Я заинтересовано посмотрел на него. Высшее образование я считал практически родным, как-никак деканом был в одном из провинциальных вузов. Но спортивная сфера она слишком специфическая и я ее совсем не знал. По крайней мере, в таких подробностях.

— Государственный центральный ордена Ленина институт физической культуры, — пояснил старший лейтенант, — для армейских спортсменов, которые почти поголовно нуждаются в высшем образовании для получения офицерского звания, настоящая альма матер. Впрочем, ты можешь поступать в любой вуз СССР, это не запрещено. Просто в ГЦОЛИФК все процессы оформлены автоматически.

— Нет, почему же, — ответил я вежливо, — ГЦОЛИФК меня вполне устроит. Московский вуз все-таки, столичный, куда еще дальше.

— Отлично, — сказал Иванов, — тогда смотри. Как тебе такая перспектива: в армии ты, как понимаешь, можешь учиться лишь на ОЗО. Так что первые два курса пройдешь на заочном отделении, потом перекинешься на очное.

— А разве так можно? — усомнился я. Хотя опыт декана напоминал мне, что это из той серии, когда нельзя, но очень нужно, то можно. но усомниться следовало. Я ведь деревенский юнец, морда лопатой.

Можно и мы об этом поговорим, — пообещал тренер, — а пока поговорим еще. На ОЗО прием уже закончился, как и на очном отделении на всех вузах СССР. Но руководство общества ЦСКА может походатайствовать, и тебя возьмут на первый курс ОЗО при условии положенной досдачи пропущенных учебных курсов. Согласен?

Честно говоря, меня даже оторопь взяла. Армия это, вообще-то, время трудностей и мужания. Я полагал, уже после действительной, да еще не наследующий год. А тут мне не просто предлагают, но и еще предлагают не тратить пропущенный год.

— Конечно, согласен. Спасибо, товарищ старший лейтенант! — сказал я с воодушевлением.

— Не торопись, спасибом не отделаешься, но об позже и подробно. А пока завершим. До получения высшего образования получишь звание прапорщика, сам понимаешь иначе нельзя.

— Понимаю, товарищ старший лейтенант, — подтвердил я с улыбкой.

— А раз понимаешь, — подхватил Иванов, — то будь готов платить свою цену. Чтобы не ходить вокруг да около, руководство общества ЦСКА ждет от тебя больших побед в биатлоне. Наше общество может многое, выступления идут на всех уровнях — от провинциального в СССР, до международного. Ваш статус мастера спорта международного класса позволяет вам выступать без каких-то трудностей на всех уровней. Кроме мирового первенства и олимпиады, сам понимаешь, хотя и там тебе будет легче.

И на всех этих соревнованиях ты должен зарабатывать золото, понял?

— Понял, товарищ старший лейтенант, не дурачок, не за красивые глазки я получаю такие льготы. Официально заявляю, что приложу все усилия.

— Угу, — угукнул Иванов, — и имей в виду, я тут тебе наговорил массу вкусных веще. В действительности же, все это будет проявляться с твоими победами. Скажем, победишь ты в турнире «Ижевская винтовка» получение звания прапорщика и переход от срочного до сверхсрочного положения значительно изменится.

— Так точно, товарищ старший лейтенант, — подтвердил я, — буду обязательно иметь в виду. Сам понимаю, от меня ждут медалей и, желательно, золотых.

— Нормально, — одобрил тренер, — люблю понятливых людей, — вытащил из кожаной папки лист нелинованной бумаг, ручку. Приказал:

— Пиши заявление пока на членство в спортивное общество ЦСКА. А дальше посмотрим, все в твоих руках, точнее ногах!

Обратно вернулись в комнату отдыха тоже вдвоем. Я сел скромно в углу, на свободное место. А тренер, наоборот, вышел перед всеми и объявил:

— Товарищи, чтобы не было никак недоразумений. У меня нет ни любимчиков, ни нелюбимчиков, Все происходит от ваших результатов. Например, пока вашим лидером является. Является, товарищи, является, от итогов одной тренировки никак положение не изменится. Хотя вы правы, еп6тление оно произвело, как на меня, так и в Москве. Если раньше от Ломаева ждали побед, то теперь уже ждут. Ну, и соответственно предлагают.

