О ее измене мне хотелось знать все, меня охватило какое-то болезненное любопытство. Мне требовались все подробности: кто начал знакомство, кто сделал первый шаг, сколько раз встречались, прежде чем оказались в постели, сколько раз занимались любовью. Я хотел знать, когда, где, каким образом. Мне нужны были детали, чтобы сопоставить реальность с терзавшим меня воображением, и хотелось, чтобы она, признавшись мне в измене, почувствовала бы себя ужасно виноватой.

— Ты когда-нибудь думала расстаться с ним?

— Тысячу раз. Считаю, это нормально. Об этом думают все. Мысль о расставании неразлучна с мыслью о совместной жизни. — И она отпила кофе. — До рождения Лоренцо мы столько раз уже расставались.

Наверное, Сильвия и ее муж были из числа тех пар, которые живут вместе из-за ребенка.

Она добавила:

— Пойми меня правильно, хотя скажу тебе странную вещь: мы вместе не потому, что у нас есть ребенок, а ради него.

Я не совсем понял, что она хотела сказать, но в одном не сомневался: на ее месте я бы уже давно собрал чемоданы. Сама мысль о том, что только ради сына нужно жить с человеком, с которым хотел бы расстаться, заставила бы меня каждое утро просыпаться в холодном поту. У меня было бы ощущение, что меня подставили.

Возможно, это была одна из причин, из-за которых я не собирался создавать семью. В подобной ситуации я не выжил бы и двух дней.

А Сильвия, напротив, только что с обезоруживающим душевным спокойствием призналась в этом. Пока я размышлял, она сказала:

— Когда ссоришься, имея ребенка, ты никуда не можешь деться, ты вынужден оставаться. И со временем досада и злость постепенно проходят, появляется возможность все трезво взвесить, пойти на компромисс, принять некоторые вещи. В конце концов отношения выдерживают и это испытание, становясь глубже, прочнее.

Теперь я понял, что она имела в виду, но все равно это нисколько не убедило меня.

Она поднялась и прошла к раковине сполоснуть чашечку.

— Почему ты рассказала мне об этом только сегодня? — спросил я.

Она немного помолчала, прежде чем ответила:

— Не было случая говорить об этом.

Я всегда думал, что она стала встречаться со мной, потому что, как я был уверен, в жизни мало иметь отношения только с одним человеком и каждый из нас не может в полной мере быть достаточным для другого. Непременно наступает момент, когда нужно решить, будешь довольствоваться тем, что есть, или хочешь большего. Я подумал было, что Сильвия устала довольствоваться.

И тут меня осенило: она оказалась со мной, чтобы сравнять счет.

— Иными словами, око за око, зуб за зуб. Вот почему ты здесь?

Она посмотрела мне прямо в глаза:

— Я здесь потому, что ты мне нравишься.

Мы замолчали. Размышляя в тишине кухни, я никак не мог понять их отношений.

Допивая кофе, я спросил:

— Ты любишь его?

Она складывала все сложенные пакетики в один большой мешок. Я замер в ожидании ответа. Она посмотрела на меня.

— Хочешь знать, люблю ли я своего мужа? — спросила она. — Я тысячу раз задавала себе этот вопрос, особенно с тех пор, как в мою жизнь вошел ты. Женщина, которая любит своего мужа, не изменяет ему, — я тоже всегда так думала. Но сейчас, когда я оказалась в таком положении, у меня нет ответа на твой вопрос.

Не знаю, вздохнул ли я с облегчением или скорее испугался.

— Не люблю его больше, хотя и люблю еще очень сильно.

Я не понимал ее, но не стал больше ничего спрашивать.

ТРИНАДЦАТЬ

В перерыв я ждал, пока Лука выйдет из туалета, чтобы пойти вместе пообедать.

— А почему ты ходишь в туалет сюда, а не в тот, что на нашем этаже? — спросил я, когда он появился. — Сюда ходят все, тут всегда очередь и не очень чисто.

— Потому что в туалете на нашем этаже рядом с раковиной есть электрическая розетка, которая похожа на смайлик.

Я посмотрел на него, не веря своим ушам:

— Что за херню ты несешь?

— Габо, ты только представь: стоишь над писсуаром, и она смотрит на тебя, а я не могу писать под напряжением.

