— Странная травка, — озвучила я свои мысли.

— Это Тетрагидроканнибинол, — ответил Джейсон.

— Чего-чего бинол?

— Тетрагидроканнибинол. Почти наркотик.

— Что? И что теперь будет? Почему сразу не предупредил?

— Василисса, во-первых, с тобой ничего не будет, только из-за того, кто ты есть. Ты же не человек. У тебя даже синяки и царапины проходят через день. Так что бояться не стоит. Во-вторых, ты сама сказала, что травка есть травка, — его слова меня чуть-чуть успокоили.

— Ты прав, — призналась я, — Зря паникую.

— Так и есть. Лучше насладись, расслабься.

Джейсон прав, а я лишь в очередной раз выставила себя на посмешище. Как там сказала Элен? Что я не осознаю своё существование? Но как мне его осознать, если я отличаюсь от лаксонов? Мы почти никогда не болеем. Царапины, ссадины, синяки? Через день всё проходит. Переломы? Кости срастаются за пару недель, а с таблетками от лакстардов и того меньше. Температура? Это с нами бывает слишком редко и инфекция должна быть такой, чтобы убить человека. Опять же, таблетка помогает. Да, у нас бывают переутомления, головные боли, но и это редкость, до такого себя ещё нужно довести. А я? Впервые я упала в обморок ещё в четыре года, насколько я это помню, и это случилось не на людях. Я помню, как испугались мои родители. И папа и мама. У матери тогда вообще случилась истерика. Когда я очнулась, она держала меня в своих объятиях заливаясь слезами. Наш целитель Берт без конца твердил, что это просто обморок. Затем у меня начались периодические рецидивы. Докладывать об этом в цитадель не стали, иначе всё могло обернуться катастрофой для семьи и для меня. Мне же велели молчать об этом. С тех пор, об этом знают только мои родители, бабушки с дедушками, брат, Элия и лакстарды связанные с нашей семьей. Так и как мне считать себя истинной лаксонкой, имея такой недуг несвойственный лаксонам? Поэтому и сейчас я переживаю, делая очередную затяжку.

Я чувствую, как моё тело слабеет с каждой секундой. Это очень странная слабость, я бы даже не назвала её приятной. Кажется, я не чувствую своих ног. Я попробовала ими пошевелить и у меня получилось это сделать, но с большим трудом. Мой косячок почти докурен. Я оторвала свой взгляд от потолка и кинула его на Джейсона. Великий Лакс, почему так тяжело шевелиться? Его голова откинута назад, а глаза закрыты, он медленно затягивается и долго держит дым в себе, прежде чем выпустить его.

— Джейс, — кажется даже мой язык потяжелел.

Джейсон Кронер никак не отреагировал. Может мне показалось, что я его позвала? Я не заметила, как докурила свой косяк и не поняла, куда вообще дела остатки. Да и наплевать. Я прижалась щекой к спинке дивана, глядя на Джейсона. А где его косяк?

— Джейсон, — выдавила из себя я.

Он снова ничего не ответил, даже не посмотрел в мою сторону. К моему горлу подступила тошнота, но к счастью, сразу же отступила. Я не могу сидеть в таком положении, но и пошевелиться не могу. Мне не нравится это ощущение.

— Джейсон, — снова попыталась я.

Ничего. Я кое-как сфокусировалась на его профиле. Великий Лакс, слеза… Ему плохо? Ему больно? Как я могу ему помочь, когда я сама в таком состоянии? Из-за Джейсона, и ощущения собственного бессилия я сама начала плакать. Мои глаза мгновенно наполнились тяжелыми слезами. Я попробовала сдвинуться с места. Кое-как мне удалось доползти до Джейсона и обхватить его предплечье, но я потратила на это все силы, которые у меня были.

— Василисса, — тихо сказал он, подняв голову.

— Да, — всё что я смогла выдавить из себя.

Джейсон с трудом оторвался от спинки дивана и повернулся ко мне. Он взял моё лицо в свои ладони, а я попыталась сфокусировать свой взгляд на нём. Мне хочется только закрыть глаза и больше никогда не просыпаться в этот мир. Великий Лакс, я не должна так думать! Мои мысли на самую малость взбодрили меня. Я положила одну свою ладонь поверх ладони Джейсона. Он слегка коснулся моих губ, после чего отстранился и пристально посмотрел в мои глаза. Его глаза кажутся чёрными, радужку почти не видно, это очень красиво. Он очень красивый.

— Я люблю тебя.

