Они миновали несколько отделов. Все они были обозначены деревянными табличками. Древняя история, греческая, египетская и римская. Затем современная история, европейская и американская. Социология. Антропология. Орнитология. Зоология. (Роберт с любопытством заглянул туда, но отец потянул его дальше по коридору.) Биология человека. Бактериология. Другие «логии». Физика.

Потом начались языковые отделы. Арамейский. Вавилонский. Баскский и саамский. Венгерский. И дальше мимо русского и немецкого, больших томов мистицизма и философии, французских лирических поэтов и итальянских постструктуралистских романов.

Все глубже и глубже погружались они в недра библиотеки. В места столь тихие и уединенные, что, казалось, туда годами никто не заходил. Они шли по извилистым коридорам, огибали углы и наконец поднялись по какой-то крутой лестнице. К еще одной двери.

Она была небольшой, из старых дубовых досок, на которых были вырезаны грозди винограда, арфы и снова ангелы. По бокам свисали красные бархатные занавеси, делая ее похожей на сцену маленького театра.

На уровне головы Рейчел к ней крепилась медная табличка.

На ней значилось:

Феликс улыбнулся.

– Вы приглашены.

Он достал бронзовый ключ, уже больше не нервничая, словно восторг от этого приключения пересилил любой страх.

– Мне не положено иметь этот ключ, – прошептал он. – Я стащил его у госпожи Шрёдингер, когда она спала сегодня днем.

Ключ повернулся в замке. Дверь чуть скрипнула, и Рейчел подпрыгнула.

– Тут нет сигнализации, папа? – спросил Роберт, глядя на отца снизу вверх.

– Я ее выключил, когда уходил.

– А как насчет ночных сторожей?

– Они не начинают обходы раньше семи вечера.

Феликс открыл дверь.

В комнате царил почти полный мрак. Единственное окно, располагавшееся высоко на левой стене, пропускало лишь отсветы умирающего дня. Три других стены были обставлены застекленными шкафами. И в этих шкафах стояли самые прекрасные, древние и безмолвные книги из всех, что Рейчел доводилось видеть.

Они покоились за стеклом подобно спящим призракам, ждущим, когда их разбудят.

Рейчел взглянула на старинные часы на дальней стене. Половина седьмого. У них лишь полчаса, чтобы успеть уйти до прихода ночных сторожей.

– Зачем мы сюда пришли, папа? – спросила она. От ее дыхания в холодном воздухе появлялись облачка пара.

Отец улыбнулся, вместо ответа взял ее за руку и подвел к шкафу в дальнем конце правой стены.

В нем была всего одна книга. Она лежала чуть наклонно на невысокой подставке. Выцветшая, переплетенная в темно-красную кожу, на обложке изображение из сусального золота спящей фигуры, зависшей в воздухе и окруженной тонкими дымчатыми линиями наподобие облаков. Над этим изображением было название книги, тоже написанное сусальным золотом, – три слова старинной вязью, так что сразу было даже трудно их прочесть.

У Рейчел перехватило дыхание.

Отец часто рассказывал ей об этой книге. Книге, которой было много сотен лет, и во всей библиотеке она была самой странной и удивительной книгой. В ней были записаны сорок девять снов, по одному на странице. Действие снов происходило в саду, где кто-то спал. Феликс пересказал Рейчел и Роберту несколько снов, когда они лежали дома в кроватях. В книге не было сюжета, как в нормальных книгах, но Рейчел нравилось представлять себя в том саду, когда она сворачивалась калачиком и начинала засыпать. Как-то ночью отец, поправляя дочке одеяло, рассказал ей секрет. Он сказал, что, по легенде, сны из книги обладают сильной магией. Но никому не известно, как заставить эту магию работать. Это знание давно забыто. Если вообще когда-либо существовало. Рейчел никогда не видела саму книгу. До этого дня.

– О, папа, она прекрасна.

– Подожди.

Феликс снял с кольца последний, четвертый ключ. Маленький и золотой. Он на секунду закрыл глаза. Потом отпер шкаф.

