Возможно, на это повлиял и конфликтный характер самого скульптора Сергея Орлова, который всячески защищал свое детище. С этим связано и то, что Орлов впоследствии так и не сделал карьеру в советской монументальной скульптуре, хотя имел для этого все основания. После Юрия Долгорукого он поставил всего два памятника, оба – героям из древнерусского, скажем так, исторического каталога: монумент Афанасию Никитину в Калинине и бюст Александра Невского в Переславль-Залесском. В последние годы жизни Сергей Орлов вернулся к малой декоративной скульптуре. Видимо, страсти и интриги, связанные с установкой «больших фигур», оказались для него слишком травматичными. В 1971 году Сергей Орлов скончался в возрасте 60 лет.

Архитектором памятника Афанасию Никитину стал Григорий Захаров, тоже сталинский лауреат (премию получил за оформление станции метро «Курская-Кольцевая), впоследствии ректор Московского высшего художественно-промышленного училища. В годы войны именно Захаров руководил строительством «имитаций Кремля» в излучине Москвы-реки, которые предназначались для введения в заблуждение пилотов люфтваффе, чтобы они не разбомбили настоящий Кремль. Всего Захаров принимал участие в проектировании и установке нескольких десятков памятников в разных городах СССР, среди которых самые известные – памятники Дзержинскому на Лубянке, Чехову в Таганроге, Ленину в Волгограде, Самарканде, Нукусе и многие другие, в том числе и памятник Афанасию Никитину. В отличие от своего соавтора Сергея Орлова, Григорий Захаров ни с кем не скандалил, с властями не ссорился, поэтому информации о нем удалось найти немного. Как и о втором скульпторе, который был помощником Орлова при разработке памятника Афанасию Никитину – в разных источниках даже фамилия его пишется по-разному, то Завалов, то Завилов.

Справедливости ради следует упомянуть еще один памятник Афанасию Никитину, который появился в России – хотя тогда это была еще не Россия. В 2008 году похожую скульптуру воздвигли в Феодосии, средневековой Кафе. Известно, что именно в Кафу (или Каффу, в разных источниках пишется по-разному) прибыл в 1474 году корабль, на котором Никитин вернулся из своего путешествия за три моря. Памятник установили возле православного храма, который (опять же по легенде) посещал Никитин после возвращения. Чугунная скульптура высотой 3,2 метра на постаменте, выложенном камнем, установлена в историческом месте города – на мысе Карантин. Автором памятника стал местный скульптор Валерий Замеховский, которого и по сей день местные газеты (например, «Крымский комсомолец») называют «лучшим феодосийским скульптором ХХ века». И вновь мы сталкиваемся с примером удивительной судьбы человека, создавшего памятник Афанасию Никитину.

Начнем с того, что Замеховский считал памятник Никитину главным делом своей жизни. В 1987 году в местной пресс появилось открытое письмо, в котором жителей Феодосии призвали начать сбор средств на строительство памятника Афанасию Никитину. Был открыт благотворительный счет, начался сбор пожертвований. Власти и общественность Феодосии поддержали эту идею. В городе был объявлен конкурс, в котором приняли участие авторы 14 проектов. Победителем конкурса стал проект местного скульптора Валерия Замеховского, который в середине 1970-х перебрался в теплую Феодосию из Москвы (а родом он из Сибири, из Омска). Однако путь от победы в конкурсе до открытия памятника занял более двадцати (!) лет. Сначала проект остановили перестройка и крушение СССР, потом грянули «лихие 90-е», когда всем стало не до памятников.

