– Наверное, она заболела, – перешептывались писаки. – Или отец ей крылья пооборвал, надоело ему про похождения принцессы читать.

И тут Карц встала, капризно сказав:

– Боже, ну и духотища! Неужели организаторы не знают, что человечество придумало кондиционеры? – и скинула свою серую шаль.

Присутствующие посмотрели на спину Марты и ахнули – задняя часть платья оказалась прозрачной, а нижнего белья светская львица принципиально не носит. В результате все СМИ России дали фото попы Карц, забыв упомянуть, по какому поводу собралась тусовка.

И ведь если к Марте приглядеться, то станет понятно: она совсем даже не красавица, фигура смахивает на грабли, нет ни шикарного бюста, ни роскошных волос, а лицом дива похожа на мишку-панду. У Карц круглая мордочка с курносым носиком, а ее не особо выразительные глаза всегда окружены синяками – Марта ведет неправильный образ жизни: курит, пьет, ложится спать под утро, встает после обеда. Поэтому и кожа ее совсем не похожа на китайский фарфор. Без косметики Марта просто страшная. Но даже если ей взбредет в голову заявиться на бал в халате, стянув на затылке волосы в хвост, девица затмит тех, кто просидел месяц в салоне красоты, тщательно готовясь к выходу в свет.

Так в чем секрет успеха Марты? В деньгах ее отца? Безусловно, старик Карц богат, но он не является первым лицом в списке журнала «Форбс». В уме? Карц успешно прикидывается идиоткой, многие считают ее родной сестрой куклы Барби. В любовниках? Их список настолько широк и разнообразен, что скорей мешает, чем помогает ее светскому успеху. В статусе радиоведущей? О боже, конечно нет. Марта сидит у микрофона раз в неделю, зачитывает вопросы викторины, которую составляет редактор. Одним словом, я не понимаю, что позволило Карц стать тем, кем она является, и уж совсем неясно, почему она сотрудник Чеслава. Кстати, о ее работе в группе не известно никому, кроме коллег. Тупая болтливая блондинка ухитрилась сохранить тайну от всех, ни один журналист не разнюхал правду о том, кто такая на самом деле отвязная девица.

Я испытываю к Марте смешанное чувство. С одной стороны, она моя коллега и ни разу пока меня не подвела. С другой… Гри уж слишком восхищается Карц, называет ее гением перевоплощения и одной из самых ярких актрис современности. Только не подумайте, что я ревную, мне просто не нравится, когда мой муж хвалит другую женщину…

– Ну и что? – продолжала сейчас злиться Марта. – Имя-то свое назови!

– Таня.

– Ларина? – фыркнула Карц. – Хочешь посоветоваться, как лучше на правильном русском языке написать письмо Онегину? Не по адресу обратилась! Я бы его конкретно послала в задницу.

– Татьяна Ларина составила признание в любви на французском, – уточнила я, – русским она, как многие дворянки того времени, владела плохо.

– Сергеева, ты, что ли? – наконец сообразила собеседница. – Чего надо?

– Извини, если помешала.

– Да уж… Ни минуты покоя! Делаю педикюр, а телефон словно взбесился. Что ты хочешь?

– Сейчас прочту тебе список.

– Ну!

Я старательно перечислила фамилии.

– Не поняла проблему, – процедила Карц.

– Знаешь хоть кого-нибудь из названных? – спросила я.

– Ну… в общем, да.

– Супер!

– Так что надо? Говори живей, времени нет, сказала же – ногти в порядок привожу!

Я озвучила просьбу о рекомендации.

– Всего-то? – с легким недоумением осведомилась Карц. – Жди.

Из трубки полилась бравурная мелодия, затем вновь прорезался капризный голосок:

– Федосов Женя.

– Это кто?

– Твой рекомендатель. Он сейчас свяжется с администрацией. Если это все, то пока!

Марта отсоединилась. Я постояла несколько секунд с трубкой в руке, потом сунула ее в сумку, дошла до будки с мороженым, купила эскимо и быстро съела. Не успел последний кусок холодного лакомства упасть в желудок, как меня охватило горькое раскаяние: мороженое слишком калорийная штука для женщины, которая хочет похудеть. С другой стороны, эскимо ведь не жареная картошка, не отбивная, не «оливье» с майонезом… И вообще, человек, впавший в депрессию, начинает сильно поправляться. Уныние и самоедство ведут к ожирению, а недовольство собой провоцирует болезни, поэтому никогда не жалейте о своих поступках, даже самых неправильных, даже совершенных ошибках!