Мне это послышалось? Или я всё-таки оказалась в мире Великого Лакса? Нет же, я смотрю на Джейсона Кронера, а он смотрит на меня. Я там же где и была, значит мне просто послышалось. Злое воображение играет со мной. Я окончательно сошла с ума.

— Разве ты этого не чувствуешь? Вот здесь, — он положил свою ладонь мне на грудную клетку, чуть ниже ключицы.

Это больно. Я сошла с ума и мне чудится, будто Джейсон Кронер признаётся мне в любви. Мне всего 18 лет, что я могу знать о любви? Но я больше, чем уверена, что то, что я испытываю к Джейсону и есть любовь. И моё воображение издевается надо мной, подкидывая эти образы, где он признаётся мне в таких же чувствах.

Я уткнулась Джейсону в грудь и начала рыдать взахлёб. Ну почему этот мир так несправедлив? Джейсон прижал меня к себе и начал баюкать, словно младенца.

— Прости меня, пожалуйста, прости меня… — без конца причитает он.

— Почему так больно? — в истерике сказала я.

— Я не должен был…

— Что? — всхлипнула я.

— Я всё испортил.

Я отстранилась от Джейсона. Я совершенно не понимаю, что он имеет ввиду. Меня тошнит и у меня кружится голова.

— Я сейчас, — сказала я.

Не знаю, как у меня вообще хватило сил, но я подскочила с дивана и убежала в ванную комнату. Кое-как я успела добежать до того, как мой желудок вывернуло наружу. Да что со мной происходит? Это истерика, самая сильная истерика в моей жизни. Я начала умываться, боясь даже взглянуть на себя в зеркало. Джейсон за дверью что-то говорит, но я даже не могу разобрать что. Я начала рыться в шкафчике, и найдя зубную пасту с щёткой, принялась чистить зубы. Я вообще не помню, чтобы со мной случалось что-то подобное. Почему это так противно? Я снова и снова полоскала рот, пока мне не начало казаться, что он у меня онемел. Я села на пол и обхватила коленки руками. Не знаю зачем, но я начала раскачиваться туда-сюда.

— Я сейчас выбью эту дверь, Василисса, если ты мне не ответишь, — крикнул Джейсон.

— Со мной всё хорошо, — соврала я, зная, что он точно может выбить дверь.

— Пожалуйста, выходи. Прости меня, — тихо сказал он, но я всё равно это услышала.

Кажется, моя истерика прошла. Я глубоко вздохнула и поднялась на ноги. У меня слегка закружилась голова, я почувствовала сильный голод. Я подошла к зеркалу, чтобы рассмотреть себя. Думала, что буду выглядеть хуже, но моя причёска ничуть не испортилась, только лицо отекло и покраснело. Я присмотрелась к своим глазам, мои зрачки сильно расширены, но не так, как были у Джейсона.

Я подошла к двери, открыла замок и вышла. Джейсон резко подскочил с пола. Оказывается, он сидел прям за дверью или около неё.

— Как ты? — осторожно спросил он.

Лучше бы не спрашивал, потому что мне снова захотелось рыдать, но я сдержалась. Я медленно подошла к нему. Джейсон посмотрел на меня таким грустным взглядом, что у меня сжалось сердце. Я обняла его. Он не сразу ответил на мои объятия, но всё же ответил. Джейсон так нежно прижал меня к себе, словно его объятия могут меня сломать. Я не понимаю, что происходит.

— Прости меня, — сказала я, посмотрев ему в глаза.

— Это ты меня прости, Василисса.

— За что ты извиняешься?

— Я… — замялся Джейсон, — Я не должен был…

— Что? Я не понимаю.

— Я же признался тебе в любви.

— Так ты… — замялась уже я.

— Прости меня, я помню, ты же говорила, — затараторил Джейсон, но я не дала ему договорить. Я обхватила его лицо ладошками и прильнула к его губам. Он сказал это по-настоящему.

— Я люблю тебя, Джейсон Кронер, — сказала я, оторвавшись от его губ. Он посмотрел в мои глаза так, словно что-то ища в них, после чего крепко сжал меня в своих объятиях.

Бонус. ОТ ЛИЦА ДЖЕЙСОНА КРОНЕРА.

Я полагал, что Василисса Лакс окажется настоящим исчадием, как говорят люди. О ней ходили слухи самого разного рода, но нигде не говорилось о том, какая она на самом деле. Василисса Лакс — ангел во плоти. Великий Лакс, она оказалась идеалом идеалов. Я не перестаю винить себя за то, что верил слухам, за то, что ненавидел её. И сейчас она моя. Но это ложь. Василисса Лакс никогда не была по-настоящему моей и самое ужасное, что она может так и не стать моей суженой.