Согласно этим текстам, понять которые способен только философ, поскольку всё в них суть символ, что сбивает с толку историка, человек устроен гораздо сложнее, чем то представляется западной психологии. Психологи говорят нам, что мы всего лишь телесные существа, способные общаться лишь с себе подобными, но это не так, мы — чудесные антенны, способные уловить нечто большее, чем «феномены», и установить связь с высшими силами. Возможно, наиболее значимыми главами книги являются те, где автор последовательно рассматривает состояния побуждённости, сновидения и глубокого сна. Но наибольшее любопытство вызывают те, где говорится об эволюции человеческого существа после смерти.

Рене Генон — антипод Метерлинка. Несмотря на такие заглавия, как «Корональная артерия и солнечный луч» или «Божественное путешествие», нам не грозит столкнуться с разгулом воображения или недостоверными суждениями; мысль излагается строго и точно, свидетельствуя о сильном и логичного уме. Многочисленные упоминания связей с другими традициями — библейской, арабской, египетской, даосской — усиливают привлекательность этой книги, которая является знаменательной вехой в нашем познании Востока».

«Л'Интрансижан»:

«Сложность этой книги, которую следует читать страницу за страницей, вполне оправдывает себя.

Мсье Рене Генон с исчерпывающей ясностью излагает метафизические индуистские учения, объясняет разницу между понятиями Само и я, но его книгу никоим образом нельзя причислить к «популяризаторским». Не говоря уже о том, что эти концепции просто невозможно «популяризировать». Мсье Рене Генон довольствуется тем, что вносит уточнения, проясняет нюансы, ранее плохо доступные даже для интеллектуальной элиты, и приглашает эту элиту подняться до понимания этой доктрины в её незапятнанной чистоте.

Его книга имеет ценность учения, преподнесенного истинным знатоком; хотя, возможно, несколько излишне суховата. Но какое ослепляющее впечатление оставляет она по прочтении! Читайте Шанкарачарья (Scankaracharya) в переводе мсье Рене Генона.

Это книга, которую хочется перечитать».

В «Журнал де Дебат» опубликована статья Абеля Боннара; вот её начало:

«Азии, её учениям, её искусству грозит мода. Слово «угроза» может показаться лишком сильным. Однако, это не так. Всему высокому и знатному мода способна принести немало зла; она укрывает личной то, с чего намеревается снять покров; она профанирует и даже нередко оскверняет всё благородное, и идеи, которые она из этого извлекает, столь обыденны и столь извращены, что, поистине, пожалеешь о тех временах, когда эти вещи хранились в чистоте и покое, скрытые от жадных рук публики. К сожалению, наше время, похоже, не способно создать ничего, кроме модных безделушек. Всё возбуждает волнение, но ничто не находит внутреннего отклика, сплошное любопытство при полном отсутствии внимания, алчность, наряду с расточительством, похоже, наше время обречено недооценивать всё, заслуживающее высокой оценки. Нет никакого сомнения, что влияние Азии достигло наших краёв. Но есть все основания опасаться, что это влияние останется поверхностным, и всё закончится контрабандным буддизмом и шарлатанством.

Тем более важно указать читателям книги, которые помогут составить им истинное представление о этой великой Азии. С этой точки зрения равного одобрения заслуживают две работы. Одна из них, «Человек и его становление согласно Веданте», принадлежит перу мсье Рене Генона. Всем, кто серьёзно интересуется Востоком, знакомы книги этого автора. Количество затронутых в них идей столь велико, что даже бесполезно пытаться описать их в двух словах. Скажем лишь, что одним из основных достоинств этих книг является то, что они переводят внимание читателя с избитых идей на самую суть предмета, то есть на ту общую ценность, которую представляют для человечества учения, сохранившиеся в Азии».

Окончание статьи посвящено переводу «Жизни Миларепы» Ж. Бако.

В «Эр Нувель» дан очень искусно сделанный отзыв, но я решил не посылать его вам, так как он почти целиком состоит из фраз, взятых из моего предисловия.

В «Фигаро» опубликованы две хроники Этьенна Фурно, где он упоминает мои работы с симпатией, но довольно поверхностно.

