– Не обязательно, – отмахнулся я, – мы чисто символически, по глотку, а двадцать первый век только через год начнётся, – поправил я Димона, – потому что послезавтра будет начало конца двадцатого.

– Я из горлышка не умею, – запротестовала Ксения.

– А тебе никто и не наливает, – ухмыльнулся Димон, – девчачьи капризы нам ни к чему, мы с Егором сами выпьем на бруденшарф.

Моя спутница демонстративно закурила и отвернулась к слегка приспущенному окну.

Минут через десять такси плавно припарковалось у отеля «Урал». Мы с Ксенией направились к фешенебельному входу, Димон остался в машине.

– Так, я не поняла, – допытывалась на ходу девушка, – в какой гостинице ты сейчас-то остановился?

– Жил в этом же здании, только с другого боку, – стал объяснять я, – думал, уеду вечером, а билетов – нету. И апартаменты все уже заняты, какой идиот их здесь для меня держать будет, пришлось оформиться в «Центральную».

– Не фонтан, – сказала Ксения.

– Пойдёт, – успокоил я её, – в речпорту ещё хуже, а я там как-то почти целую неделю проторчал.

– Часто к нам приезжаешь? – она стрельнула на меня глазами.

– Практически каждый месяц, – признался я, – соликамскую бумагу вожу для наших газет. А ты где живёшь?

– Недалеко, пешком дойти можно, – уклонилась от прямого ответа Ксения, – на Комсомольском проспекте.

Выудив из банкомата приличную сумму в российских рублях, я подошёл к ближайшему торговому бутику (их в фойе было понатыкано на каждом шагу) и купил красивую дорогую зажигалку.

– Это тебе, – сказал я, протягивая вещицу девушке, – типа подарок новогодний, ну и вообще… на память.

– Спасибо, – засмущалась она, – с меня тоже причитается.

В машине Димон уже разлил оставшуюся водку по трём складным стопкам.

– Ты модным своим лип***рончиком, в натуре, наши пермские морозы запросто на понт возьмёшь, – он хохотнул, намекая на мой вельветовый пиджак, и подал мне стакашек, – держи, Егор, для сугреву, а то засохнешь.

Мы чокнулись. Девушка всё никак не решалась выпить. Димон жестом фокусника образовал откуда-то небольшой апельсин.

– Презентую, как слабому полу, – несколькими движениями он снял кожуру и разломил цитрусовый на четыре части – таксист тоже получил свою долю. В машине запахло детским утренником.

Сразу за перекрёстком стояла патрульная машина. Гаишник, усатый служака в неуставных лохматых унтах, ушанке и дублёном тулупчике с портупеей, выскочил наперерез, указывая в сторону обочины полосатым жезлом.

– С наступающим, командир, – дружелюбно приветствовал стража дорог наш таксист, электроподъёмником открутив до половины оконное стекло, – какие проблемы?

– Холодно, – пожаловался офицер, заглядывая в салон, – документики предъявите.

– У нас всё в порядке, – подала голос Ксения.

– А почему товарищ раздетый? – стал придираться постовой, имея в виду меня.

– Это зарубежный гость, – отозвалась девушка, а я добавил:

– Мы на мероприятие опаздываем, если хочешь, дам на водку.

Гаишник ещё раз пробежал глазами по нашим лицам и задержался на Димоне.

– Кого-то напоминает, а кого – не могу понять.

– Он с нами, – соврал я, – мой личный телохранитель. Я такого специально подбирал, чтобы на артиста был похож, поэтому всем кажется, что его где-то видели.

– За рубежом, наверное, штрафы зелёными оплачивают, – мечтательно тянул время офицер, удерживая у себя водительские права таксиста и продолжая пристально всматриваться в Димона. Тот нахохлился и утонул в цигейковом воротнике по самый нос.

– Не везде, – возразил я, – в странах Интерпола штрафуют морально.

После чего протянул дэпээснику через плечо водителя новенькую купюру.

– На-ка вот пятихаточку, а то нас ждут серьёзные люди, и они могут чего-нибудь не так про твои мигалки подумать.

Гаишник без колебаний взял деньги, отдал документы таксисту и, небрежно откозыряв, пожелал нам счастливого пути.

