А как я не люблю уродов! Люблю все красивое.

Свинья, «Страна глухих»

Лишь прическу, как корону, дай поправлю на тебе.

Филипп Киркоров, «Марина»

Лево. Лево, лево, лево. Нет. Нет, нет, нет. Влево. Влево. Налево. НАЛЕВО. НА-ЛЕ-ВО. НА-ЛЕ-ВУ! Нет, нет, нет. Не то, не то. Не то. Ну… Нет, все равно нет. Вот норм. Матч. Еще один. Ок. Минус. Нет. Нет. Нет. Нет. Не-е-е-е-ет. Да нет же. Пишет что-то. Не надо мне писать. Мне лень отвечать. Мой большой палец неутомимо смахивает в левый нижний край экрана. Перст императрицы, обрекающий гладиаторов на смерть.

О, вот это отлично. Смахну «вправо», так тому и быть. Матча нет? Да ладно? Блин. Вот сейчас обидно было. Ммм… Странно. Не знаю, что и думать. Не может быть. Очень странно. Нонсенс. Я в шоке. Я делаю что-то не то. Я поставила не те фото. Мой палец с розовым маникюром останавливает скольжение. 18 пар взаимной симпатии. Мне поставили 2032 лайка. Я их ещё не смотрела.

Я жму на центральную кнопку и смотрю на часы. Мне надо идти на встречу с подружками. Я уже накрашена и сижу на кухне. Я смотрю на посуду на подоконнике, на плиту, на холодильник с моими магнитиками: USA, Barcelona Gaudi, Salzburg, Kongeriket Norge, La República Dominicana, Gdańsk, Леса Карелии и т.п.

Я вызываю такси Bolt. Через пару минут приложение докладывает мне: подан автомобиль Nissan Qashqai NI302CE197, водитель Абдулла. Я торжественно водружаю корону себе на голову. Спускаюсь на первый этаж. Прохожу мимо будки консьержа с охранником – он провожает меня умоляющим взглядом. Я сажусь в такси и еду в ресторан на встречу с подругами.

– Ммм… – я испускаю стон наслаждения, чувствуя его, огнем входящего в мою кровь, – …какой вкусный чизкейк!

– Я же говорила тебе, здесь просто потрясный чизкейк NY с клубничным соусом!

– Да. Он просто божественный, – мурчу я, заглатывая кусок покрупнее.

Аня вилкой отделяет кусочек от морковного пирога с миндалем и заносит его себе в рот точно по центру – ни одна крошка не пристает к ее чувственным губам яркого терракотового цвета. При жевании челюсти Ани движутся справа-налево. Она прижимает к десерту роговую пластинку верхней челюсти, захватывая морковный пирог резцами нижней челюсти, и отрывает его, делая резкое движение головой. Подвижный кончик ее языка захватывает куски моркови и соединяет их в пучок, чтобы удобнее было схватить его ротовой пластинкой и резцами. После 15-25 жевательных движений корм размельчается, смачивается слюной, и Аня относительно быстро проглатывает его. Жидкую пищу она засасывает и сразу же проглатывает. Через полчаса после кормления не полностью пережеванный корм порциями отрыгивается в ротовую полость, затем она опять тщательно его пережевывает и глотает. Прожевав свою порцию, Аня снова хвалит десерты в этом ресторане и высказывает мнение о воздушном фисташковом рулете с малиной и ванильным кремом, который подается в другом заведении той же сети. Аня похожа на Меган Маркл.

Я слушаю, едва заметно кивая головой. Повинуясь движениям шеи, мои волосы, переливаясь, струятся по плечам, облекают лицо, возвышаются над моим высоким лбом, как корона. Когда я удивленно вскидываю брови кофейного цвета, на лбу не появляется трех морщинок. Мои волосы не выглядят тусклыми и сухими – благодаря роскоши шести масел, уникальной формуле из шести редких цветов, питающей каждый волос изнутри, мои волосы такие живые и блестящие – настоящая роскошь. Я похожа на Дженнифер Лоуренс.

– Понимаешь, он совершенно не понимает моих намеков, что пора бы уже бросить эту, – мычит Аня.

– Бывшую?

– Нынешнюю. У нее как бы просто грандиозные планы на него.

– Мужчины вообще плохо распознают сигналы, – задумчиво говорю я.

– Да. И он мне совсем не помогает и ничего не дарит. Даже цветы.

– Но классный букет из белых роз в Инсте сегодня, – я едва заметно улыбаюсь, стараясь не морщить скулы и не напрягать кожу лица лишний раз.

