Вся семья и все гости сидели смирно целых полчаса, пока вдруг за спиной трепещущей от страха своры не замурлыкал рыжий кот.

– Тише, Фрэнк, заткнись, – снова взяв его в руки, нашёптывала Сьюзи и разглаживала его красивую шерсть.

– Надо сходить закрыть окно, – вполголоса предложил Гарри.

– Так сходи и закрой – ты же его открывал.

– По твоей просьбе, Кэролайн, не забывай про это. Кому не хватало свежего воздуха? – посмотрел на неё он, а затем на своего гостя. – Эй, как там тебя, Джонни, сходи-ка, прогуляйся до окна.

– Что? Чёрта с два, Гарри, я не желаю умереть в этой квартире. По-моему, нам лучше вообще заткнутся.

– Мы же шёпотом, – прошептала Сьюзи.

– Да наплевать, что шёпотом – «они» гораздо умнее нас.

– Если бы всё было так, то «они» бы давно уже сожрали тебя, – заключил Гарри.

– «Они» не жрут людей – просто убивают. Это следует знать, Гарри, следует знать, как свои пять пальцев.

– Тогда чего же мы боимся? – удивлённо спросила Сьюзи.

– Что ты несёшь?

– Если «они» просто убивают, то можно просто и умереть. По крайней мере, мне не жалко просто умереть.

– Сьюзи, ты пьяна? – недовольно посмотрел на неё Джонни, – выброси эти глупости из своей головы.

– Ты уже говорил мне об этом….

– Но ты опять меня не слушаешь. «Опять не слушаешь…».

– Кажется, «они» ушли….

– Я бы не был так уверен, Гарри.

– А я уверен, парень… Ладно, чтоб вы сдохли, пойду и посмотрю…заодно закрою это проклятое окно.

– Куда ты собрался, Гарри, ты совсем потерял рассудок.

– Отвяжись, Кэролайн, – твёрдо решил тот и, собравшись с духом, вылез из-за дивана.

– Вот дурак, – тревожно прошептала ему в след жена.

– Пусть идёт – без него спокойнее будет, – уже без особого страха сидела тётя Мэгги, отвернувшись от окна и читая невесть откуда взявшийся у неё в руках развлекательный журнальчик.

– Что вы такое говорите, мама.

– «И зачем же ты притащила меня в этот дурдом, Сьюзи…».

– Всё в порядке, кролики, можете выпрыгивать из своих норок, – уже в полный голос произнёс Гарри, крепко закрыв окно.

– Ты уверен? – переспросил Джонни, высовывая из-за дивана напуганные глаза, уши и лоб.

– Абсолютно, во всяком случае, окно я закрыл.

– Повезло нам, – сказала тётя Мэгги тоном, больше походившим на усмешку, продолжая читать.

– Очень сильно повезло, – выпучив от недоумения глаза, повторил Джонни. – И какого чёрта вы открывали его – неужели вам так хочется поскорее отойти в мир иной? Ещё сидите и кричите тут посреди ночи, а это самое лучшее время для них. Нет, вы и в самом деле ненормальная семейка.

– Эй, полегче, приятель, ты уже переходишь все нормы дозволенности и надлежащего для гостя поведения.

– Нормы дозволенности? Да мы все могли умереть из-за какой-то…вмазанной глупости. Что с вами? Вы что, серьёзно не понимаете, что с нами могло произойти? «Они» повсюду на улице, в каждом тёмном уголке этого проклятого города. На каком мы этаже?

– Что? Джонни, ты живёшь с ними на одном этаже…ей, ау, ты что? – поправила его Сьюзи.

– Ну да-да, тридцатый этаж, Сьюзи, я помню. Вот видите, «они» уже добрались до тридцатого этажа! Вы представляете, что будет через год? «Они» легко будут шерстить по крышам….

– По крышам? – опять заволновалась Кэролайн и завертелась по комнате, как заботливая мать. – О нет, боже мой, мой мальчик, мой Билли, он же постоянно сидит на этой крыше по вечерам…с этой Бетти, чёрт бы её побрал. Говорила я ему, чтобы он не таскался за этой смазливой Бетти.

– Это правда, они часто сидят на крыше, – подтвердил Джонни.

– Откуда тебе знать, Джонни? – удивлённо спросила его Сьюзи.

– Я тоже бываю там. На крыше очень красиво по утрам. Правда, когда я прихожу, они уже идут спать, – однотонно произнёс он, и Кэролайн завертелась по комнате ещё суматошней.

– О, я не вынесу этого, бедный Билли. Я сейчас же пойду и разыщу его.

