И я его воспринял. Хотя и не понял.
—Ваше Высочество… - раздался возле меня тихий бесцветный голос. —Доброго вам здоровья.
—Ага. И вам не хворать. - обернулся я на звук, изображая тупую рассеянность. Сам же принялся быстро разглядывать подошедшего… подошедших.
Передо мной стоял человек, закутанный в темно-коричневый дорожный плащ, какие часто носят от непогоды. Седой старик с редкими, зачесанными назад, волосами. Он улыбался мне морщинистым ртом, приветливо чуть склонил голову и тяжело старчески дышал. Но, когда я на миг встретился с ним взглядом… его глаза искрились жизнью. Смотрели на меня цепко, жестко, с лукавым прищуром.
Я поспешил отвести взгляд - надо продолжать косить под дурачка.
Справа от старика, за его плечом, стояла та самая кукла, что привлекла всеобщее внимание с самого начала пира. Но тогда этот же старик заговорщицким шепотом сказал, что это просто его волшебный слуга, помогающий ему донести некий подарок для Его Высочества. Подарок для меня.
В руках кукла все так же держала что-то массивное и прямоугольное, завернутое в ткань. Круглая белая маска на месте лица смотрела - если это можно так назвать - совершенно безучастно.
—Мое имя - Пиэт, Ваше Высочество! Я - скромный мастер из славного города Солейм, господин мой. Я давно хотел засвидетельствовать почтение царственной семье и сегодня, воспользовавшись удачным случаем, пришел сюда с обозом господина Дерфолл. Я думал поднести сие чудное изделие, над которым так долго трудился, вашему царственному батюшке. Но, раз мне выпала честь оказаться на торжествах по случаю вашего… э-э, выздоровления, я с великой радостью преподнесу сей дар вам, сиятельный Михаэль Эстелл…
Перемежая свою витиеватую речь полупоклонами, старик подозвал свою куклу поближе, и та передала мне прямоугольник. Тяжелый. Интересно, что это?..
Это я и спросил.
—О, Ваше Высочество, я - зеркальных дел мастер. Я делаю лучшие зеркала во всех окрестных царствах и уже не раз именно мои творения украшали ваш величественный замок. И вот, я создал особо прекрасное зеркало, дабы лично поднести его вам и вашей семье! Прошу, не пренебрегайте моим скромным даром!
—О, отец мой - обратился я к слушающему нашу беседу в пол уха королю. —Правдивы ли слова этого человека? Вам знакомы его зеркала?
—А… как бишь его?.. - отец уже явно перебрал. —А, этот! Да, он не врет… Он и правда делает оличные з-зеркала! У меня в покоях висит одно! Вот… Подай-ка мне лучше картошечки, сын мой…
Я устало огляделся в поисках блюда с этим овощем. Да уж. И эта пьянь… аристократы! Лучшие люди этих земель, куда-то там ведущие за собой чернь. Кажется, какой-то такой тост произносили последним.
Среди Народа тоже хватало людей жалких, увлекавшихся глушением сознания и мысли с помощью природных и искусственных средств… Таких людей в основном презирали. И я в том числе. А здесь, похоже, это норма. Приятное увеселение.
Я глянул на какого-то слугу, уже окончательно надравшегося на радостях - пустили за господский стол! - и под этим самым столом валяющегося. Глянул на прелестную жену Людвига, развязно прижавшуюся к какому-то крепкому молодцу… о, да это же Гелон! И…
—Сын мой! Катр… крат… Картошки мне, се слово царя! - прогремело над ухом.
…И подумал, что не мне судить людей. Каждый живет как привык и как умеет. Но каждый и волен выбирать, в какой компании находиться.
Наложив отцу горку этой несчастной картошки, я вновь обернулся к зеркальнику. Все время этой нелепой сцены он молча ждал моего внимания, сохраняя легкую улыбку на лице.
—Давайте ваше зеркало, мастер. - устало выдохнул я. —Сниму обертку, погляжусь. Быть может, хоть это меня развлечет…
—О, Ваше Высочество! Нет-нет, не стоит снимать обертку здесь, среди толпы! Ведь этот подарок - вам, и только вам. Вам стоит просто взять его и пойти в свою комнату, а уже там, наедине со своим прекрасным царственным ликом, развернуть полотно и насладиться моим искусством…
Он прав, пожалуй. Ну их всех. Лучше просто возьму зеркало и пойду к себе. Хочу побыть один.