– Да нет, это от поклонника одного с работы, – отмахивается Аня. – Ни о чем. Не о чем говорить, и Леша…

Я еще раз смотрю на эти фотки на экране смартфона. Цветы мне нравятся.

– В общем с Лешей… и там как раз… подарки… покупки… ну… ой, все, не обращай внимания, – Аня обрывает сама себя на полуслове. – Это я сегодня такая злая – еще не отошла от этих дней.

– Еще нет того полноценного чувства легкости, комфорта. Уверенности в себе.

– Да-да-да! Есть некий дискомфорт еще, – Аня машет рукой, как будто обожглась.

– А я, – хочу сказать я, – я как раз узнала сегодня из нютиного видео, что эти дни у нас – это…

– Что? Эти дни? – Аня роется в сумочке.

– Что дни? – я смотрю в телефон

– Что? – она достает смартфон из сумочки и смахивает с экрана синее диалоговое окно.

– Что, – я не отрываюсь от экрана телефона – влево, влево… – Что… ах да. Я узнала, что у нас эти дни…

– У нас?

– У девушек. У нас… – я отвлекаюсь на сообщение в Воцапе. – Ну где там Нюта? Пишет, что близко, – вытянув шею, как жираф, я осматриваю зал.

Нюта – редактор видеоблога «Современная женщина». Она наша одноклассница. Мы продолжаем тянуть латте и наслаждаться десертами. Я вижу, как хостес провожает Нюту к нашему столику. Они пробираются по шумному залу ресторана. Нюта похожа на Энн Хэтэуэй.

– Ну что телочки, все смакуете, – восклицает Нюта, подойдя ко мне и Ане. Мы обнимаемся. Нюта целует меня в щеку.

– Тоналкой-то вымазалась, – говорит Нюта, убирая руку с моей талии. – Я с тебя все слизала. Спасибо, я сама, – говорит она хостес и энергично отодвигает от стола тяжелое деревянное кресло. Хостес убирает руку со спинки кресла, говорит о том, что скоро к нам еще раз подойдет официантка и уходит.

– Я у тебя посмотрела видео, – я хочу польстить Нюте, – и…

– Да, она мне тут пытается сказать, но я – такая эгоистка, все о себе, – Аня выгибается на диванчике.

– О чем сказать?

– Про твой видос, – я киваю Нюте.

– Ты наконец посмотрела ссылку? «Хранить очаг: осознанный выбор или харассмент»? – оживляется Нюта.

– Харассмент – я слов-то таких не знаю, – шутит Аня.

– Или ты про видос о пользе женского обрезания? – пытает меня Нюта.

– Да нет, я, – смущаюсь я, – я про другое, щас скажу… – Я отпиваю глоточек латте. – Или покажу. Хотя нет, тут громко, скажу. Нормально не показать.

– Ну давай уже! – вопит Аня.

– Так ты не даешь, – смеюсь я

– А что тут вкусненького? – спрашивает Нюта.

– Божественный чизкейк! – в унисон кричим мы с Аней.

– Я вот тоже о нем подумываю. Вот смотрю в ваши тарелки и мне кажется, что должно быть вкусно очень.

– А я рассказывала про своего… – говорит Аня. – И про ресторан этой же сети «Мерзости и гадости», – она почему-то резко меняет тему. Я обращаю на это внимание. Я хочу послушать, что будет дальше, но Аня замолкает, потому что жует (вправо-влево, влево-вправо), и я продолжаю:

– Нет уж погоди, моя очередь.

– Ну ладно давай, ммм, – с набитым ртом говорит Аня. – Говори.

– Да нет, если хочешь, можешь первая, – любезно говорю я.

– Да нет, давай ты… хотя у меня будет интереснее для Нюты… – Аня проглатывает очередной кусок и делает многозначительную паузу, – с учетом ее вкусов. Эспешиалли.

– А какие еще у меня вкусы? Очень даже нормальные все, – Нюта смотрит на Аню. Ее рука лежит на столе и я замечаю, что ногти уже немного отросли и лунный маникюр смотрится хуже, чем на прошлой неделе.

– Да уж, – не могу удержаться я. – Мы все помним твоего карлика.

– Сама ты карлик, – говорит Нюта.

– Я не карлик. Я высокая, – я набираю полные легкие воздуха. – Нет, я все-таки решила. Я первая расскажу.

– Ну давай уже! – не отрываясь от телефона, говорит Аня.