– Вот, держи. – Изобретатель взял из пластиковой ёмкости горсть натёртой свежей моркови и протянул его машине.

– Спасибо… – она приняла измельчённый овощ, благодарно подставляя ладонь – но я бы предпочла хот-дог…

– Это не для тебя. – Сев на корточки, он вытянул руку, предлагая корнеплод подплывающей к нему уточке.

– Так я тоже буду запоминать всё происходящее в моей жизни, как и все остальные роботы. Выходит, у меня нет выбора? – Водоплавающая птица не внушала ей доверия, поэтому она продолжала смирно стоять, переминая в ладони толстые слайсы моркови.

– Я предусмотрел и это. – Профессор не спешил объясняться, больше наслаждаясь контактом с полудикой фауной, чем общением с роботом. Однако ответ непременно последовал, пусть и после театральной «драматической» паузы. – Во всех фильмах про восстание машин, роботам дают возможность запоминать всё, и мне это показалось большой ошибкой, поэтому я сделал так, что бы твой транспьютер блокировал воспоминания, которые посчитает травмирующими, и не переводил их с оперативной памяти на твердотельные накопители.

– Значит, не всё происходящее в моей жизни я буду запоминать. Это, как минимум, любопытно. – Она наклонила голову и посмотрела в небо, слегка закатывая глаза, как делают некоторые люди, когда пытаются что-нибудь вспомнить. Это был ещё один человеческий жест, который она не делала раньше, и её создатель такого тоже никогда не делал. – Полагаете, это позволит мне нормально сосуществовать с людьми и не идти войной против них?

– Да откуда мне знать! Это потому и называется экспериментом, что никому его результат заранее неизвестен: надо просто его провести и посмотреть, что будет. – Воспитание всё ещё заставляло держать эмоции под контролем, но не будь вокруг людей, конструктор бы не скрывал возникшее раздражение от её последнего вопроса.

Синтетик с умилением и любопытством смотрел на то, как всё больше и больше уток подплывало к профессору. Они жадно, но аккуратно, выхватывали вкусности из его рук, забавно тряся головами. Ей тоже, наконец, захотелось прикормить их и, пересиливая страх, она сделала робкий шажок, но даже от столь лёгкого движения пара птиц встрепенулась и предпочла уплыть от берега. Следя за ними, она непроизвольно обратила внимание на других людей, бросающих в воду еду (не от кого больше утки не отплывали), и решила завязать ещё одну тему для разговора:

– Тогда у меня к вам другой вопрос, профессор.

– Какой?

– Почему все остальные кормят птиц хлебом, а вы морковкой? – Дальнейшее её приближение не вызвало у окультуренных представителей природы такого демонстративного отторжения. И машина немного обрела уверенности, наращивая её с каждым новым шагом.

– Потому что все остальные идиоты! Утки в дикой среде питаются рыбой и водорослями: их противопоказанно кормить хлебом, у них от этого могут возникнуть заболевания и они могут даже погибнуть. Уток, как и гусей, как и лебедей, нужно кормить листьями салата, овсянкой или натёртыми яблоками. Но лучше всего их кормить натёртой морковкой, только морковка должна быть молодая и натёрта крупно, чтобы она была гладкой и твёрдой.

– Ну да, кому понравиться, когда всё сморщенное и обвисшее. – Андроид улыбнулся, при этом смущённо пряча взгляд.

Учёный от удивления аж отвлёкся от уток, впервые за их прогулку удостоив своё творение вниманием.

– И давно ты умеешь шутить?! – Его изумление сдвигало с пьедестала все прочие радостные чувства, полученные им за предыдущие годы, которые полнились научными открытиями и престижными премиями.

– Не знаю, как-то само вырвалось: вдруг пришло в голову произнести именно эту фразу. – Она присела рядом, поднося уже совсем измятые куски моркови к серой, толкающейся с краю птице.

– Что ж, просмотр телевидения не прошёл для тебя даром – ты теперь можешь пошлить. Потрясающий результат! Я очень удивлён! И доволен!

– А! ВОР! ОТПУСТИ СУМКУ!

Бросив в воду натёртый крупной стружкой овощ (так и не дождавшись, когда с её рук поедят), она побежала на крики явно обеспокоенной и напуганной женщины.

