Больше всего боялся старшина Сережкиных слез… Ведь совсем обидно получалось, сперва приняли, поставили на все виды довольствия, а потом… потом вот так – «отправить из действующей армии в тыл».
Сережка постоял, будто что-то обдумывая (или пораженный такой несправедливостью), махнул рукой:
-Эх, значит судьба! Нормально, переживем! Не волнуйтесь за меня, прорвусь, подумаешь, в тыл, первый раз что ли? – Сережка стал снимать шинельку. – А где каша-то?
Напряжение спало, все находящиеся в землянке – выдохнули, потому что чувствовалось, говорил мальчишка о «закавыке - проблемке» искренне, да и обидки ни на кого не держал…
-Опаньки? – удивился один из бойцов.
-Фиу –фью! – присвистнул другой. – А откуда медалька? Да еще и не «обмытая»?
-Серенький, за что награда?
-Как откуда? За Тингуту! Я же рассказывал, что с ребятами танк подбил…
-А мы думали заливаешь… А оказывается – нет… И такого боевого парня в тыл! – только он это сказал, как получил подзатыльник от старшины Иванова:
-Еще раз вякнешь, всю неделю будешь сортиры чистить, переформиренец!
-Иваныч, я все, я - могила, просто забылся!
-Забылся он…
Спал Серега хорошо: во-первых – устал, во-вторых – все складывалось как нельзя лучше, теперь можно было спокойно пробовать добраться до Геленджика.
В штабе 120 дивизии какой-то майор еще раз проинформировал, что это приказ командующего Армией, что Сережку не выгоняют, а просто хотят сберечь, тем более, что он уже успел повоевать и даже награжден медалью. Дальше решалось, куда Серегу отправят…
-Товарищ майор, прошу сделать мне документы для отправки в Геленджик.
-Геленджик? Так там до немцев по прямой 50 километров?
-Там, товарищ майор, мой брат служит, старший. Он мне письмо присылал, в береговой части служит…
-Ну, если брат… Тогда – да, надо к нему ехать, у брата будет проще, чем в детском доме…
С бумажками в кармане Сережке было добираться значительно легче до Геленджика, чем до своей части «в прошлой жизни».
Добраться-то добрался, а вот дальше случился обломчик: в апреле 1943 года Илья на ТК-13 еще не появился… Что делать? Ждать?
Серега шел из порта и, от досады, пинал камешек по дороге…
-Боец! Ко мне! – раздалась рядом команда. Сережка вернулся к действительности: рядом стоял капитан и недвусмысленно поманил к себе рукой.
-Красноармеец Партизанов! – представился Сережка.
-Красноармеец, говоришь? Форму вижу, красноармейца - не вижу… Знаков отличия нет, вид, как у помойного кота, старших по званию не замечаешь, не приветствуешь… В каком подразделении воспитанник?
-Теперь не в каком, - тяжело вздохнул Сережка. – Теперь и не красноармеец, а так…
-Что же: так… И не друг и не враг – а так… И зачуханый весь… А живешь здесь с кем?
-Да я брата искал… А его здесь нет.
-Давай-ка, расскажи о себе, - попросил капитан.
-А чего рассказывать? Был краснофлотцем, был красноармейцем, а теперь ни рыба, ни мясо – так, детдомовец… - не хотелось Серому заново все рассказывать, сколько уже рассказывал, только никто из офицеров не решался взять его в часть.
-А ты расскажи, поподробнее, тем более, что попасть в детдом… ну и сбежать из него, всегда успеешь. Что-то твоя хитрющая физия, говорит мне, что из детдома ты уже сбегал и не из одного…
-Ну, раз хотите, слушайте, мне совсем не к спеху… Партизанил…
-Партизанов - партизанил? Занятно…
-Да – партизанил! – вспылил Серый. – И хорошо партизанил, только… Только в тыл отправили - в детдом. Сбежал… Попал в 154-ю отдельную бригаду морской пехоты, стал краснофлотцем. Под Тингутой ранило меня, отправили в госпиталь, оттуда тоже сбежал – хотели в детдом отправить, попал в 161-ю отдельную разведроту… Потом, по приказу командарма, 120-ю дивизию на переформирование отправили, а меня - в тыл…
-Самого командарма? Заливаешь!