Тапёр на клавишных аккомпанировал сам себе, наяривая «Мурку». Веселье в «Старом Городе», несмотря на тридцатое число, бурлило через край, лишь подруга Ксении скучала в одиночестве под разбитой люстрой.

– Сидишь? – спросил я её, плюхаясь на противоположный стул.

– Нет, как бы пляшу, – съязвила она и подозрительно повела в мою сторону прекрасными малахитовыми глазами. – Куда Ксению дел?

– В гардеробе, – успокоил я её, – возле зеркала охорашивается и пёрышки чистит.

К столику вразвалочку подошёл Димон. Оценив ситуацию, он бесцеремонно расположился рядом с девушкой.

– Давайте знакомиться, – предложил я, – это Димон, его фэйс даже милиционеры на местных дорогах сразу узнают.

Парень взял девушку за руку и подтвердил мою информацию:

– Димон.

– Инга, – представилась та. – Вы чё, как бы вместе?

– Почти, – сказал я, – у Димона тут стрелка забита.

– О-о-о, – кокетливо протянула Инга. – Такие деловые, куда деваться.

Её рука так и осталась лежать в ладони парня.

– А вот и я, – присела возле меня Ксения. – Это Егор, это Димон, а это Инга.

Мы, не сговариваясь, переглянулись между собой и рассмеялись. Глядя на нас, улыбнулась и подошедшая официантка.

– Ящик шампанского, – заказал я, – а за люстру посчитайте отдельно.

Димон с недоумением поднял глаза к потолку.

– Егор пробкой из бутылки как бы расшиб, – ввела его в курс дела Инга, – нечаянно, не умеет шампанским пользоваться.

– Я его пить умею, – обиделся я, – а это вам не понты в сметане.

– Бенгальские свечи будете брать? – спросила официантка.

– Обязательно! – воскликнул Димон. – Без них какой праздник.

Я неуклюже поддержал его:

– Если такую свечку в одно место сунуть, даже геморрой праздником покажется.

– Опять хамишь, – надула губки Инга.

– Больше не буду, – раскаялся я и притянул к себе Ксению. – Потанцуем?

– Имей в виду, – крикнула нам вдогонку Инга, – она как бы замужем и дети есть.

Танцующие пары кружились по залу, и тонкие лазерные лучики вспыхивали зелёными и красными точками на их лицах, плечах и причёсках, создавая вместе с музыкой легкомысленную атмосферу откровенного флирта.

– Много ребятишек? – стал уточнять я у Ксении, прижимая её к своему бедру под возбуждающие ритмы аргентинского танго.

– Один ребёнок в виде мальчика, – ответила она, – его тоже Егоркой зовут.

– Большой? – продолжал любопытствовать я.

– В садик ходит, – девушка с укоризной взглянула на меня. – Хватит уже во мне копаться, отдохнуть хочу от всего, а ты в душу лезешь.

Несмотря на то, что Ксения курила, от неё распространялся приятный запах карамели и шоколадных конфет с ликёром. Заметив, как я вожу носом, она шепнула мне в ухо:

– Я на кондитерской фабрике работаю. Официально у меня сегодня ночная смена.

– Понял, – кивнул я одобрительно, – больше всего на свете мне нравятся девушки в шоколаде, работающие по ночам.

– Неплохой вкус, – согласилась Ксения, откинув назад длинные прямые волосы, чёрные, словно крыло ворона, – а поскольку за мной ответный подарок, я угощаю.

Она обняла меня за шею и, прикрыв большие карие глаза пушистыми ресницами, сладко поцеловала мои пересохшие истомившиеся губы.

Через пару часов наша компания со стороны казалась одной большой и дружной семьёй. Бесконечные тосты ходили по кругу, спиртное в прямом смысле лилось рекой.

– Казахстан – это где маки растут? – допытывался Димон. – Или где раки зимуют?

– Не маки, а хлопок, – поправила его Инга, – недалеко от Ташкента, там ещё как бы озеро такое с прикольным названием – Иссык-Куль.

– В чём прикол? – вздёрнула бровки Ксения.

Инга перегнулась через край стола и что-то тихо сказала подруге – незамедлительно последовал взрыв девичьего смеха.

– Вообще-то в Казахстане хлеб сеют, – сказал я с некоторой досадой в голосе, – и столица не Ташкент, а Астана, бывший Целиноград.

– В переводе на русский чё обозначает? – не унималась Инга.