«В последнее время жизнь принимает странные обороты», – заключал про себя ренегат. Ремарка звучала забавно, как ему показалось. Да только смеяться не хотелось. Он хмыкнул – и не более того. Нечто большее попросту не сумел из себя выдавить.

Как бы то ни было, у Альдреда скопилось немало вопросов к мирозданию. Жаль только оно глухо к претензиям смертных. Даже Киафов. Так что Флэй был вынужден держать своё отчаяние при себе.

Дезертир явно свернул не туда. Теперь же ему поворачивать некуда. Он держал путь в никуда, наивно полагая, будто по дороге туда его долю облегчат. Как бы ни так!

И до сих пор не мог себе ответить, что способствовало его подавленности больше всего. Чересчур много стресса ему пришлось пережить за четыре дня в Саргузах. Впрочем, пока он жив, ещё есть пространство и время для мучений.

Беглец ощущал себя мизерным человеком, ничтожной личностью. Оттого странно вдвойне, что предатель проливал кровь за троих и страдал так, будто наметил спасти Равновесный Мир. Нет. Кто бы что ни говорил, он – всего лишь никто.

Фатум не любил предателя. Иначе мытарства бы его имели смысл. А так – он просто дерзнул пойти против Инквизиции, за что и поплатился неудачей. Сестра Кайя не ждала его, потому что он неважен. Ни для нее, ни для мироздания. Полный ноль.

Совсем неважно, является ли он вместилищем для одного из Пантеона. Всё равно ведь его силой воспользоваться Альдред не мог. Похоже, такой себе он кандидат. Хотя щепотка магии порой ему бы не помешала. Любой.

Но увы, он бултыхается в куче дерьма подобно гельминту, как всякий другой горожанин в Саргузах нынче. Обычный смертный.

Чума разлагала его организм, заставляя чёрный нектар прорастать из-под костей, по той же причине. Какой бы волевой личностью ни мнил себя и ни являлся Альдред Флэй, в то же время он – просто тело. Нелепое тело, что тупо болит. И тут от себя не деться.

Тринадцать запросто подчинили ренегата своей воле, потому как сила была на их стороне. Беглец прогнулся, боясь умереть столь бесславно и нелепо. Одно вытекает из другого. У Альдреда имелись все шансы предать попутчиков – не в первой же! – но на свою же голову доверился бандитам. Не сделал ничего, чтобы избежать участи жертвы. Как итог, получил перо в бок, да ещё и лишился Прощальной Розы.

Учёный разглядел в нём лёгкую добычу, потому как сам Флэй снизошёл до неё упорным трудом. Патологоанатом-психопат лишь приотворил врата преисподней перед пациентом, а тот уже понёс немыслимый ущерб: глаз остался на месте, но кто знает, сумеет ли восстановиться вообще.

В который раз Альдред был обязан своей жизнью мертвецам. Если бы не тот безликий, ренегата бы разобрали по фрагментам. Его заслуги в побеге – ничто.

И тем не менее, сейчас, выбравшись на сушу, беглец был счастлив. Чувствовал себя победителем, раз остался жив, несмотря ни на что. Сплошной поединок со смертью, что нёс в себе этот день, он выиграл. Плевать, что с переменным успехом. Хорошо, если следующее столкновение с судьбой повременит. Дезертир знал: частое везение провоцирует сокрушительное фиаско. Таков принцип Равновесия.

– Рефлексия мне никак не поможет, – бормотал Альдред вымученно. Его расслабило лежать на берегу, нагретом лучами солнца. Всё равно, что грязевая ванна. – Как ни крути, время не двигается ни назад, ни вперёд. Иногда надо просто отключить голову. Просто заткнуться…

Так Альдред и сделал, чуть было не уснув.

Небеса обдали Город львиным рыком. В стороне Янтарной Башни заплясали молнии, обрушиваясь на прибрежные воды. Как по заказу, тучи исторгли из себя стену ливня. Жирные капли заплясали по каменным мостовым, рябой поверхности реки Ло, образовывали лужи, размывая глинистую почву.

Саргузы погрузились во тьму.

«Что ж, самое время отправляться».

Ренегат принялся подниматься с берега. Он увяз в грязи, и земля не спешила его отпускать. Приходилось буквально вытягивать ноги и руки из объятий почвы. Чумазый с ног до головы, Альдред отошёл, где было сравнительно сухо.

