Согласно мифу, Зевс в образе быка привез на Крит Европу, где та родила, помимо прочих детей, Миноса — царя Крита. Однажды Минос попросил отца подарить быка, которого он (Ми-нос) отцу в жертву и принесет. Зевс внял мольбам, и из моря вышел бык. Он был до того прекрасен, что Минос заменил его другим. Это совсем не понравилось Зевсу, и он наслал противоестественную страсть жены Миноса Пасифаи к своему подарку. В результате родился Минотавр, которого посадили в лабиринт, построенный Дедалом. Тезей, сын Эгея, а на самом деле Посейдона, взялся убить Минотавра. Собственно, уже это указывает на борьбу братьев *— Зевса и Посейдона — за обладание морем. Заметим, что по логике мифов Тезею, царевичу ьАф>и* и, обязана была бы помогать Афина, однако она в этой ис-тории не фигурирует. Дальнейшее известно из школьной про-мы: Тезей взял у Ариадны клубок, убил Минотавра и благополучно выбрался на волю. После такого поступка критяне утрами* ли свое господство на море, а Дедала с сыном посадили в лаСЗи^ринт, из которого те чудесным образом улетели. Удивляет только, как Дедал, построивший этот каменный мешок, не сумет! самостоятельно из него выбраться.
Археологи долго искали хоть какие-нибудь следы сооружение, которое можно было отождествить с лабиринтом, но ничего не нашли Пытались отождествить с лабиринтом дворец в Кноссе, раскопанный А. Эвансом. Это и в самом деле гранди-оз1-чо е сооружение, однако построено оно по классическим греческим канонам: огромный внутренний двор, вокруг которого расп олагалисьжилые и хозяйственные постройки. Даже Гомер выбрался бы из этого «лабиринта» без провожатого.
Но, может быть, критский лабиринт надо искать не на земле Предоставим себе, что рядом с какой-нибудь скалой была геоло-гич осекая аномалия: периодически или постоянно здесь возникали водовороты, которые уничтожали все живое, попадавшее в ник. Естественно, они должны были вызывать суеверный ужас и требовал и соответствующих жертв для собственного усмирения, естественно, надне водоворотов обитал злой и страшный дух (в наше? м случае — Минотавр), умилостивить которого собой и дол-жен был Тезей. Однако последнему такое решение Миноса при-шлось не по душе, о чем он честно сказал. Но Минос возразил, есп и Тезей на самом деле сы н Посейдона, то бояться ему совер-шенн о нечего, так как Зе вс его в беде не бросит. Тем не менее Тезей, не слишком рассчитывая на отца, привязал себя канатом или веревкой, принесенной Ариадной, к какому-нибудь дереву или об логику скалы, после чего уже смело прыгнул в водоворот. Впо-п§че возможно, что мысль о канате подсказал Тезею Дедал, ведь юн тоже был афинянином. За это он чуть не поплатился, но ему уедалось бежать, причем тоже по морю, а не по воздуху. Уже в IV веке до н э сами греки не верили в то, что Дедал мог летать как птица. Ралефатоб этом писал «Дедал не летал на крыльях, а казнил ся летящим преследователям, так как челне раздутыми парусин**'! и мчался при сильно дующем ветре».
Крэит -—одна из самых сейсмически неустойчивых зон на зеглт!е. Вполне вероятно, что после очередного смещения зем-ной коры природный лабиринт перестал существовать, а вся история борьбы Афин с Критом за морское господство вылилась п миф, настолько живучий, что и через две тысячи лет на монетах Крита изображали лабиринт в своей классической спиралевидной форме, а не каким-то подземным или наземным сооружением со множеством проходных комнат и тупиков
Ныне загадочный Фестский диск хранится в музее города Ираклейон и по-прежнему ждет того, кто сможет открыть его тайну.
