Роуэн подошла ближе. Что-то хрустело под ногами, поблескивая в скудном, проникающем сверху свете. Осколки зеркала, яичная скорлупа – проклятие, которое не сработало. Она все помнила. Содрогаясь, остановилась перед неподвижной фигурой. И только тут поняла, что сжимает во вспотевшей ладони какую-то вещь. Ключ.

Она попыталась отомкнуть кандалы. Но что-то застряло внутри, и ключ никак не проворачивался.

Рука в оковах внезапно схватила ее за запястье. Роуэн закричала и выронила ключ, когда два черных глаза, горящих на восковом лице, посмотрели на нее, излучая лютую ненависть.

– Прости меня… – в ужасе пролепетала она. – Прости…

Губы с трудом разомкнулись, разрушив пленку запекшейся слюны. Рука подтянула ее ближе… еще ближе… и три слова были выдохнуты ей в лицо:

– ТЫ… БРОСИЛА… МЕНЯ!..

Роуэн проснулась дрожа, мокрая от пота. Сон облеплял ее, как паутина. Тот самый сон, который снился ей уже несколько месяцев. Все в нем было настолько реально: воспоминания о висящих звериных шкурах, крышка люка, подвал, вонь… Она откинула одеяло, неловко принюхавшись к себе, но ощутила только запах собственного пота. Встряхнулась, стараясь выбросить сон из головы. Думать об этом не хотелось. Не сейчас. У нее другие дела, и спать некогда.

С тревогой взглянув на часы, Роуэн поняла, что задремала всего на десять минут. Было уже поздно, больше одиннадцати, и постепенно в поместье все стихло. Только Уорик еще не ложился: звук его тяжелых шагов гулко разносился по дому, когда он закрывал все двери на ночь. Наконец шаги послышались на лестнице, в коридоре щелкнул выключатель, и свет под дверью ее спальни исчез. Уорик зашел к себе, а затем наступила тишина.

Подождав еще минут двадцать, чтобы он точно уснул, Роуэн бесшумно откинула одеяло, выскользнула из постели, полностью одетая, и так же бесшумно подошла к книжному шкафу. Достала листок бумаги, вложенный в одну из книг, и еще раз изучила в лунном свете, струящемся из окна. На листке было нацарапано насколько строк и небрежно нарисована карандашом карта – инструкция. Хорошенько все запомнив, Роуэн взяла на камине коробок спичек и зажгла одну. Желтый огонек ярко сверкнул в темноте. Роуэн поднесла к нему бумагу и, когда та загорелась, осторожно положила ее на пустую решетку камина. К тому времени, как она достала из шкафа накидку из лисьей шкуры и засунула нож за пояс, листок уже свернулся, почернел и рассыпался в прах.

Напоследок окинув комнату взглядом, Роуэн бесшумно вышла в коридор, по пути подхватив ботинки. На долю секунды задержалась у комнаты Тани: поколебалась, не постучаться ли все-таки. С сожалением подавив эту мысль, спустилась по лестнице и направилась к выходу. Все было хорошо, пока у телефонного столика ей под ноги не попалось что-то теплое и мягкое. Тишину пронзил злобный вопль.

Вулкан выскочил из-под столика и побежал к дедушкиным часам, остановившись на мгновение, чтобы лизнуть свой всклокоченный хвост, на который бессовестно наступили. Его единственный глаз демонически светился в темноте.

Роуэн замерла, настороженно ожидая, что кто-то проснется. Но все было тихо. Прокралась по коридору, сняла с крючка ключ, открыла входную дверь и, выйдя на улицу, бесшумно закрыла ее на ключ. Надела на крыльце ботинки, зашнуровала, затем накинула на плечи лисью шкуру и застегнула крючки. Преображение, как всегда, произошло мгновенно. Казалось, будто красновато-коричневый мех растет прямо на ней. В темноте нависающей ночи она сжалась, уменьшилась, но все ее чувства обострились до предела.

А потом она понеслась через двор, за ворота, по дорогам и тропинкам, уходящим вдаль от поместья Элвесден. Сон был забыт, задвинут в самые дальние уголки ее сознания.

Таня открыла глаза, когда взвыл Вулкан. Не Оберон ли осмелился слишком приблизиться к престарелому коту? Хотя вряд ли, подумала она и уже почти снова погрузилась в сон, как неожиданно уловила движение воздуха около лица. Этого оказалось достаточно, чтобы Таня окончательно проснулась и уставилась на подоконник, ожидая увидеть Гредина, Рэйвен и Мизхога. Но фейри там не было.