Встал под розгами дождя и принялся умываться. Тучи обеспечивали мощный напор. Правда, вода этим вечером оказалась холоднее обычного. Словно её остудили ветра с Севера, которые иной раз добирались и на юг Полуострова.

Дезертир, впрочем, особо не возникал. Ледяной душ – не худшее, что с ним происходило. Став более-менее чистым, Альдред задрал голову и ловил капли воды ртом. Едва ли он мог напиться тем, что попадёт на язык, но дождь всяко чище реки.

Смочив раздражённое горло немного, Флэй пошёл вдоль крутого берега, пока не отыскал деревянный мост, что вёл на улицы Города.

По всей видимости, в этих местах окрестные нищие ловили раков и прочую живность, которую безопасно есть. Рыба же в Ло хоть и жила, но какую ни вскрой – или обожралась помоями, или начинена от хвоста до башки паразитами.

Казалось, деревянные ступеньки не кончатся никогда. И всё же, это случилось. Выбравшись в Город, Альдред упёр в колени руки и задышал тяжело. Перевёл дух и огляделся. Увы, в стене дождя оказалось не так-то просто определить, куда завела его судьба-злодейка. Очевидно, что Северный Город, но это – понятие растяжимое.

Беглец видел не дальше, чем на двести шагов перед собой. Это заставляло его нервничать. Однако ничего не оставалось, кроме как получать сведения из того, что доступно глазу. Так, Флэй оказался в окружении всё тех же античных инсул. За ними по левую руку просматривался силуэт массивного здания с минаретами. Его осенило.

– Медресе… Эта дорога ведёт к Медресе. Значит, и Циановые Дворцы не так далеко отсюда. Всё же сарацины в Городе кучкой селились, когда тут властвовал Халифат. Это хорошо. Повезло. Оттуда будет рукой подать до госпиталя.

Значительно приободрившись, Альдред пошёл вперёд. Пятки жгло от холодной воды, что собиралась на мостовой, но он едва ли обращал внимание. Чума уже плотно засела в его теле и не отдаст насиженное место никакой другой хвори. Одно беспокоило ренегата: у него совершенно нет оружия.

И как назло, на окрестных улицах не осталось бесхозных останков горожан. Скелеты лежали, но разве что в тряпках. Если у стражников с мародёрами и имелось вооружение, его растащил кто-то ещё. Задолго до появления здесь дезертира.

Обветшалые инсулы, где жили рабочие окрестных мануфактур, плавно перетекали в восточную сказку. Кусочек заморского колорита, омрачённого сезоном дождей. Медресе образовывало вокруг себя полноценный сарацинский район. Правда, выходцы из Халифата здесь больше не жили. От них осталась только память, увековеченная в камне.

Дельмейские руины разрушили окончательно. А на их месте сарацины возвели настоящий многоуровневый лабиринт из домов по восточному образцу.

Глинобитные и невысокие здания без привычных черепичных крыш, больше напоминавшие нагромождение ящиков разного размера.

Они располагались так тесно, что соседи из близ стоявших домов могли передавать друг другу рахат-лукум. Человек, зайдя туда впервые, мог потратить в одиночку половину дня только на то, чтобы отыскать выход.

Поэтому ренегату делать там было нечего. Он подозревал: беднота, уже столько веков прозябавшая в этих трущобах, давно обратилась в упырей. И из-за планировки домов даже нынешний ливень едва ли уберег бы его от столкновения с гулями.

Благо, сарацинский жилой комплекс распиливала надвое дельмейская, вполне широкая дорога. По ней-то Флэй и решил следовать до самой площади у Медресе, откуда бы свернул в сторону Циановых Дворцов.

Ему в пору было бы покрыть расстояние бегом. Так бы он и сделал, имей при себе пару удобной обуви. Увы, ему такое счастье не светило. С трупов, что иной раз встречались, давно поснимали сапоги. К тому же, размер ноги у Альдреда был на редкость большим. И если Инквизиция предоставляла типовые ботинки великанам вроде него, то саргузские сапожники шили им только под заказ. Как итог, Флэю не свезло и тут.

Некоторое время дезертир просто брёл, куда глаза глядят. От холода его пробирало до дрожи. Альдред то и дело ощупывал свои предплечья и шипел сквозь зубы, не в силах как-либо упростить свою жизнь.