Аналогичная мебель находится в Ватикане, в личных покоях пап.
Бюро:
высота – 140 см
длина – 92 см
глубина – 60 см.
Инв. No№ 931–938
30.
ВЕНЕЦИЯ XVIII век
Набор мебели для дамского кабинета
Четыре cтула:
высота – 87 см
длина – 47 см
глубина – 45 см.
Инв. No№ 931–938
31.
ВЕНЕЦИЯ XVIII век
Набор мебели для дамского кабинета
Бюро: (фрагмент)
32.
ИТАЛИЯ XVII век
Набор мебели для дамского кабинета
Два кpecлa:
высота – 92 см
длина – 64 см
глубина – 50 см.
Инв. No№ 931–938
33.
ИТАЛИЯ XVI век
Кресло с маскароном
Орех, обивка – старая ткань.
Высота– 135
ширина – 65
глубина – 65 см
Инв. № 984
ВЕНЕЦИЯ. XVIII век
Набор мебели для дамского кабинета
34.
ИТАЛИЯ XVI век
Кресло с маскароном (фрагмент)
Так называемое черное барокко. Заказчик предположительно из Испании. Бюро, 2 кpecла, четыре стула. Кожа на основе из папье-маше. Инкрустация перламутром, Роспись. Золочение. Эбеновое дерево. 7Аналогичная мебель находится в Ватикане, в личных покоях пап.
ИТАЛИЯ. XVI век
Кресло с маскароном
Часто встречается как тип мебели в собраниях Италии.
В 1992 году аналогичное кресло было продано на аукционе Кристи в Нью-Йорке.
35.
ФЛАНДРИЯ XVII век
Аллегория Весны
Парная скульптура к скульптуре «Аллегория Лета»
Мрамор
Высота – 60 см
Инв. № 329
36.
ФЛАНДРИЯ XVII век
Аллегория Лета
Парная скульптура к скульптуре
«Аллегория Весны»
Мрамор Высота – 60 см
Инв. № 330
Фландрия
Антверпенская школа, XVIIвек. Аллегория Весны. Аллегория Лета.
Один из крайне редких образцов фламандской скульптуры этого периода.
Декоративные фигуры, рассчитанные на размещение в саду зажиточного фламандца. Выполнены высокопрофессиональным мастером, великолепно формирующим композицию, рассчитанную на круговой обход (см. илл. 35. и 36.).
Согласно косвенным данным, обе фигуры были привезены в Петербург в первой половине ХVIII века.
Дюге, Гаспар
(Dughet, Gaspard, dit «le Gaspre», «le Guaspre»),
иначе ПУССЕН, Гаспар, noпринятой им фамилии учителя
(Gaspard Poussin)
Май 1613, Рим – 25.05.1675, Рим
С незапамятных времен в искусствоведческой практике принято называть художника в зависимости от обстоятельств разными именами. В музейных и выставочных каталогах он – Гаспар Дюге, в энциклопедических изданиях – Гаспар Пуссен, имя, принятое мастером после кончины бесконечно почитаемого им учителя. Подозрения, что такая перемена понадобилась живописцу ради славы, никак не обоснованы: к тому времени известность Гаспара не уступала известности его наставника. Он не успевал справляться с заказами всех дворов Европы, и, кажется, не было сколько-нибудь значительного художественного собрания, которое не располагало бы его произведениями. Другое дело – душевная привязанность и бесконечный пиетет. Гаспар Дюге и его брат Жан составляли семью бездетного Никола Пуссена.
Все началось с нелепой драки на римской улице. Шел 1630 год. Отношения Франции с папским престолом резко обострились. Прогуливавшиеся вечерним временем рьяные паписты возмутились французской речью и парижскими костюмами возвращавшихся с зарисовок молодых художников. Началось избиение чужестранцев, которые поспешили разбежаться, оставив на произвол судьбы отчаянно отбивавшегося альбомом для зарисовок Никола Пуссена.
37.
ДЮГЕ, Гаспар
иначе
ПУССЕН, Гаспар
Товий с Архангелом Рафаилом
Холст, масло 135 х 95 см.
Инв. № 200
Силы были слишком неравными. Помощь ниоткуда не пришла. Пуссен получил несколько серьезных ранений. По счастью, его приютила и выходила жившая неподалеку семья соотечественника – повара-француза Жана Дюге, служившего у одного из местных прелатов. Добросердечная семья состояла из отца, матери, итальянки Доротеи Скаруффо из Палиано, дочери Анны Марии и сыновей Гаспара и Жана.
После выздоровления Пуссен не захотел расстаться со своими доброжелателями.
Гаспар и Жан стали его учениками, Жан к тому же и личным секретарем, тишайшая и скромнейшая Анна Мария – женой. Это был успокоенный, внутренне уравновешенный мир мастера, который освобождал его ото всех невзгод и житейских трудностей ради творчества и размышлений об искусстве. «Тишина и покой моего маленького домика» – отзывался о своей семейной жизни мастер.
Редкие способности Гаспара не вызывали сомнений у его неожиданного учителя.
Семнадцати лет Дюге начинает заниматься под руководством Н. Пуссена, двадцати он уже удостаивается звания мастера и приобретает известность. Он не заимствует формальных приемов Пуссена, не испытывает влияния тех мифологических сюжетов, к которым тяготел учитель. Зато Гаспар создает жанр героического пейзажа – Пуссен настаивает на его постоянной работе с натуры. Можно сказать иначе – он находит средства воплощения в пейзаже духа мифологии, древних библейских повествований, вовлечения в них современного человека.
Гаспар под руководством Пуссена обретает умение находить величественное в обыденном. И хотя он в дальнейшем много путешествует по Италии, работает в Милане, Флоренции, Перудже, мотивы для своих полотен предпочитает заимствовать из окрестностей родного Рима – Римской Кампаньи. Его своеобразной подписью становится присутствие почти на каждом холсте изображения водопада – могучей силы, прорывающейся среди умиротворенной природы.
Гаспар Дюге бесконечно разнообразен в вариациях, казалось, одних и тех же видов.
Это то животворящее могущество природы, относительно которого человек, непременно присутствующий на картинах, занимает подлинное, отведенное ему натурой место в мироздании – частицы, а не властелина. Только в гармонии со стихиями земли, воды, неба, растительности ключ к пониманию и природы и самого себя.
Гаспар Дюге работает много и необычайно легко. Обычно пишет одну картину за день. Такой, почти импровизационный характер живописи придает своеобразную легкость его манере, «живописную увлеченность», по выражению одного из заказчиков. Серебряных дел мастер Антонио Моретти располагает 50 полотнами Г. Дюге, которые затем перейдут в собрание кардинала Оттобони.
Масляные и темперные пейзажные фрески украшают многие римские дворцы. Один из наиболее знаменитых ансамблей – церкви Сан Мартино деи Монти в Риме, которая заново декорировалась в 1630-х годах, посвящена истории Элиаша.
К библейскому сюжету Г. Дюге обращается и в нашей картине. Этот сюжет заимствован из Книги Товита. Разоренный и ослепший Товит решил отправить своего сына Товия в Раги Мидийские, чтобы вернуть невозвращенный долг своего родственника Гаваила. Положение семьи Товита было тем худшим, что невестку Сару обуял дьявол.
