Слова Томико давили грузом на мою грудь.

3

Мамору сбежал из дома в холодный день посреди февраля.

Когда его отец пошел будить его, растопив печь утром, все было в порядке. Но, когда Мамору не спустился на завтрак, он пошел еще раз проверить сына, и комната оказалась пустой.

На столе осталась записка с простой фразой: «Прошу, не ищите меня». Это послание чаще всего оставляли те, кто сбежал, и это было самым глупым.

— Что нам делать? — сказала Мария в слезах, дыхание вырывалось белыми облачками. Ее шапка была в снеге, даже на ее ресницах были снежинки.

Мария и Мамору жили на разных сторонах города, но я знала, что они встречались каждый день и вместе шли в школу. Она устала ждать сегодня и пошла к его дому. Когда она услышала историю от отца Мамору, она пообещала никому не говорить и отправилась ко мне.

— Разве не ясно? Будем его искать.

Я уже отвязала лодку. Если бы Мария прибыла позже, мы бы не пересеклись.

— Заберем Сатору и пойдем по следам Мамору.

— Но разве не будет подозрительно, что первая команда вдруг пропустила уроки?

Хоть Рё технически был в нашей группе, он обычно все время проводил со второй командой. Мария была права. Если мы не появимся, это вызовет много вопросов, и нас приведут отвечать на них.

— Хорошо. Пока что идем в школу. У нас самоподготовка на третьем и четвертом уроке, да? Тогда и убежим.

В субботу уроки были только утром.

— Но мы не успеем до классного часа.

— Потом придумаем объяснение. Хорошо, что с нами будет гений-выдумщик. Мы не сможем пойти на поиски Мамору раньше.

Говорили, зима будет довольно теплой, но в конце января с континента пришел холодный циклон, и температура стала рекордно низкой. Снега было так много прошлой ночью, что город покрыл толстый слой. Я не знала, куда мог убежать Мамору, но на всякий случай сложила в лодку лыжи.

Я прибыла в академию почти перед началом урока и успела сесть на место до того, как Солнечный принц заметил. Он не стал ничего подозревать, когда Мария сказала, что Мамору заболел и остался дома.

На уроке мы учили «Общество и этику». Было ужасно скучно. Мы старались скрыть нетерпение и надеялись, что урок скорее пройдет. Как только прозвенел звонок, мы с Марией отвели Сатору в угол и все рассказали.

Вторым уроком была математика, от которой у меня всегда болела голова. Но теперь в классе было больше трех раздраженных учеников.

И, наконец, наступила долгожданная самоподготовка, где можно было выходить на улицу, если нужно. Мы поспешили из класса и столкнулись с первым препятствием.

— Эй, куда ты собрался? — сказал Рё Сатору, не глядя на меня.

— Разве сейчас не время самоподготовки? — Сатору пожал плечами.

— Потому я и спрашиваю. Мы ведь в одной команде.

— Разве ты обычно не со второй командой? — нетерпеливо сказала Мария.

— Но я все еще в первой команде. И я когда-то давно проводил время с вами. Не знаю, почему мы больше так не делаем… — Рё растерялся от своих сбивчивых мыслей.

— Ладно. Прости, что еще не объяснили, — Сатору похлопал его дружески по спине.

В этом жесте не было ничего большего, было сложно поверить, что они когда-то любили друг друга.

— Мы уже выбрали тему исследования, но тебя не было рядом, так что ты не слышал. Мы хотим наблюдать за узорами кристаллов льда в снежинках.

— Снежинки? Почему? Это детское дело. Я делал так на зимних каникулах, когда был в школе Дружбы.

Хоть Рё дружил с нами с детства, он не ходил в школу Гармонии со мной и Сатору. Они с Мамору были в школе Дружбы.

— Мы следим за изменениями в них, когда мы используем проклятую силу. Мы уже разделили работу. Хочешь посмотреть за школой?

— Что именно вы отслеживаете?

— Сначала смотрим на снежинки через лупу и зарисовываем их узоры. Нужно хотя бы сто для начала. А потом делим их на категории по форме. Мы выбираем несколько узоров и пытаемся сделать таким другой участок снега.