Я расхохотался.

— После обеда пойдем туда, сам увидишь, — добавил он.

— Думаешь, отправлюсь с тобой в туалет рассматривать смайлики? В любом случае после обеда мне нужно домой.

Лука усмехнулся, он уже обо всем догадался.

— Не слишком ли далеко ты зашел с этой историей?

Я посмотрел на него, пытаясь понять, что он хочет сказать.

— Встречаться с замужними женщинами опасно, рискуешь пораниться.

— Не беспокойся, я видел, что собой представляет ее муж — не самый тяжелый вес.

— Опасность не в нем, а в ней. Замужние путают секс с чувствами. Если хорошо и долго трахаешь их, они влюбляются.

Я задумался, а может ли такое случиться с Сильвией.

— Какой же ты зануда. И потом, с ней никакой опасности нет. Она — совершенно особый случай. Нет такой категории женщин, к которой я мог бы ее отнести.

— Ну да, конечно, она не такая, как все, — с иронией ответил Лука.

— Во всяком случае, нет такого смайлика в туалете, который назывался бы парейдолия^[11].

— А что это? Какая-нибудь дисфункция? Болезнь?

— Да нет, бывает со всеми. Это связано с мозгом, когда знакомые картинки накладываются на реальные.

— А когда повсюду видятся жопы, это как называется? Есть название и для этого?

Он все время подшучивал надо мной, и это забавляло.

— Да ты балда!

За обедом мы говорили о фирме, которую он собирался привлечь в агентство. Лука был одним из лучших сотрудников, и если бы ему удалось заполучить такого клиента, это стало бы большой удачей.

После обеда мы попрощались, и я отправился домой.

— Что с тобой? — спросил я Сильвию, как только она вошла.

— Немного устала. Лоренцо простудился, и я вот уже две ночи почти не сплю.

— Иди ко мне, — сказал я, взяв ее за руку и привлекая к себе. — Дай обниму тебя.

Мы молча постояли в тишине, обнявшись.

— А еще я поссорилась с мужем.

Этого я не предвидел, мне не хотелось, чтобы ее проблемы помешали нашей послеобеденной встрече.

— Садись на диван, сейчас вернусь. — Я прошел в ванную, наполнил ванну водой и зажег несколько свечей. Потом вернулся к ней и потянул за руку.

Когда мы вошли в ванную, она улыбнулась:

— Еще и свечи?

Казалось, она расслабилась, успокоилась.

Она начала раздеваться, а я пошел в кухню за бутылкой белого вина и бокалами. Когда вернулся, она уже скрылась под пеной.

Я улыбнулся:

— Горячая ванна, охлажденное вино. — И протянул ей бокал.

— Не найдется ли у тебя чего-нибудь, чем можно подвязать волосы?

— Не думаю, хотя поищу. Пожалуй, моя бывшая что-то оставила. — Я открыл нижний ящичек под раковиной и нашел черную резинку. — Вот; попробуй это.

Она взглянула на резинку и не пожелала даже притронуться к ней.

— Нет, спасибо, лучше обойдусь полотенцем.

Похоже, и резинка вызвала у нее раздражение. Я взял два полотенца и сложил их вместе, превратив в подушку. Поставил бутылку на пол и забрался в ванну. Не сразу, но мы нашли удобное положение.

Пару секунд мы молчали, она закрыла глаза.

Я подумал, что горячая вода делает свое дело, но Сильвия заговорила:

— Уже давно думаю, что жизнь несправедлива со мной, что муж несправедлив со мной и, как бы нелепо это ни звучало, сын тоже несправедлив. Мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь заметил, что и у меня есть свои потребности. Никто меня не благодарит за то, что делаю, никто не замечает моих жертв, все всё воспринимают как само собой разумеющееся. Утром, едва проснувшись, я уже мысленно ссорюсь.

А теперь не хочу больше ничего говорить, хочу получить удовольствие от ванны.

Я впервые слышал, чтобы она так жаловалась и оставалась такой мрачной. Я не знал, что и сказать. Взяв телефон, включил музыку, и зазвучала «Arms of a Woman»^[12] Эймоса Ли.

— Я все еще жду сборник классической музыки, который ты обещала.