Какой толк сейчас укорять себя? Я же не могу выплюнуть мороженое – уже проглотила. Значит, отбросим в сторону плохое настроение и скажем вслух:

– Небольшое отклонение от предписанного рациона пойдет только на пользу. Моему организму сегодня необходимо именно эскимо. Все шикарно. А вот с завтрашнего дня – никаких сладостей.

Решив, что незнакомый Федосов уже успел переговорить с начальством коттеджного поселка, я смело набрала номер и услышала вежливое:

– Телефонистка на проводе.

– Соедините с управляющим Куприяновым.

– Ваше пожелание, сударыня, будет моментально выполнено, – заверила девушка. И не обманула.

– Куприянов, – прожурчал через пару секунд баритон.

– Моя фамилия Сергеева, я хочу стать членом вашего клуба, имею рекомендации от Жени Федосова, – отрапортовала я. – Женя должен был позвонить.

– О! Да! Конечно! Евгений Нилович уже побеспокоился! – зачастил Куприянов. – Ждем-с! С нетерпением-с! Проходите на полянку! Прямо в избу администрации!

– Буду через пять минут, – заверила я.

– Стучите сильнее, Антон глуховат, – предупредил Куприянов.

Последние слова управляющего прозвучали загадочно, но я уже успела подойти к воротам поселка и впала в еще большее изумление.

Простые дощатые створки ворот были лет десять назад выкрашены темно-зеленой краской, и сейчас она свисала облупившимися лохмотьями. Слева виднелась калитка, вместо ручки на ней было железное кольцо. Ни домофона, ни даже простого звонка тут не имелось и в помине. Не было и вывески с названием поселка.

Я подергала калитку. Заперто. Может, я не туда забрела? Это мало похоже на центральный вход в пафосный клуб, куда без рекомендации нечего и соваться. Вероятно, я стою сейчас у служебного входа. Но справа и слева тянулся глухой деревянный забор, улица Калашникова здесь благополучно заканчивалась. Не бегать же мне по периметру изгороди!

Я снова вынула мобильный.

– Телефонистка у аппарата.

– Соедините меня с управляющим.

– Куприянов к вашим услугам!

Главная роль в спектакле «День сурка» стала меня раздражать.

– Опять Сергеева от Жени Федосова.

– Я весь внимание.

– Стою у ободранных зеленых ворот.

– Да, да, правильно, входите.

– Как? Калитка заперта.

– Сделайте одолжение, постучите энергичней, наш ключник Антон слегка глуховат, – безукоризненно вежливо сообщил управляющий.

Я сунула сотовый в карман, стала изо всей силы барабанить в хлипкие доски и кричать:

– Антон! Эй! Открой! Анто-о-он!

Через десять минут такого времяпрепровождения я снова воспользовалась сотовым.

– Телефонистка у аппарата.

– Управляющего! – заорала я. – Живо! Подайте сюда Куприянова в жареном виде!

– Простите, – испуганно пролепетала девушка, – но я могу лишь соединить вас с ним…

Злость мгновенно отступила… Действительно, нельзя требовать от служащей невозможного.

– Куприянов!

– Сергеева от Федосова.

– Наверное, вы запутались на перекрестке? Сворачивайте налево у большого камня. Не бойтесь, ни медведей, ни волков в лесу нет, одни лисы, зайцы и белки.

– Мне не открыли ворота! Я на улице!

– Ох уж этот Антон… Пожалуйста, покричите.

– Орала, как раненый тигр! Но ваш секьюрити даже не шелохнулся!

– Извините, пожалуйста. Попытайтесь еще раз.

– Издеваетесь?

– Господи, конечно нет! – явно перепугался Куприянов.

– Тогда позвоните ему и велите меня впустить.

– Куда позвонить? – задал идиотский вопрос управляющий.

– На охрану.

– У нас только Антон.

– Вот его и побеспокойте.

– Но это невозможно.

– Почему?

– У ключника нет телефона.