Замеховский, впрочем, даром времени не терял. За эти два десятилетия он поставил в Феодосии множество известных среди местных жителей монументов: «Матерям Феодосии», вице-адмиралу Соковнину, подводникам, чернобыльцам, Андрею Первозванному… Ему принадлежит и знаменитый скульптурный комплекс «Добрый гений», который в Феодосии считается самым популярным местом массового отдыха, куда гостей города привозят в первую очередь. Но все эти годы скульптор не оставлял попыток добиться установки памятника Афанасию Никитину. Замеховский считал, что если есть памятник в Твери, откуда Никитин отправился в свое путешествие, то должен быть памятник и в Феодосии, где тверской купец ступил на берег после долгого пути, помолился в местной церкви и отправился домой. К тому же местные краеведы уверены, что и текст «Хождения за три моря» Никитин тоже написал именно в Феодосии. Впрочем, это спорный вопрос, который мы разберем подробнее в одной из следующих глав.

Афанасию, есть такая легенда среди местных краеведов, невероятно повезло. Якобы ему предлагали после возвращения остаться в Кафе, завести какое-нибудь дело, обустроиться, но он так стремился домой, что не стал задерживаться, и тем самым избежал страшной участи. В мае 1475 года турки-османы осадили Кафу, а после того, как город пал, вырезали почти все местное население, и в том числе иноземных купцов. Повезло немногим, которых османы взяли в плен, и они провели на чужбине в неволе многие годы. Задержись Никитин в Кафе, он неизбежно попал бы под османский ятаган… Впрочем, он, как известно, все равно вскоре умер в дороге, неподалеку от Смоленска, но, наверно, если бы у него был выбор, он предпочел бы закончить жизнь в родных местах, а не сгинуть в турецком плену.

Валерий Зенонович Замеховский все-таки создал памятник Афанасию Никитину в 2008 году, а вот установить памятные знаки тверскому купцу в Балаклаве и Гурзуфе (Никитин упоминает эти крымские города в своих записках), как он собирался сделать, уже не успел. Вскоре после открытия памятника Никитину скульптор счел, что воплотил все свои земные замыслы. Он принял монашеский постриг под именем Савватий, а в 2015 году отправился в жизнь вечную.

Следует упомянуть и об индийском памятнике Афанасию Никитину. Как и у всех других монументов в честь тверского купца, у него потрясающе интересная история.

В начале октября 2000 года состоялся первый государственный визит в Индию В. В. Путина в качестве Президента РФ. И тогда-то во время официального приема, который в честь высокого гостя дал губернатор штата Махараштра П. Александер, Путин сказал, что ему стало известно о планах строительства памятника Афанасию Никитину – и что установить его планируется именно в том месте, где русский путешественник впервые ступил на индийскую землю. Президент подчеркнул, что российская сторона всячески поддерживает эту инициативу. Днем позже, на встрече с представителями местного бизнеса, он вновь вернулся к этой теме и подчеркнул, что поддерживает и одобряет идею установки памятника первому русскому путешественнику в дистрикте Алибаг. Об этом в тот же день сообщило информационное агентство ТАСС, и Владимир Путин стал, судя по всему, первым лидером нашей страны, который заговорил об Афанасии Никитине (Хрущев о Никитине нигде не упоминает, и, скорее всего, он никаких публичных заявлений на эту тему не делал, вопреки существующим слухам).

После слов российского президента немедленно закипела работа. Как ни странно, место «первого шага по индийской земле» Афанасия Никитина известно. Недалеко от Мумбаи есть небольшая деревня Чаул. Упоминание об этом населенном пункте можно встретить теперь лишь в книгах по истории и на старых картах. Чаул уже давно поглотил более крупный населенный пункт – Ревданда. Но русский купец не ошибся, записав в своем дневнике: «И есть тут индийская страна». Хотя территория Гуджаратского султаната, к берегам которого причалил баркас с Никитиным на борту, в те далекие времена формально не считалась Индией, а сам султанат был независимым государством. Строго говоря, и понятия «Индия», как его понимают современные люди, в то время не существовало. На Индийском субконтиненте в середине XV века, когда до него добрался тверской купец, находилось множество разрозненных индусских и мусульманских княжеств, непрерывно воевавших между собой. Гуджаратский султанат был присоединен к империи Бахманидов уже после возвращения Никитина в Россию.