для простого исполнителя. Но откуда? И кто он на самом деле? Неужели Жорка действительно ждал этого момента все пятнадцать лет? Мало ему досталось, гниде?..
А исполнитель, в свою очередь, заметив огонек недоверия, мелькнувший во взгляде «клиента», с иронией произнес:
– Вы наверняка подумали, откуда мне все это известно? Даже те факты, что не фигурировали в суде? Отвечу. Сегодня, о чем вы наверняка еще не знаете в силу известных причин, споры подобного рода, конфликты, не имеющие перспективы мирного решения, реализуются чаще не профессионалами-одиночками, а соответствующими профильными фирмами. Они заключают договора, принимая на себя заказы подобного рода, и выполняют их. Однако и сами, не желая в последующем становиться «козлами отпущения», оставляют за собой право и возможность проверки тех или иных сведений, которыми оперирует заказчик. Это вызвано тем, что нередко заказчик бывает не совсем, скажем так, чистоплотен, рассчитывая пользоваться услугами беспредельщика-отморозка, как это было прежде. И это обстоятельство дает нам право, – извините за некоторые частности, которые я открываю вам исключительно с одной целью: показать, что у нас все абсолютно прозрачно, – ну да, дает нам право определенного маневра. Как, не станем расшифровывать, произошло и с заказом в вашем случае. Мы не суд, чтобы выносить окончательный вердикт: виновен – не виновен, и не органы охраны правопорядка, мы – деловые люди, не отбрасывающие при этом и – он открыто улыбнулся – несколько ветхозаветный принцип справедливости. К тому же нам импонировало то, что вы повели себя по-мужски: проиграл так проиграл. Не стали обжаловать приговор, не искали снисхождения на зоне. Мы приветствуем такое поведение. Именно по этой причине я и пришел к вам, чтобы предложить встречный вариант. Итак, вы готовы выслушать?..
Щербатенко молчал, медленно, слишком медленно переваривая услышанное.
Да уж, колония никак не способствует развитию пытливости и быстроте мыслительной реакции, – видел посетитель.
– В противном случае я уйду, – и он даже привстал.
– Нет-нет, я слушаю, – спохватился Щербатенко.
– Ну, хорошо. Перевод стрелки, на который мы в данном случае согласны, обойдется вам вот во что…
Посетитель достал из внутреннего кармана куртки авторучку и на краешке газеты, лежащей на столе, быстро написал несколько цифр. Подвинул Щербатенко. Тот прочитал: 500 000. И значок доллара.
– Сумасшедшая сумма… – пробормотал Щербатенко. – Где же я возьму такие деньги? – он безнадежно пожал плечами.
– В Цюрихе, Николай Матвеевич, – доброжелательно подсказал убийца. – Там, куда вы перевели те, последние тринадцать миллионов. На ваши сбережения в швейцарском банке российский дефолт девяносто восьмого года решительно никакого влияния не оказал, верно? Так что не будем скромничать, мы же деловые люди, лишнего нам не надо.
– А за сколько он меня заказал? Если не секрет.
– Секрет, Николай Матвеевич. Но, чтобы успокоить вашу совесть, скажу: сумма меньше, правда, ненамного. Собственно, то, что я вам назвал, по сегодняшним расценкам – не бог весть что, нормальная цифра, не стоящая внимания серьезных деловых людей. Вы ведь собираетесь возвратиться в бизнес, не так ли? Или у вас иные цели? Между прочим, господин Корженецкий именно против вашего возвращения категорически возражает. Кажется, и ваша бывшая супруга Валерия Порфирьевна – тоже. У нее сегодня совсем другие интересы, да и семья, в общем, весьма благополучная, дети-подростки. Но, как говорится, совсем не вашими молитвами. Таков расклад.
– Я могу обдумать ваше предложение? – угрюмо спросил Щербатенко. – Ну хоть какое-то время. Это ж для меня неожиданно.
– Естественно, из-за этого я и побеспокоил вас. Есть время, но немного. Сроки, как вы понимаете, нам поставлены жесткие. Сейчас, – посетитель посмотрел на ручные часы, – начало десятого… Не будем мелочиться, пусть – десять. Итак, ровно в шесть утра я вам звоню сюда, и вы говорите мне одно слово – на ваш выбор: да или нет. После этого, если «да», я вам назначу следующую встречу для заключения контракта и продиктую номер банковского счета, на который должен будет лечь наш гонорар. Вот и все необходимые формальности. Да, и еще. Надеюсь, вы понимаете, что мы с вас не спустим глаз, и любая ваша попытка связаться с органами правопорядка – что, впрочем, не в ваших интересах, – тем не менее, будет расценена как попытка обмануть нас. Выводы последуют незамедлительно и уже без предупреждения.