Она села. Где-то в доме открылась дверь. Таня вылезла из кровати и заглянула в ванную. Из сливного отверстия доносилось слабое бульканье. Не обращая на него внимания, она осторожно вошла в комнату Роуэн и принюхалась: что-то недавно горело. Таня шагнула к кровати и прошептала:

– Роуэн, ты не спишь? По-моему, в доме кто-то есть!

Ее рука коснулась пустоты. Где же Роуэн?

Она быстро вернулась к себе, надела джинсы, джемпер, носки и кроссовки. Затем на цыпочках прокралась через лестничную площадку к двери Фабиана. Из комнаты Нелл, соседней с комнатой Фабиана, доносился громкий храп, от которого, казалось, вибрировал пол. Таня проскользнула к Фабиану и закрыла за собой дверь.

Внутри горела лампа, но Фабиан крепко спал, так и не сняв очки. Под правой щекой у него лежали какие-то листы. Очевидно, он заснул, читая их. Таня наклонилась ближе и сморщила нос от почти драконьего дыхания, вырывавшегося из широко раскрытого рта Фабиана.

Она потрясла его:

– Проснись!

Глаза Фабиана на миг открылись и тут же снова закрылись.

– Обитатели стоков забрали его, – пробормотал он и попытался повернуться на другой бок.

– Фабиан!

Она откинула одеяло. От внезапного холода Фабиан свернулся калачиком, как белка. Таня снова потрясла его.

– Роуэн ушла! – яростно прошептала она. – Вставай, быстро!

Фабиан приподнялся в кровати, страница прилипла к его щеке.

– Куда ушла? Что? – Он поправил очки и отлепил бумагу.

– Не знаю! – прошипела Таня, кидая ему подобранные с пола скомканную рубашку и брюки. – В том-то и дело. Одевайся, пойдем за ней. Отличная пижама, кстати.

Фабиан сонно моргнул и окинул себя взглядом. Темно-синюю ткань расцвечивал яркий рисунок Солнечной системы.

Таня отвернулась, чтобы дать ему переодеться, но он подскочил к двери так быстро, что стало ясно: просто натянул одежду поверх пижамы.

– Пошли.

Они спустились по лестнице, держась рядышком, чтобы ступеньки меньше скрипели. Разлегшийся у дедушкиных часов Вулкан недовольно уступил им дорогу.

Фабиан выудил носки из неразобранной кучи стираного белья в прихожей и натянул их.

– Вот ведь Нелл… Носки даже не высохли толком.

Войдя в кухню, Таня быстро надела Оберону поводок.

– Ты хоть видела, в какую сторону она пошла? – спросил Фабиан. – На дорогу или к лесу?

Таня покачала головой:

– Не видела. Но думаю, надо идти на дорогу. Если Роуэн так старается держаться подальше от фейри, то вряд ли отправится в лес, где их полным-полно.

– Это осмысленно, – согласился Фабиан. – Где все-таки мой второй ботинок?

Оберон спрятался за Танину спину, когда Фабиан вытащил из его корзины пропавший ботинок, теперь несколько погрызенный. Свирепо взглянув на пса, Фабиан обулся со всем достоинством, на какое был способен.

– Ты права. Ключ Роуэн пропал, – прошептал он, открывая входную дверь и доставая из кармана свой.

Чтобы никого не побеспокоил хруст гравия, они пошли через двор по тропинке.

– Придется бежать, – сказала Таня, когда они благополучно миновали ворота.

На дорогу меж тенями деревьев падал лунный свет.

– У нее по крайней мере минут десять форы. Может быть уже где угодно.

– Тогда двигаем к автобусной остановке, – сказал Фабиан. – Все пути оттуда расходятся.

Они бежали молча, бок о бок, Оберон чуть впереди. Через пять минут показался перекресток.

– Помедленнее, – с трудом выдохнул Фабиан. – Если она рядом, может нас услышать.

Они чуть сбавили шаг, хотя тяжелое пыхтение Оберона все равно нарушало тишину. Таня оглядела расходящиеся дороги. Даже днем здесь не наблюдалось оживления. Сейчас же, ночью, они и вовсе были пустынны.

– Мы опоздали, – ахнула Таня. – Мы потеряли ее.

– Не сдаемся. Она могла пойти или сюда, – Фабиан кивнул налево, – или туда, в сторону Тики-Энда. Давай выберем и рискнем. Вряд ли мы так уж сильно отстали.