Солнечногорск, разрушенный во славу Амона
Если плыть по Нилу от древних Фив к его устью, через четыреста пятьдесят километров пути вас поразит своей загадочной отрешенностью прекрасная долина. Форма долины напоминает латинскую Э, а горы, ее окружающие, изрыты, словно ласточкиными гнездами, черными квадратными провалами гробниц, во многих из которых никто никогда не покоился. В полукольце гор, с запада защищенный водной преградой — великим Нилом, под ногами путешественника простирается город-призрак Ахетатон. Всего семнадцать лет —* годы правления великого фараона-ере-тика Эхнатона — просуществовал этот наспех построенный и, вероятно, так толком и не обжитый древний город. Ему теперь тридцать три (почти тридцать четыре!) века, но никогда с тех пор, как его развалины покинули остатки жителей — художники, резчики по камню и дереву, скульпторы и каменотесы, рабочие и мастера, возглавлявшие строительные и коммуникативные работы, чиновники, вельможи, писцы, жрецы и министры, царицы и царевны, царевичи и соправители царя-еретика, — никогда больше не селились в нем люди — древние египтяне. Более того, археологи доподлинно выяснили одну существенную деталь: почти каждый из вельмож, кроме гробницы, определенной ему в ближайших горах царем-солнцепоклонником, на всякий случай тайком построил себе еще одну, попросторнее, в которой и нашел последнее пристанище Только находятся эти гробницы… в Фивах!
Древыемший город, ныне носящий арабское имя Луксор, дсхлгтэе время именовался по-гречески, будучи, однако, в отличие от Сегмивратных, С“говратнымм Фивами, у древних Египтян называясь Нэ. Там же в Фивах, в Долине царей, похоронен и Эхнатон. Возможно, гробница, в которой его погребли —тоже наспех, как и все, что делалось при нем, —не первая; возможно, СЕЭхнатона уже хоронили, и не раз, в Ахетатоне… Солнечного рэо кая гробница великого еретика не найдена. Как не найдена гробница его прекрасной супруги царицы Нефертити. До нас доило нетакужгиало изображении первой красавицы прошлого, а вот мумии ее никто не видел. Есть призрачная надежда на то, чпго женские гробниды в Ахетатоне располагались вовсе от -дельно от прекрасной долины, и, может быть, когда-то ученый мирт потрясет известие о том, что легендарная царица все же найясна… Однако все меньше надежд на то, что произойдет это в XX веке.
В двадмспъодин год Аменхотеп IV, будущий фараон Эхнатон, стз^п соправителем своего отца Аменхотепа III, царя, при кото-po*-i Египет достиг поистине вершины своего расцвета. Про-изо и_Iпо это в праздник- «сед», когда великий фараон отмечал
фидцатилетие своего царствования. Четыре года женственный, нороятно, истеричный, да и «не от мира сего», будущий фараон Эхнатон, безусловно, находившийся до женитьбы под влиянием своей матери царицы Тейе, наслаждался жизнью с очаровательней красавицей Нефертити. Еще два года, прошедшие с момента смерти отца, Аменхотеп IV продолжал ту же политику, ч го и его великий отец. Но постепенно все больше подпадал под власть другой женщины —* супруги Нефертити Ученые допускают, что не личные убеждения, а именно влияние первой красавицы заставило Эхнатона пойти против фиванского жреческого клана и объявить войну неслыханно влиятельному богу Амону-Ра, которого фиванская династия давным-давно и старательно внедряла в умы жителей всей страны, таким образом поначалу закрепляясь на троне, а впоследствии терпя значи-I ельные неудобства оттого, что сами же возвеличили культ этого местного бога: фактическую власть в стсане захватили еще при Аменхотепе III жрецы Амона. Мягкая и женственная Нефертити имела, видимо, настоящее львиное сердце, не терпящее разделения власти и жаждущее самовластья. Может быть, кто-то со стороны подсказал ей возможность замены старого бога на совершенно нового? Как бы то ни было, мы этого, вероятно, никогда не узнаем. Известно другое: неожиданно на шестом году правления Аменхотеп IV порвал со старой религией и возвел недуховный престол единого бога —Атона. Приведя религиозную систему государства к поклонению одному лишь Атону, Эхнатон, вероятно, решал не только духовные задачи: примирить народы империи с религией Египта желали и пытались его отец и дед Решить ее молодому фараону, вероятно, хотелось одним махом, тем более что почти все завоеванные народы в той или иной степени выделяли из своих местных богсв и божков именно бога Солнца. Однако жрецы Амона-Ра почти мгновенно объявили царя еретиком, и общество в считанные i оды разделилось на два лагеря — приверженцев старого бога Амона и, как выяснилось, немногочисленных сторонников но-иого — Атона, отвергавшего всех старых богов Даже если единобожие и назрело, нахрапом вводить его было, скорее всего, нельзя* Исиде, Осирису, Тоту, Анубису и другим богам и богиням поклонялись не одну тысячу лет, и требовалась осторожная постепенность А Эхнатон объявил Атона «отцом», и все свои деяния, как фараона, согласовывал с этим заявлением.В южных скалах долины Ахетатона сохранилась стела с еще читаегиой надписью:
