– Ты его к себе перетянула! – восторженно произнесла Тофа. – Ой, а меня можешь?

– Стой! – на сей раз Фир остановил сестру. – Я не позволю тебе участвовать в рискованном эксперименте!

– Но Сандер же смог…

– Мало ли что смог Сандер. Он и сам Привратник, если ты не забыла.

– Ну… хорошо, – согласилась Тофа, хотя и с явной неохотой.

– А вот что теперь будет с Сандером, мы можем только гадать, – вдруг с ехидцей произнёс Фир. – Когда Вит стала новым Сердцем, наш Привратник смог разгуливать по любому государству без опасности растопить своё ледяное сердце. А вот в том мире магии Вит нету совсем, как и холода.

Аня поднялась, отряхивая джинсы. Слова форсита заставили напрячься. В горле застрял тяжёлый ком от предчувствия беды.

– А что с его сердцем? – заинтересовалась вездесущая Лета.

– Кажется, опять тает, – прохрипел Сашка, согнувшись чуть ли не пополам.

– Саш! – Аня заметалась, не зная, что делать. – Прости, пожалуйста! Я не хотела… Я… – Она вдруг поняла, что уже какое-то время в её груди, параллельно пищеводу, колеблется холодная нить. И если хорошо покопаться в памяти, нить эта нарастала с момента, когда девочка покинула пещеру Терады, но диковинная змееходка и разговор с друзьями отвлекли от непривычных ощущений. Теперь надо было спасать Никонова, поэтому Аня без раздумий потянулась к своей заново обретённой магии.

На Сашку обрушился небольшой буран, и ему, кажется, немного полегчало.

– Ого! – едва слышимая за воем ветра, Лета явно восхищалась происходящим. – Чудеса Виды!

Но Ане показалось, что этого мало. Горячий мир, простиравшийся вокруг душноватыми сумерками, её ледяной магии не победить. А Сашку надо как-то спасать, иначе вместо возвращения домой он просто погибнет здесь ещё раз. Поэтому, повинуясь неясному порыву, она шагнула к бывшему однокласснику и крепко взяла его за руку. Тот, привыкший напоказ избегать девчонок, дёрнулся, но ладонь не убрал. Только выпрямился и вопросительно глянул исподлобья серыми с синим отливом глазами. Видимо, рукопожатие всё же помогло.

– Саш, ты же Привратник. Ты можешь вернуться?

Он помотал головой:

– Ни фига себе! Рута говорила, и в Магистериуме тоже, что Привратник может переносить людей и предметы, но не себя самого. Типа, это специально сделали, чтобы мы не борзели.

Аня поймала себя на мысли, что иногда в разговорах через зеркало ей не хватало прежнего Сашки с его дурацкими «пацанскими» словечками. Очень глупыми, но такими знакомыми и близкими. То ли Фор, то ли пережитые лишения делали из обычного мальчишки слишком правильного юношу с замашками аристократа. Под Фира, что ли, косит? Но иногда, как вот сейчас, сквозь маску воспитанного мага прорывался прежний Никонов.

– А ты? – подал вдруг голос Фир из упавшего на песок зеркала. Его подняла и с благоговением отдала Ане Лета. – Ты можешь вернуть его обратно?

Кажется, теперь форсит смотрел с интересом.

– Я?! – удивилась девочка. – Как, интересно?

– Как вытащила, так и вернёшь, – спокойно и уверенно заявил Фир.

Хорошо ему говорить!

– Эй, может, не надо? – вмешался Сашка. – Я не хочу, чтобы меня запихивали в эту фигулину! Мне и сюда-то попасть было не слишком приятно!

– Хочешь там умереть? – спокойно посмотрел на него форсит. – Запас сил у Ани не так велик. Когда её холодная магия иссякнет, твоё сердце растает. Хотя решать, конечно, тебе.

В разговор одновременно вмешались Тофа и Лета:

– А может…

– А ты попробуй представить!

Но первая, по выученной привычке не перебивать собеседника, замолчала, уступая второй. Лета же, не смутившись, продолжила:

– Бабушка Терада говорила, что для того, чтобы впустить или выпустить кого-то, нужно закрыть глаза и представить, как ты открываешь дверь! Ты можешь попробовать, Собирательница!

– Я то же самое хотела предложить, – слегка обиженно произнесла Тофа.

Лета белозубо улыбнулась ей в ответ. Похоже, юная те-ранги не хотела никому насолить – просто, несмотря на высокий статус, она ничего не смыслила в этикете и правилах поведения. По крайней мере, в принятых на Земле и в мире Твилингаров.