И все же первые выводы будут сделаны уже после этого турнира. Он биатлонный, но вы все можете стрелять. Какие будут результаты, такой и будет разговор. А пока я хочу официально заявить от лица общества ЦСКА:

За первое место («золото») помимо всего прочего дефицитных товаров на пятьсот рублей;

За второе место («серебро») — триста;

За третье место («бронза») — двести;

За участие в турнире — сто.

— А резервный игрок, значит, не получает ничего, — недовольно произнес Мишин, как-то не по-товарищески получается.

— Да, нехорошо получается, — согласился Иванов, — надо будет намекнуть в президиум ЦСКА по приезде в Москву. Но пока только так. И, кстати, товарищ Мишин, окончательное распределение мест в команде определиться только накануне турнира. Так что старайтесь, может быть, и не будете резервным.

Мишина посылы тренера не воодушевили, он, по-видимому, хорошо знал силы и возможности каждого. И мое прибытие его не обрадовало. Пробурчал, но ничего не сказал. Ведь главная причина заключалась в его слабых способностях, а это в компетенции руководства ЦСКА не входили.

Я в этом отношении горевать не собирался. Мало того, что видел Всевышнего (нашего, удмуртского), так тот еще дал немного сил и способностей. Нечего тут горевать, это уже наглость.

Посидели еще где-то так с час, да отправились спать. Следующий день, как и последующие, будет тяжелым.

Между прочим, я все неосознанно ожидал, что меня будут «строить». Все-таки новичок в воинской организации. Не дождался. Все же это не двадцатилетние пацаны, возомнившие себя дедами, но сами, как были молодыми, так и таковыми остались. Нет, здесь младшему (кроме меня) 26. Старшему, правда, только 29, но все равно старшенький.

С этим и уснул, устал ведь прилично. а с утра опять тренировка! Правда, это было не долго, все-таки мы приехали на турнир, и тренер просто адаптировал нас и к лыжне, и к новому часовому поясу. В том числе и меня. Я, правда, был, так сказать, туземец, то есть местный уроженец, но несколько месяцев армии в ГДР, к моему удивлению, так сильно изменили меня, что, казалось, я был не в Удмуртии. Вот и бегал наравне, приучал снова. Эдгар Герасимович Иванов ведь не шутил, я или буду всем, или ничем. И это ни разу не «Интернационал», это такая жизнь в XXI веке.

С этим настроением я вышел на лыжню. «Я лучший! — говорил я себе, — мне очень надо победить!». И это не просто самомнение, я ведь понимал, если я сейчас пробегу плохо, то следующей гонки в составе ЦСКА может и не быть. Конкуренция здесь бешеная, а я здесь еше никто. Ну подумаешь мастер спорта международного класса, ну есть некоторые достижения. И что? успехи прошлого хороши для пенсии и для мемуаров.

А вот если не будет немедленного успеха, то меня или выпнут, или, в лучшем случае, посадят в резерв и доказывай потом, что ты хороший. А у него, между прочим, жена беременная и работы теперь нету. И ее родители уже на пенсии или тоже просто выпнуты с работы, а мои хоть и работают, но, но, с учетом зарплаты, будто и безработные.

Такой вот настрой. Дистанция двадцать километров для меня практически детская, поэтому я решил не делать стартовый спурт, нет вся трасса будет пройдена с ускорением. Только на трех отрезках, где местность позволяла катиться, я решил разрешить себе слегка отдыхать.

Только не надо думать, что это было озарение, сумасшедшее или талантливое. Понимание ведь важности сегодняшнего дня проявилось не сию минуту. Ха, я понимал это уже с намеками о возможном появлении в ЦСКА, совсем не дурак. И на тренированном заезде третьего дня попытался проверить такой ускоренный ритм. Получилось, честно говоря, тяжеловато, но, главное, получилось!

И вот я пошел. После стартового спурта, у кого покороче, у кого длиннее, спортсмены пошли спокойнее, размереннее. Темп был, естественно, быстрым, как и полагается профессиональным лыжникам, но не ускоренным. Только один сумасшедший продолжал спурт, ускоряясь. Это был я.