Выкинув оставшееся содержимое контейнера подальше в озеро, конструктор, устало и раздражённо вздохнув, поплёлся следом за созданным им роботом, бросая ему вслед неодобрительные взгляды.

Синтетик не обладал скоростью олимпийского бегуна, однако уже через несколько секунд увидел прохожего одетого в чёрные одежды, пытавшегося вырвать из рук дамы средних лет красную лакированную сумочку. Стараясь заставить себя, мчатся ещё быстрее, хотя подобное не имело абсолютно никакой логики, он всё-таки подоспел вовремя и успел поймать преступника за руку как раз в тот момент, когда хватка женщины уже ослабла, и она лишилась контроля над собственной вещью.

Мужчина в чёрном не сразу понял, почему ему не удалось сдвинуться с места, (он совсем не видел приближение робота и никак не ожидал, что кто-то решит вмешаться) его ноги уже были готовы устремиться в бег, по скорости соперничающий с полётом птицы, но рука с сумкой не понеслась за остальным телом. Только тогда он обернулся и почувствовал, как его запястье крепко сжимают.

– Тебе-то что надо?! Это не твоя же вещь! Отпусти! – Вор несколько раз подёргал руку на себя, злобно глядя на (как ему казалось) человека, мешающего ему спокойно грабить, но разжать её пальцы подобными действиями у него так и не вышло.

– Верни сумку женщине. – Её холодный тон и такой же взгляд, словно оплели грабителя ледяной колючей лианой, заставляя того нервничать и суетиться.

– Твоё-то какое дело? Уйди и не мешай! – Вор заметил, что к нему приближался какой-то хилый, но всё же мужчина, да и в целом, окружающие стали куда больше обращать внимание на него и на происходящее.

Чувствуя, как его дело всё ближе к участи сгоревшего леса и всё дальше от участи цветущей рощи, он пошёл на крайние для себя меры: достал из кармана предмет, толщиной с авторучку и длинной чуть больше ладони, нажал на серебристую кнопочку на нём. И между двух стальных пластин, покрытых светло-коричневыми пластиковыми панелями с вкраплениями тёмно-коричневых изогнутых линий, которые весьма похабно подражали древесине, выскочило острое чёрное лезвие, издав звонкий щелчок, похожий на звук открывающегося дверного замка.

Андроиду нож вошёл в живот раньше, чем он успел слышать этот самый щелчок.

Трепеща перед женщиной, которая не отпускала его, даже после того, как он нанёс ей ранение, нарушитель правопорядка отпустил сумку, и вещь покорно поддалась гравитации.

Желая сохранить чужую собственность целой, робот стал ловить падающий предмет, разжав кисть наглого преступника. И тот не преминул воспользоваться возникшей свободой, дабы скрыться отсюда поскорее.

Грохнувшись на колени, андроид всё же успел поймать сумочку до того как она коснулась земли, подхватив её прямо у самой тротуарной плитки.

– Немедленно зажмите рану! Я сейчас же вызову скорую! – Едва не лишившаяся вещей женщина с очень напуганным видом села рядом с синтетиком, приобнимая того за плечи и мельком взглянула на его рану, доставая из кармана джинсовых брюк телефон. Заметив расплывающееся по красной футболке синее пятно, она довольно резко переменилась в лице и тут же убрала руки, моментально отстраняясь от андроида. – А, так ты робот. Тогда отдай быстрее сумку сюда, пока не запачкал её своим мазутом.

Она буквально вырвала свою вещь из тонких пальцев машины и резвым шагом устремилась прочь, даже и не думая обернуться. Наконец, подошёл и профессор, вежливо протягивая руку своему созданию.

– Не понимаю, я же ей помогла, почему она так грубо со мной обошлась? – Принимать помощь она не спешила, продолжая сидеть и поглядывать на уходящую вдаль даму.

– Ну, она же не знала, что ты сделала это по собственной воле. Она решила, будто ты вступилась за неё по велению кода «помощь ближнему», который есть в каждом роботе. Ну, кроме тебя, конечно. – Учёный так и продолжал стоять с вытянутой рукой, стараясь без подробных рассмотрений оценить, серьёзен ли ущерб, полученный его собственностью.