Рейчел окатил страх, как если бы завыла сирена, прибежали охранники, засверкали огни и весь мир разбился вдребезги. Но ничего не случилось.

Феликс поднял стеклянную дверцу и закрепил ее. Потом взял книгу, сдул с обложки целое облако пыли и протянул ее Рейчел.

– С днем рождения, дорогая моя, – улыбнулся он.

Она взяла книгу, провела по ней ладонью. Книга не была большой или особенно тяжелой, но у Рейчел слегка закружилась голова. На ощупь книга казалась теплой. Как будто в ней таилась жизнь, что понять было просто невозможно.

Она села на удобный стул для чтения и раскрыла книгу. Титульная страница оказалась пустой. Ни имени автора, ни названия издательства, ни даты.

Лишь надпись в самом низу.

Рейчел взяла книгу и с благодарностью посмотрела на отца.

– Сегодня мой самый особенный день рождения, – тихо сказала она.

Отец просиял от удовольствия.

– Есть ли у нас время на то, чтобы ты прочитал мне хоть один сон, прежде чем мы положим книгу обратно? – спросила она.

– Дорогая, я могу поступить лучше.

Он закрыл шкаф.

– Мы не положим ее обратно. Мы заберем ее с собой.

Ошеломленная Рейчел уставилась на отца.

– Но, папа, это же комната редких книг, – сказал Роберт. – Отсюда никому не позволяется выносить книги.

Рейчел кивнула.

– И это такая редкая книга.

– Она не просто редкая, – поправил ее Феликс. – Она уникальная, моя любимая Рейчел. И есть еще кое-что. Поделиться с вами секретом?

Его глаза блеснули в полутьме.

– Завтра – я знаю это из надежного источника – в библиотеку придут четыре солдата правительственных войск. И по приказу президента Чарльза Мальстайна они заберут эту книгу и доставят ее в президентский дворец. Где ее объявят осквернением Нового Мирового Порядка и сожгут.

– Почему?

– Потому что сны – это мощное средство, Рейчел. И завтра «Книга украденных снов» перестанет существовать. Если только кто-нибудь не заберет ее раньше.

Какое-то время никто не говорил ни слова. Рейчел вспомнила то странное предчувствие, которое она ощутила, надевая перчатки в гостиной их квартиры, что сегодняшний вечер станет и чудесным, и очень опасным.

– Папа.

Роберт посмотрел на часы. Было без девяти минут семь.

– Ничего себе! Молодец, Веснушка. Нельзя терять время. Поспешим, Рейчел. Вперед!

Они торопливо вышли из комнаты, Рейчел крепко держала книгу. Феликс запер дверь бронзовым ключом, и они двинулись обратно – вниз по лестнице, затем по коридору, а потом мимо языков, наук и прочих областей истории человечества.

Пока не дошли до боковой двери.

Тут они и увидели через окно солдат. Те стояли совсем рядом, внимательно разглядывая боковую дверь. И Рейчел, к своему ужасу, увидела, что отец, когда уронил второй железный ключ, пытаясь открыть эту дверь, уронил и свой трамвайный билет. А солдаты его подняли.

Феликс сильно побледнел. Роберт замер. Рейчел не осмеливалась даже дышать.

Отец жестом велел детям следовать за ним, и они вернулись в главный зал, а затем в длинный коридор. Там было уже почти совсем темно. Роберт взял Рейчел за руку, другой она крепко прижимала к себе книгу.

Феликс быстро провел их через несколько комнат, мимо древних цивилизаций и греческих мифов, к другому выходу. Но тот оказался заперт. В отчаянии он испробовал все ключи, но ни один не подходил. А когда Феликс попытался силой вставить последний ключ в неподходящий замок, то уронил все сразу, и ключи громко звякнули о каменный пол.

Они услышали крики солдат:

– Туда!

– Я слышал звон!

– Они внутри!

Феликс ухватил детей, и они побежали по другому, более узкому коридору. Феликс знал библиотеку как свои пять пальцев, и, несмотря на панику и страх, Рейчел ощутила прилив надежды: уже тот факт, что отец работал в этом здании и любил его столько лет, должен что-то значить. Должен чего-то стоить.