– Привычка, – сказал Куприянов. – Я сплю мало. А на реку тянет. Придешь, посидишь на берегу, и вроде как полегче на душе, понимаешь? А в лесу привычка нужна. Ты ведь у себя дома в темноте не плутаешь? Вот и тут то же самое. А сегодня, я бы сказал, и не темно вовсе. Тропу видно как на ладони.

Гурову так не казалось. Но спину своего спутника он все-таки видел, и этого пока было достаточно. Неожиданно Куприянов вдруг остановился, и Гуров с разбегу навалился на него, едва не сбив с ног.

– Тише! – прошипел инструктор, хватаясь за ствол молоденького дерева. – Мы уже почти на месте.

– Где река? – шепотом спросил Гуров и понял, что сморозил глупость – шум потока явственно указывал его местонахождение. До реки было шагов тридцать-сорок, не более.

Куприянов и не стал отвечать на этот вопрос. Он только предостерегающе поднял руку и осторожно пошел вперед, огибая выплывающие из мрака сосновые стволы и стараясь не греметь камнями, которых под ногами становилось все больше. Следуя его примеру, Гуров тоже пошел дальше на цыпочках, размахивая для баланса руками. Но так продолжалось совсем недолго, потому что глазастый Куприянов уже издали что-то заметил и, заорав горестно и гневно: «Что делают, сукины дети!», бросился вперед, уже не разбирая дороги.

Впрочем, они уже выбрались из леса и оказались на открытом пространстве, которое показалось Гурову знакомым даже при ночном освещении. Он увидел смутно темнеющий на фоне звездного неба зубчатый гребень противоположного берега, серые валуны, беспорядочно разбросанные вокруг, аккуратный домик у реки и белую пену на черной бурлящей воде. И еще он увидел вспышки электрических фонарей и какую-то суету у самого потока.

– Ах, паразиты! – завопил Куприянов, отважно бросаясь вперед. – Уходят! Как я и думал. Стой!

Он прямо на бегу подхватил с земли увесистый камень и запулил его в темноту. Камень прошуршал в воздухе и с плеском шлепнулся в реку. В ответ с реки понеслись ругательства, и кто-то даже швырнул камень в ответ.

Гуров напряг зрение и увидел, как большая черная лодка с несколькими пассажирами отрывается от берега и устремляется прочь, подбрасываемая нетерпеливыми волнами.

– Уходят! – простонал Куприянов, в сердцах ударяя кулаком в воздух. – Украли лодку! Ну я им покажу! – Он бегом бросился к домику.

Гуров догнал его.

– Вы что, собираетесь преследовать их? – недоверчиво спросил он. – Ночью?

– А вы предлагаете ждать рассвета? – зло спросил Куприянов, влетая в раскрытые двери домика. – Я же вас не зову с собой. Это мое дело.

– Черт возьми, это и мое дело тоже! – вскипел Гуров. – Но мне кажется бессмысленным пугать ежа голой жопой. Кого мы поймаем в темноте? Тем более что у них преимущество.

– Это у нас преимущество, – упрямо сказал Куприянов. – Эти гады наверняка пришлые, реки они и не нюхали. А здесь первые десять километров, можно сказать, спокойные, но зато потом начинаются такие пороги, что мое почтение! Они бога молить будут, чтобы он не раскроил о камни их тупые головы! Руку даю на отсечение, что через десять километров они перевернутся!

Разговаривая с Гуровым, он шарил по полкам и наконец нашел, что искал. В его руке вспыхнул фонарик.

– Ну так, вы что-то такое говорили, будто мечтаете сплавиться по реке? – спросил Куприянов с некоторой долей ехидства. – Предоставляю вам такую возможность. Можно сказать, эксклюзив! Ночной сплав вы запомните на всю жизнь, гарантирую. Или уже передумали?

Гуров понимал, что совершает не самый разумный поступок в своей жизни, тем более что по всем правилам ему следовало бы сейчас заняться совсем другими делами – послать сообщение на станцию, вызвать своих коллег-оперативников, обеспечить неприкосновенность места преступления – но его охватил какой-то мальчишеский азарт. Куприянов бросал ему вызов, и Гуров был склонен принять его. Отказаться от такой соблазнительной возможности, как ночной сплав по бурной реке, было выше его сил. В конце концов, он на отдыхе, а вызвать милицию будет кому и без него.

– Ничего я не передумал, – небрежно сказал он. – Мне показалось, вы сами не хотите меня брать.