Фир, в ответ на вопросительный взгляд Ани, лишь развёл руками: мол, попробуй, хуже не будет. И девочка закрыла глаза. Сперва под веками было черно, лишь плавали цветные круги да бледнел след окружающего пейзажа. Слышалось тихое шипение змееходки, сухой шорох песка и невесомый шелест ветра. Кожу обтекал тёплый, как парное молоко, воздух остывающей пустыни. Пахло дымом от очага Терады, пещера которой осталась наверху.

Никаких дверей… Аня честно попробовала представить хоть какую-нибудь. Представилась почему-то бабушкина. Закрытая. Девочка попыталась мысленно её открыть, но та не поддалась.

С другой стороны – а зачем ей бабушкина? Аня вспомнила высокие мерцающие арки дворца Вит. И, словно прочитав эти мысли, в чёрной пустоте появилась большая стрельчатая дверь. Такая же вела в Сашкину комнату во дворце. Эта бесшумно приоткрылась. Там, внутри, Аня помнила, оставалась терраса и ледяные шахматы в половину роста человека. Доспехи, кровать с балдахином и зеркало, через которое Никонов ходил «гулять».

– Анька? Эй!

Открывать глаза не хотелось. Зато в руке Аня почувствовала шершавую и тёплую Сашкину ладонь. Вдруг, на самой периферии бокового зрения, в её темноте появился чёткий белый силуэт.

– Это же… – Никонов тоже увидел приоткрытую дверь.

Всё ещё с закрытыми глазами, Аня повернула голову к бывшему однокласснику. Интересно, почему он опять весь в белом? Был же в чёрно-фиолетовом камзоле Магистериума. Сашка тем временем высвободил свою ладонь из Аниной и шагнул к двери. Уже почти скрывшись за ней, он повернулся и как-то неуверенно произнёс:

– Спасибо…

– Да не за что, – пожала плечами Аня.

Что она вообще сделала-то? Мысленно переправила друга в замок Вит? Вот уж помощь!

Дверь закрылась, отсекая мир воспоминаний от нынешнего момента. Оказавшись вновь в своей темноте, Аня открыла глаза. Не так уж много и поменялось. Ночь упала на пустыню Виды, как тяжёлый бархатный занавес. Только Лета, зажёгшая небольшой фонарик из разноцветной стеклянной мозаики рядом со своим ездовым зверем, немного освещала пространство вокруг.

Увидев, что Аня «вернулась», юная те-ранги, в тёмных глазах которой отражался неяркий свет, протянула ей зеркальце. Только сейчас пришло понимание, что Сашки больше нет рядом. Девочка даже оглянулась, а когда вновь посмотрела на гладкую поверхность своего средства связи, Никонов с лёгким смешком помахал ей оттуда рукой. Тофа рядом с ним рассмеялась как будто с облегчением. Фира опять не было видно.

– А-а-а… а как? – удивилась происходящему Аня.

– Ты, наверное, тоже Привратница, – улыбнулась Тофа.

– Это как-то слишком круто для Привратника – открывать двери в обе стороны, да ещё и мимо Перекрёстка, – хмуро заявил Сашка.

– Он прав! – раздался откуда-то из глубины помещения голос Фира. – Это что-то другое. Привратники так не могут. Ну… или мы просто чего-то не знаем.

– Ой! – Тофа вдруг посерьёзнела. – А что с… что с отцом? Ты его видела, Аня?

Вспомнился лисий силуэт, бегущий с неестественной скоростью за мотоциклом Милы.

– Н-ну-у… видела, но… издалека. – И, упреждая вопрос форситки, сказала: – Позвать я его не смогла. Мы ехали, и потом… страшно было. Но ты не переживай, Мила на неделю время остановит. Он ничего сделать не сможет и не убежит. А я вернусь и… ну, попробую с ним поговорить.

Хотя как она это сделает, Аня задумалась только теперь. Ведь при каждом появлении тёмной сущности, раньше принадлежавшей Эффи, тело и разум сковывал тянущий жилы страх. Конечно, они могли ошибаться, и Эффи тут ни при чём, но уж больно схожи были ощущения. В любом случае она обещала подруге, и придётся что-то с этим сделать. Хорошо только, что не сейчас.

– Ладно… спасибо, Аня. – Видно было, что Тофа расстроена, но, как воспитанная девушка, она даже нашла в себе силы улыбнуться.