Скомкано поблагодарив мастера зеркал, я взял у куклы сверток, тихо встал из-за стола и направился к боковому выходу из главного зала, который должен привести меня из донжона прямо ко входу в наши покои. Когда я удалился от пиршества, ко мне тихо подошла фигура в темных одеждах.
—Привет, Альсина. - задумчиво протянул я. —Чего тебе?
—Михаэль. - донесся напряженный шепот из под капюшона. —Куда ты? Пир ведь еще не кончен. Что тебе говорил этот старик?
—Пойду к себе. - вяло буркнул в ответ. —Я понял, кажется, что пьяная толпа, крики и звон посуды это не по мне. Хочу побыть один.
—Но Ми… ладно. - ее голос переменился, в нем скользнули игривые нотки. —Ладно, Ваше Высочество. Вы ведь не откажетесь, если скромная телохранительница составит вам компанию в прогулке?
Я словно увидел веселую улыбку чудной девушки даже сквозь все эти обмотки. А ведь я бы…
—Откажусь. Возвращайся к отцу и остальным.
Что я бы? Да ничего вроде… о чем это я?... Забыл.
Оставив прямо опешившую от холодного ответа девушку за спиной, я тихо удалился из пиршественной залы.
Я еще успел услышать, как подбежавшая к королю девушка что-то ему напряженно зашептала, и как крикнул отец ей в ответ:
—И н… Не раз-зрешаю! Никуда ты не пойдешь! Ты телохранитель, или кто?! Ну-ка! Вот стой тут и храни… хорони… Кого хоронить?! Не надо никого…
Дверь за спиной закрылась и звуки смолкли. В прохладной тишине двора я быстрым шагом вошел в здание, где располагалась гостевая, покои и прочие жилые комнаты, и поднялся на третий этаж, к своей комнате.
Пока я шел по полутемным коридорам, на краю сознания копошилась какая-то мысль. Это раздражало, я никак не мог ее ухватить. Что-то мне говорили про этого старика.
Кто говорил? Что говорил?
Женщина… девушка. Альсина, она что-то мне говорила.
Про кого? О, Солнце, да что она только мне не говорила!
А когда? Вроде же недавно совсем…
О, а вот и комната.
Выбросив дурацкую мешанину из головы, я отворил дверь своей спальни и вошел.
Света в комнате оказалось мало - но пробивающихся из небольшого окна солнечных лучей вполне хватило, чтобы лицезреть почти пустую келью.
Почему я пришел сюда? Тут же был погром, даже присесть толком негде? Надо было пойти в гостевую, наверное.
Ну и Тварь с ним. Раз уж пришел, посижу тут - тут меня точно быстро не найдут. Гляну хоть, что там смастерил этот стекольщик. Зеркальщик. Да неважно.
Разозлившись на путанные мысли я просто дернул за конец узла, крепившего полотно на прямоугольнике, и ткань опала на пол, ковер с которого убрали еще ночью.
В руках у меня оказалось… ну да, зеркало. Идеальной гладкости прямоугольник в простой скромной раме из темного дерева. Дерево словно отдавало… древностью. Как старая заслуженная мебель, оставшаяся еще со времен Эры Солнца у некоторых зажиточных горожан.
Провел по раме рукой. Чуть теплая. Заглянул в само зеркало.
Оно отражало безупречно. Вот я, стою, в своих мягких кожаных сапогах с заправленными в них широкими штанами, новехонькой белой рубахе с жилетом поверх, с черной бездонной дырой в центре груди, копной вьющихся белокурых волос, хитрым прищуром светлых глаз.
Стоп. Что?
Я застыл столбом. Теперь мой взгляд был намертво прикован к черной рваной дыре посреди грудной клетки. Словно это пятно поглощало вообще весь свет. Вообще все отражение было темней, чем отражаемая комната.
И эта дыра разрасталась!
Какое красивое старинное кресло у меня тут…
Я резко обернулся. Никакого кресла за спиной не было. Голая каменная стена. Вновь повернулся к отражению - глубокое кресло черного дерева, обитое зеленой тканью, стоит в углу.
И сами стены… в темном отражении они словно тонули во мраке, но даже так я легко мог разглядеть висящие на них картины. Чьи-то портреты.
И дыра все растет.
—Хи-хи!
Кто здесь?! Я хотел было подскочить, обернуться к двери. Но не сумел оторвать взгляда от растущей в груди отражения дыры. Она манила, притягивала взгляд и держала прочно, как магнитом. Одеревеневшее тело не слушалось.