— Но разве снежинки могут менять форму, когда уже сформированы? — с сомнением спросил Рё.

— Вот именно! Это смысл нашего исследования, — быстро ответил Сатору. — Многие твердые тела — некие кристаллы, да? И если мы можем изменить облик водного кристалла, не растопив его, может, удастся менять и другие тела свободнее, чем сейчас.

— Хм… — Рё задумался.

Он не понимал, что Сатору все выдумывал, и попался на крючок. Он не мог быть нам близким другом.

— Ясно. Хочешь, чтобы я проверил за школой?

— Да. А мы посмотрим спереди. О, и когда начнешь исследование, нельзя прерываться. Иначе придется начинать заново.

— Хорошо, — сказал он и ушел.

— Ты такой злой, — но это был мой комплимент от всего сердца.

— Что? Это было лучшее решение.

Мы вышли из школы и отправились к пристани. Ветер жалил части ушей, которые не скрывала шапка. Шел слабый снег.

Сатору нужно было взять инструменты дома. Мы с Марией поплыли к дому Мамору. Воздух был холоднее воды в канале, и вокруг нас поднимался пар. Местами был лед, и приходилось ломать его проклятой силой, кусочки задевали лодку по пути. Мне казалось, что мы ведем ледокол по Северно-ледовитому океану.

— У тебя есть идеи, почему убежал Мамору? — спросила я.

Мария задумалась.

— Не знаю… но он был подавлен в последнее время.

Мне тоже так казалось.

— Почему? Что-то произошло?

— Нет. Думаю, только я и заметила что-то.

— Расскажи.

— Он не мог выполнить задание. Оно должно быть простым для него. Но он — такой пессимист, что сразу думает, что все не получится, что все безнадежно.

— И все?

Он убежал из дома из-за этого?

— Нет, думаю, Солнечный принц отругал его… и я пошутила, что за ним могут прислать нечистого кота. Он побледнел и воспринял это серьезно.

Если это было так, то я была отчасти виновата. Плохой идеей было говорить о детях, пропавших из школы.

Мария и Томико были правы. Мамору был намного слабее меня.

Я вдруг вспомнила то, что заставило волоски на шее стать дыбом.

— Силу цепи определяет самое слабое звено…

— Что? — спросила она с подозрением.

Я сказала, что это пустяки, пока пыталась разобраться в запутанных мыслях в голове. Там мелькнула жуткая мысль, но я не успела ее понять.

Дубовая роща была на западе района. В это время года там все время дул ветер с реки, так что было невыносимо холодно. Когда мы прибыли, от холодного воздуха мое лицо онемело.

Я привязала лодку к столбику, забрала свой рюкзак, надела лыжи, похожие на смесь обычных лыжей и снегоступов.

На нижней стороне лыж были тонкие шипы, которые помогали тормозить, давали возможность идти по ровной земле. Можно было ехать, расставив ноги на ширине плеч, склонившись вперед и толкая себя проклятой силой. Было легко подниматься по холму, и можно было регулировать скорость. А спуск был как на обычных лыжах.

Мария была в обычной обуви и парила в воздухе как призрак.

Когда мы прибыли, мы обошли дом Мамору в поисках следов. Снег хоть в этом помогал.

— Эй, что это?

Я нашла не следы ног, а следы саней. Судя по их ширине, сани были детскими.

— Мамору всегда был плох с санями. Он едва их использовал.

— Похоже, он вырыл санки со времен школы Дружбы. Следы глубокие. Он мог взять с собой вещи.

Убегать на детских санках с сумкой было глупо, но это было в стиле Мамору.

Вскоре лодка Сатору приплыла к нам на огромной скорости.

— Простите, что заставил ждать. В какую сторону идем?

Он уже был с лыжами, и у него они были шире моих, требовали больше сил для использования. Но зато он мог ходить по воде, как водомерка.

Мы пошли за следами санок. Хоть Мамору отправился на три часа раньше нас, он не мог уйти далеко, потому что его санки с грузом не могли двигаться быстро, не теряя равновесие. И если он останавливался, чтобы понять, куда ехать, мог потерять на этом хотя бы час.