– Ты меня похитила? – проскулила Алиса и подалась вбок, схватив с комода настольную лампу. Сдаваться без боя она не собиралась!

– Кажется… я тебя придумала, – прогудела девица в респираторе, хватаясь за голову.

– Чего-о-о-о?

– Я… я книгу пишу… про параллельное измерение, – зачастила девица. – Там всё такое… неприличное, словом… все принимают пищу друг при друге и так далее. Не думаю, что её когда-нибудь напечатают… Ну и в общем… Я вчера… я перед сном написала, что главная героиня Алиса заснула у себя в Срамном измерении, а проснётся уже тут, в реальности. Типа перенеслась в нормальное общество.

– Подожди-ка…

Как бы Алиса ни была напугана, не провести параллель с собственным вчерашним литературным экспериментом не смогла. Но это же дичь полнейшая!

– Я… тоже сочиняла другой мир, – после долгой паузы недоверчиво призналась она. – С нормальным отношением к сексу.

– Нормальным – это каким? – спросила девица.

– Ну без осуждения за неразборчивость и всё такое.

– А кого осуждают за неразборчивость в сексе? Неразборчивость – это что? Ты типа кроватников и квартирников не любишь?

– Чего?

– Ну этих, которые за физическую близость только в помещении и совсем пришибленных, которым обязательно надо в постели.

– Офигеть, – выпалила Алиса и опустила лампу на пол. – Может, я сплю?

На сон окружающее не было похоже абсолютно.

Она что же, с ума сошла? Как в кино?

– Ты почему в респираторе? – опасливо уточнила Алиса. – У вас тут тоже пандемия? Ещё не прошла?

Девица пару раз моргнула.

– Это? – наконец уточнила она и стукнула пальцем по приспособлению.

Алиса кивнула.

– Поверить не могу… Это буйосета. Чтобы закрывать рот.

– Зачем закрывать рот, если нос всё равно открыт?

– А зачем нос-то закрывать? – совсем запуталась девица. А потом добавила: – Тебе бы тоже одеться… Очень… очень сложно так с тобой разговаривать. Но у тебя, выходит, буйосеты нет, если ты из Срамного измерения. Давай, может, шарфик повяжем? Или… могу свою предложить, стиранную. Новых нет, к сожалению.

– Мне не нужно, – пробормотала Алиса. – Маски ни от чего не защищают, это липа.

– Тут нельзя… нельзя ходить с голым ртом, – девица заломила руки. – Ты не понимаешь, да? Вот это я насочиняла… Я – Майя. Извини, пожалуйста. Это прямо какой-то сюр. Можно… я тебя потрогаю? – вдруг спросила она.

– В каком смысле? – напряглась Алиса, припоминая своё горячечное сочинение.

– Чтобы убедиться, что ты того… настоящая, – с какими-то плаксивыми нотками прогудела в респиратор девица по имени Майя.

– Ты сначала оденься, – предупредила Алиса. – Рот тебя мой смущает, а сама сидишь в чём мать родила.

– Я же в буйосете. Ты мусульманка, что ли?

– Я?! Я – атеистка.

– Фух. Меня немножко напрягают религиозные люди. Не понимаю, как с ними себя вести.

Майя свесилась с кровати, подняла что-то с пола, повертела и надела майку. Короткую.

– А низ? – пробормотала Алиса.

– Тепло же. Ну хочешь, юбку надену. Только и ты прикройся, пожалуйста. Вот.

Она выдвинула ящик комода и выбрала штуковину, похожую на свой респиратор, но другого цвета. А потом послушно натянула через голову извлечённую оттуда же длинную юбку и неуверенно подошла к Алисе. Не глядя ей в лицо, протянула закрыватель рта и осторожно, сначала одним указательным пальцем, дотронулась до Алисиной руки.

– Реально сюр, – прошептала она. – Надень буйосету, пожалуйста. Она чистая. Ну или хотя бы шарфик, если брезгуешь.

Алиса повертела приспособление в руках и спросила:

– Где у тебя туалет?

– Пойдём, – с облегчением выпалила Майя, всё ещё отводящая взгляд от лица гостьи. – Вон, первая дверь по коридору.

Во всём этом диком и совершенно невозможном абсурде Алисе очень нужно было подумать, но настойчивый зов природы сильно мешал мыслить критично. Однако, открыв указанную комнату, она так и замерла на пороге.