– Стой, Кэролайн, опять ты начинаешь истерику. Ты слышала, что сказал парень, они доберутся до туда только через год, поэтому Билли там даже в большей безопасности, чем мы за этими толстыми кирпичными стенами. Лучше сходи и сделай нам по чашечке кофе.

– Да, верно, я бы не отказалась сейчас от чашки горячего кофе, а то что-то мои кости совсем продрогли от вашей глупой игры, – будто бы ни в чём ни бывало поддержала своего зятя тётя Мэгги и швырнула журнальчик на стол, а затем вальяжно грохнулась на кресло-качалку. – А ты, Сьюзи, не желаешь взбодрится?

– С удовольствием, если, конечно, Кэролайн не слишком это затруднит.

– Хорошо, – остановилась Кэролайн, задумалась, уставилась на входную дверь и через мгновение сказала: – я принесу вам кофе.

– Давай, и не стоит так переживать – с нашим мальчиком всё в порядке, я уверен, – бросил Гарри ей вслед, а затем, как только она зашла на кухню, сел за стол, опустошил чей-то недопитый стакан и с чего-то вдруг начал заунывную песню о жизни: – Вот мы всё сидим здесь, сидим…чего-то ждём…а чего ждём, сами не знаем…грустно.

– Тебе никогда не было весело с нами, только и умел по ночам….

– Мамаша, цыц, – чуть не спалился на чём-то Гарри. – То – вас совершенно не касается.

– Благослови господа, что я ничего не рассказала своей дочери, – бросила ему со стороны камина тётя Мэгги.

– Да к чему вам это делать, мама. К тому же вы совершенно ничего не знаете, а только предполагаете, впрочем, как обычно. И начинаете попрекать потом тем, чего вовсе и не было.

– Чего не было? – неожиданно раздался голос Кэролайн за его спиной, которая, на удивление, уже стояла с полным подносом кофе в руках.

– Ничего, дорогая. Это мы о своих делах…давно минувших, которые для тебя не имеют никакого смысла.

– Ну-у, что ж, тогда разбирайте кофе. Только осторожнее, он слишком горячий.

Все взяли себе по горячей чашке, а одну Сьюзи отнесла тёти Мэгги, лично в руки. Окна теперь были закрыты, занавески занавешены, на улицу вроде бы пришёл покой, по крайней мере, на тридцатом этаже этот покой слышался всеми отчётливо и хорошо. Тётя Мэгги сидела на кресле-качалке, качалась, а на коленках у неё сидел кот и тоже качался вместе с тётей Мэгги – им было совершенно уютно вдвоём. Кэролайн подозрительно смотрела на Гарри, Гарри не смотрел ни на кого, а углублённо разбирался в своей сегодняшней и прошлой жизни. Джонни вместе со Сьюзи смотрели на слегка горевшие и совсем ещё свежие угли. Они думали друг о друге, но даже не догадывались сесть друг к другу поближе и взяться за руки.

– Там-та-там, там, там-та-там, – пытался напеть какую-то весёлую мелодию Гарри.

– Заткнись, тупица, дай в спокойствие посидеть, – в полудрёме заворчала тётя Мэгги.

– Славный кофе, Джонни, не так ли? – спросила Сьюзи своего друга.

– Так и есть, Сьюзи, но уже начало двенадцатого ночи, а мне завтра на работу….

– Джонни, опять ты ноешь.

– Сьюзи, ну что опять за разговоры….

– Скажи-ка мне, парень, а ты бывал когда-нибудь на Ямайке? – со всей заунывностью перебил их Гарри.

– Я думаю, в этом городе никто не бывал на Ямайке, да и никогда уже не будет. С тех пор, как всё это случилось, любая поездка – это смертельный приговор. Хм, да и поезда теперь не ходят….

– И не летают самолёты. Да, да, это мы знаем, никакой романтики не осталось, ха-ха. Что ж, но один-то человек в этом городе точно бывал на Ямайке.

– Только не говори, что это ты, тупица, – пробудилась от полудрёма тётя Мэгги и достала из кармана своего халата папиросу.

– Именно так, мамаша, и нечего ухмыляться. Мне удалось побывать там, правда это случилось тогда, когда я только-только снял с себя вонючие подгузники. Мы с моими родителями летали туда навестить дядюшку Фрэнка, дядюшку-пердуна, как я его тогда называл. Кстати, моего кота зовут именно в его честь, просто чтобы я никогда не забывал его тупую рожу. Любил этот старый чёрт разыгрывать меня, постоянно пукая в разных местах, а потом убеждая всех вокруг, что это сделал я. Он был чёртовым обманщиком, но мне всегда с ним было весело. Даже не знаю, жива ли ещё его дурацкая физиономия…столько лет прошло….