-Это мальчишки костер по-пионерски заливают! - Сережка оскорбился недоверием капитана. – У меня и справка есть, комдив Джахуа подписал…
-Даже не верится, такого героя, и в тыл! – продолжал подтрунивать капитан. Не верил он и в «подвиги» о которых рассказывал мальчишка, любят мальчишки приукрашивать, просто парень напрашивается, чтоб его воспитанником взяли.
-Да подите вы все… - не выдержал Сережка. Махнул рукой развернулся и пошел в другую сторону той, куда шел капитан.
-А ну, стой! - скомандовал капитан, но мальчишка не подчинился, а продолжил уходить.
Через два дня, после этой странной беседы с мальчишкой недалеко от порта, капитан Котанов прибыл в штаб флота.
- Федор Евгеньевич, перед вами ставится очень серьезная задача, - начал начальник штаба Азовской флотилии Аркадий Владимирович Свердлов. - Практически с нуля сформировать и подготовить 384-й отдельный батальон морской пехоты Азовской военной флотилии Черноморского флота.
-Есть сформировать и подготовить! Только быстро не получится… если не обстрелянные, товарищ капитан 2 ранга.
-Будут тебе обстрелянные. И не обстрелянные… Завтра выдвигаешься в Ейск, там принимаешь командование. В Ейск переходите с катерниками, сегодня в 20.00. Вопросы?
-Нет вопросов, товарищ капитан 2 ранга.
-Успеха и удачи, Федор Евгеньевич! – крепко пожал руку Котанову Свердлов.
Выйдя из штаба, у комендатуры, Котанов заметил того самого мальчишку, с которым беседовал у порта, Партизанова (как забудешь такую колоритную фамилию)! Мальчишка жадно что-то ел из котелка, на капитана даже не обратил внимания. Капитан прошел рядом, зашел в комендатуру.
-Здравия желаю, товарищ капитан, козырнул старший лейтенант.
- Доброе утро! Старлей, а что за малец сидит у комендатуры?
-У комендатуры? А! Это Сережка, брата ищет в Геленджике. Только никак не найдет… Хороший мальчишка, воевал, пораненный. Его первый раз привел патруль, недели две назад, я тогда дежурным был. Понятно, обыскали, мало ли что… Справки как положено. Он еще и медалью награжден…
-Медалью?
-Говорит, что не одной, но я видел только одну, и удостоверение к ней, – подтвердил старший лейтенант. – только вот никто его к себе взять воспитанником – не решается. Высылали в тыл – возвращается. Он к нам иногда, когда оголодает, заходит, подкармливаем…
- Высылали в тыл – возвращается. Никто его взять воспитанником не решается… - будто разговаривая сам с собой произнес капитан Котанов. Он вспомнил 1928 год, когда ему было 14 лет его взяли воспитанником музыкального взвода в Закавказскую военную подготовительную школу имени Серго Орджоникидзе в Баку. Давно это было…
Котанов вышел из комендатуры, подошел к мальчишке, тот доедал кашу.
-Ну, что, Сережа Партизанов, медаль покажешь?
Сережка поднял глаза, увидел капитана:
-А-а-а, это опять Вы? Да ну вас всех с вашими подколками… - Сережка хотел подняться и уйти, но капитан нажал ему на плечо и посадил обратно.
-Я знаю, что ты ищешь брата. Но я сегодня вечером ухожу из города. Если хочешь в мою часть, то приходи в порт на третий пирс в 19.45. Если остановят, скажешь, что идешь к комбату 384-го батальона морской пехоты Котанову. Запомнил?
Сережка кивнул.
Сережка не стал долго раздумывать: раз так получается, значит так и должно случиться. Жаль, что не увидится в Геленджике с Илюхой, не увидит его подвиги, но не сидеть же 2 месяца и ждать у моря погоды?
На контрольно-пропускном пункте у пирсов, проверив документы, капитана Котанова попросили задержаться.
-А что случилось?
-Так товарищ капитан, мальчишка Вас часов с двух по полудню дожидается, спит сейчас вон там, под деревьями. – пояснил старшина 1 статьи.
-Понял, разбудите, он со мной.
Таганрогский десант.
Сережка попал в роту Константина Федоровича Ольшанского. Сперва лейтенант Ольшанский высказал свое неудовольствие тем, что в его ударной роте автоматчиков оказался воспитанник батальона – мальчишка.