Сбоку от унитаза в квартире Майи красовалось высокое панорамное окно. И ладно бы, располагайся жилплощадь на двадцать пятом этаже высотки или в лесу. Но нет: этаж был первый, за стеклом раскинулась детская площадка, а в песочнице играли мальчишки в респираторах, похожие на первое поколение после начала биологической войны. Алису и люди в медицинских масках в прошлом и позапрошлом годах напрягали, а эти штуковины выглядели ещё специфичнее: выпуклые, будто скрывали не рты, а клювы какие-то.

Алиса в полном недоумении смотрела на окно, на котором не было ни жалюзи, ни даже занавески.

Притом умывальник с зеркалом и ванна, снабжённая шторкой, стояли в глухой части, да так, что в обзор с улицы не попадали.

Один из мальчиков в песочнице поднял голову и вдруг указал на Алису пальцем, лишив последней надежды, что стекло в окне прозрачно только с внутренней стороны, как в камерах для допросов из кино. Другие дети тоже повернулись и, видимо, начали смеяться – хотя понять это из-за масок было затруднительно.

Алиса метнулась к ванне и застыла, тупо уставившись на приспособление, которое ей вручила Майя.

Дети смеялись потому, что у неё не закрыт рот?

Но позвольте, а в этой штуке на лице, что, нужно снимать трусы и пользоваться унитазом около панорамного окна, что ли?!

В туалет требовалось очень сильно.

Она, повернувшись к мальчишкам в песочнице спиной, осмотрела дверь – но там не было замка. От всей души надеясь, что Майя не решит заглянуть, Алиса стянула шорты и пристроилась на край ванны. Потом сильно открыла в умывальнике воду, после чего немного открутила краник душа и смыла непотребство, то и дело тревожно оглядываясь.

Покончив с проблемой, она опустилась на пол.

Может, это всё-таки розыгрыш? Какой-то больной бездельник из толпы её недоброжелателей взломал комп, прочитал наброски несостоявшейся книги и решил… Что? Вскрыть квартиру, обколоть снотворным и уволочь непонятно куда?

Алисе было проще поверить, что ожило придуманное измерение, чем в подобное внимание к своей персоне. Это ведь уже не травля в соцсетях и не оскорбления на улице, а преступление. К тому же весьма сложное и дорогостоящее.

А кто будет тратить свои деньги на такую, как она?

В шизофренический бред тоже поверить не получалось. Ладно бы голоса какие-то, или там галлюцинация быстрая, или ладно бы Алиса вдруг вспомнила, что она – Наполеон. Но чтобы вот так вот целую чужую квартиру видеть чётко и детально, разговаривать с этой Майей…

Алиса зачем-то протянула руку и постучала костяшками пальцев по кафельному полу.

Вздохнула.

Вот тебе и новая жизнь, и смена обстановки.

А дома у неё что?

Пропала? Несмотря на письмо в вуз, родители, когда найдут собранные и брошенные вещи, когда поймут, что вся обувь на месте, документы на месте, а дочка исчезла… Ну и начнётся там!

«Ещё решат, что я с собой покончила из-за этого дурацкого поста».

Алиса злорадно улыбнулась.

Так им и надо.

А может, она покончила? Проснулась среди ночи, поймала белку и повесилась, а это – типа Рай или новая жизнь в награду за мучения?

Только как же она тут будет жить, если ей уже двадцать лет, и все эти двадцать лет её в этом мире не было?

А если её завтра же «выбросит» обратно в Ленинск?

Неужели, правда другой мир? Неужели, она – Алиса Минина – взяла и попала в другой мир? Настоящий?

В дверь неуверенно постучали, и голос Майи спросил:

– У тебя там всё в порядке? Помощь нужна?

– Всё хорошо! – живо отозвалась Алиса и подскочила на ноги.

Пора разобраться как минимум что тут происходит!

Она подошла к зеркалу и попробовала приладить странную штуковину с незапомненным названием к лицу.

Широкая трубка длиной сантиметров в пять оказалась на конце силиконовой, как очки в масках для подводного плаванья. Алиса прижала её вокруг рта, но конструкция не присосалась – потому что внешняя сторона, задрапированная тканью, пропускала воздух.

Она натянула сужающиеся концы, разведя в стороны руки. Потом завязала тканевые полоски узлом и попробовала соорудить бантик, чтобы можно было снять эту хреновину. Приспособление здорово мешало, как и дурацкие маски времён пандемии. Ободок давил и неприятно стягивал кожу.