– Ты доверишь мне вожжи? – спросил Гай свою жену.

– У меня достаточно благоразумия, чтобы не доверять вам ни в чем, но риск добавляет удовольствия.

– Вообще-то яркость снега помогает моему зрению, но я сделаю что-нибудь рискованное, чтобы доставить тебе удовольствие, – пообещал он, подмигивая.

– Мужчины! – Джори округлила глаза. – У них всегда только одно на уме.

– Я оседлаю Афину. – «После всех этих лет они все еще влюблены друг в друга. Матушка влюбилась в Гая, когда была в моем возрасте, но пришлось ждать пять лет, прежде чем они смогли пожениться. – Брианна вздохнула. – Господи, я не хочу ждать так долго!»

Брианна наслаждалась скачкой, но вид ее счастливых родителей в санях усиливал ее тоску по Вулфу. Вид матери, прижимающейся к мужчине, которого она любит, заставлял Брианну тосковать по теплу мощных объятий Вулфа. Их веселый смех разжигал жгучий голод в ее животе.

В тот вечер после ужина Джори подарила дочери одну из своих тяжелых золотых цепей, на которой висел огромный изумруд. Ее можно было носить на шее или на талии. Свисающий камень должен был провоцировать мужчину, украшая ложбинку между грудей либо центр женственности.

– Матушка, я не ожидала ничего подобного. Я знаю, как драгоценны для вас ваши изумруды. – Поскольку на шее у нее был кельтский камень с волком, она надела цепь на талию.

– Неожиданные подарки приносят самое большое удовольствие.

Уорик встал, поднял свой кубок и обратился ко всем обитателям Фламстеда:

– Поднимите вместе со мной кубки за мою прекрасную дочь, которой сегодня исполнилось восемнадцать лет. Когда-нибудь она станет хозяйкой этого замка. Брианна наполнила радостью каждый день моей жизни.

– Правильно! Правильно! – Крики пронеслись по всему залу, и Брианна очаровательно покраснела, слыша почти лесть в их голосах.

Она встала и ответила на тост:

– Благодарю вас. Фламстед и все его люди занимают особое место в моем сердце. Вы окружили меня любовью. Я нигде бы не хотела быть в свой день рождения, кроме как здесь.

Конюхи застучали по столу ножнами кинжалов, выражая свое одобрение.

Было уже поздно, когда де Бошаны собрались спать. Брианна поцеловала родителей и пожелала им доброй ночи, и когда она закрыла дверь своей спальни, атмосфера одиночества показалась ей резким контрастом тому, что было сегодня в главном зале.

Сердце ее невыносимо тосковало по Вулфу.

Она зажгла свечи, взяла в руку кельтский камень и стала поглаживать его с трепетным желанием.

– Приди ко мне, Вулф. Пожалуйста, приди ко мне.

Вулф Мортимер сидел на узкой кровати в похожей на келью комнате аббатства Сент-Олбанс и пристально смотрел на пустую беленую стену. Сегодня он был счастлив и чувствовал, что может увидеть будущее.

Постепенно видение нарисовалось перед ним, как развернувшаяся на сцене пьеса.

Он увидел огромную флотилию кораблей, вставших на якорь у побережья Суффолка. Королеву Изабеллу и Роджера Мортимера встретил и приветствовал сводный брат короля, Томас, граф Норфолк. Вулф узнал два десятка баронов, которые обещали свою поддержку, и его захлестнула волна облегчения, что они сдержали свое слово.

Сцена сменилась, показав город Кембридж, где Адам Орлетон, епископ Херефорда, выступал как представитель всех остальных епископов, собравшихся, чтобы заверить королеву Изабеллу и Мортимера в своей поддержке их дела. Вулф увидел, что его отец командует отрядом всего из семи сотен человек, и поразился тому, что он осмелился начать вторжение в Англию с такой небольшой армией. Но инстинкт Мортимера оказался верен. Народ стекался, чтобы поддержать свою королеву, Изабеллу Прекрасную, которую они всегда любили, и армия Мортимера теперь увеличилась до двух тысяч.

Видение опять сменилось. Вулф увидел ужасающую сцену, где Хью Деспенсера кастрировали, вырвали его сердце и бросили в огонь. Потом его тело разорвала на куски разъяренная толпа.

Как будто по волшебству сцена снова изменилась. Генрих Плантагенет, граф Ланкастер, посвятил в рыцари юного принца Эдуарда, а потом принц был коронован королем Англии, и ему в руки передали большую государственную печать. На коронации обширные земельные владения и замки Мортимера были ему возвращены, и он стал пожизненным наместником Уэльса.

Мортимер вознаградил своего сына Вулфа, отдав ему все владения Мортимера Чирка.

Видение затуманилось и исчезло, и Вулф оказался в похожей на келью комнате смотрящим в беленую стену.

Он был абсолютно уверен, что увидел будущее.

Вулф вынул сальную свечу из оловянного подсвечника, стоящего на столике у кровати, и поставил на ее место ароматную свечу, принадлежащую его любимой. Когда он зажег ее, лимонный аромат вербены наполнил окружающий его воздух, пробуждая сладостные воспоминания.

Он сел на кровать и уставился на пламя. И почти сразу же увидел ее. Она тоже сидела на кровати, глядя на что-то, что держала в руках. Он догадался, что это мистический кельтский камень с нарисованным изображением волка, так похожего на Тень. Он глубоко вдохнул, и все его чувства наполнились ею. Он понял, что это ее день рождения, и как будто издалека услышал слабый звук ее голоса:

– Приди ко мне, Вулф!

Его внутренний взор вышел за пределы спальни Брианны, и он увидел пастбища и изобилие лошадей.

– Она во Фламстеде! – воскликнул он.

Тень счастливо улыбнулась. Им предстояла ночная поездка!