– Я и сейчас не хочу, – подтвердил Куприянов. – Но в одиночку пускаться в погоню просто глупо.

Гуров подумал, что вдвоем они будут выглядеть ненамного умнее, но ничего по этому поводу не сказал. Тем временем инструктор выволок из домика сплющенную резиновую лодку и расстелил ее на берегу.

– Помогайте! – буркнул он. – Посветите. Я сейчас ее накачаю. Только бы они не догадались проткнуть оставшиеся лодки. Но нет, не думаю, скорее всего, у них не было на это времени.

Он подсоединил к ниппелю баллон со сжиженным газом и в считаные секунды наполнил лодку воздухом. Теперь она казалась огромной и звенела при каждом прикосновении, как фарфоровая. Куприянов сбегал в домик и принес два объемистых свертка. Один он швырнул Гурову.

– Надевайте! Это спасательный жилет. И шлем. В случае чего есть шанс выплыть. Эти суки, между прочим, четыре жилета прихватили. Предусмотрительные хлопцы. Ну, ничего!

Он натянул на себя спасжилет, шлем и стал похож на колобка. Потом снова скрылся в домике и вернулся с набором алюминиевых весел.

– Хорошо, эти мерзавцы не догадались утопить весла, – проворчал он. – Держите! Грести вы не умеете, но запомните простое правило – увидите бурун впереди, старайтесь его обойти. Я буду подсказывать, но сейчас нам обоим понадобится все наше везение. Вы везучий человек?

– Пожалуй, да, – сказал Гуров. – Сказать, что я неудачник, не рискну. Не буду гневить судьбу.

– Ну и хорошо, – вроде бы даже с облегчением заметил Куприянов. – Тогда в путь! Сейчас только еще одну вещь возьму…

Он опять ушел в домик, чем-то погремел там и возвратился с карабином в руках.

– Ничего себе! – присвистнул Гуров. – А разрешение у вас на него имеется?

– Вам прямо сейчас его показать? – хмуро спросил Куприянов. – Небось не на прогулку отправляемся!

– Тоже верно, – отозвался Гуров. – Только все же это, на мой взгляд, лишнее.

– Запас карман не трет, – сказал инструктор. – Однако мы время теряем, господин опер!

Гуров больше не стал спорить. Они подтащили лодку к воде и забрались в нее. Гуров сразу же промочил насквозь ноги в ледяной воде, но решил не обращать на это внимания. Все равно ничего изменить было невозможно. Лодка, юля и кренясь, уже вылетела на середину течения.

– Упирайтесь ногами вот сюда, – тем временем поучал его Куприянов. – Держите весло вот так. И порезче! Правее! Равновесие!

В следующую секунду Гуров уже забыл обо всем на свете. Темная река понесла его куда-то в преисподнюю. Холодные брызги осыпали с головы до ног. Лодка, как сноровистая лошадь, то и дело пыталась сбросить с себя Гурова и все норовила закружиться на месте, накрениться набок, выскочить на камни – в общем, не давала соскучиться ни на минуту.

Гуров изо всех сил держал равновесие и работал веслом, поначалу попадая в основном в воздух и тратя понапрасну силы. Будь дело днем, выглядел бы он жалко до чрезвычайности. Только это и радовало – сознание, что никто его сейчас не видит. За исключением Куприянова, конечно. Но надо отдать тому должное, он деликатно помалкивал, управляясь с непослушной лодкой в одиночку. Только спустя некоторое время у Гурова стало что-то получаться, и его весло перестало месить один воздух. Мало-помалу лодка пошла ровнее, и Гуров даже стал испытывать удовольствие от этого захватывающего дух скольжения в опасной темноте среди клокочущих бурунов. Он только боялся, что надолго его не хватит. От непривычных усилий он весь взмок, сердце колотилось, как безумное, шлем наезжал на мокрый лоб, руки стали деревянными. Куприянов, видимо, почувствовал его состояние.

– Все путем! – крикнул он. – Расслабьтесь немного! Здесь река спокойная, я один управлюсь. А вы передохните немного – скоро нам придется крепко попотеть!

Гуров умерил свои усилия, призадумавшись над тем, какие испытания его ждут впереди. Его очень смутило высказывание инструктора о спокойной реке. Он боялся представить себе, как будет выглядеть река в беспокойном состоянии, да и потеть дальше ему было уже некуда, он и так был весь мокрый насквозь.