Наконец в сентябрьском номере «Лярус Менсуель» помещена хорошая статья о «Востоке и Западе»; пусть и не сразу, но всё же постепенно дело движется…

Париж, 26 января 1925 г.

51, улица Сан. Луи-ан-Л'иль (IVe)

Милостивый сударь,

Похоже, я с каждым разом все больше запаздываю с ответами; прежде всего, позвольте мне пожелать вам крепкого здоровья, ибо, судя по вашему последнему письму, вы чувствуете себя не очень хорошо.

Я рад, что вам доставило удовольствие чтение «Миларепы»; к тому же, противное меня немало удивило бы. В той же коллекции был опубликован ещё один перевод Бако: «Три тибетских таинства»; он также хорош, но в него включены тексты скорее литературного толка, что менее интересно для нас.

Думаю, что упомянутая вами книга П. Хука (P. Huc) является переизданием его путевых заметок, написанных после путешествия по Тибету и Татарии; по сути в ней нет ничего, касающегося доктрин; там встречаются довольно любопытные описания, но это всё.

Должно быть под работой Бёме, переведенной на итальянский, имеется в виду «De signatura rerum»; мне кажется, смысл названия передан неточно. Что до книги Кампанеллы, я с ней не знаком; я читал только рецензию на неё в последнем номере «Игниса» («Ignis»). Фрагменты из Зогара, опубликованные у Ридера (Rieder), на самом деле представляют собой выжимки из перевода Жана де Поли; сам я их не видел, но говорят, что они довольно неплохо подобраны.

Что до Меа, то его книги настолько пропитаны теософизмом, что я сильно сомневаюсь, что из них можно извлечь что-либо полезное.

Кстати, по поводу теософизма, знаете ли вы, что новый Мессия (Кришнамурти) в самое ближайшее время намеревается выступить с торжественным воззванием, обставив своё выступление самым экстравагантным образом? Какое ребячество!

Вы спрашивали меня, что представляет собой журнал «Ультра»; он квалифицирует себя как «независимое теософское» издание, это означает, что он является органом одной группы, отделившейся от «безантовского» Теософского общества (группа «Рим», 5, виа Грегориана). Вот копия заметки Эволы, появившейся в этом журнале (в статье под названием «Проблема Востока и Запада»), в которой он говорит обо мне:

«Понятно, что речь идёт о Востоке и Западе как о двух идеальных типах, которые могут совпадать в общей направленности двух культур, но расходятся в их частностях. Так, например, такие сегодняшние течения как интуиционизм, актуальный идеализм, иррационализм в целом могут быть объяснены принципом эроса. Однако прагматизм заслуживает некоторых оговорок. Кроме того, мы не можем согласится с положением, выдвинутым Р. Геноном («Восток и Запад»), согласно которому «научность» и чувственная жизнь являются взаимосвязанными элементами. Действительно, западная наука используется в практических целях. Однако не следует смешивать две разные вещи: если бы научное познание природы ограничилось бы удовлетворением простых нужд и потребностей, оно не продвинулось бы ни на шаг. Между тем, как уже указывалось, наука находит своё удовлетворение в подчинении себя первичной манифестации принципа овладения собственным Я и его утверждения — что составляет метафизическую ценность. Если же то, что стало возможным благодаря этому принципу, который сам по себе превосходит как чувственную жизнь потребностей, так и жизнь «чистой интеллектуальности», которой, как добрый рационалист, суеверно поклоняется Генон — используется элементами, чуждыми этому принципу, то это совсем другой вопрос. Но остаётся сама ценность, которая придаёт западной культуре её значение и своеобразие. Мы согласны с Геноном в том, что принцип абсолютного не имеет ничего общего с чувственным, моралистическим и отвлечённо рассудочным элементом; но, в отличие от Генона, мы утверждаем, что он равным образом не имеет ничего общего с исповедуемой им «чистой интеллектуальностью» или «метафизикой». Именно поскольку мы знаем, что она представляет собой, мы с более высокого уровня отрицаем, что эта интеллектуальность может быть противопоставлена рациональному, подобно тому, как это делал например Гегель (противопоставляя Vernuft и Verstand[45]). Таким образом, мы утверждаем, что принцип абсолютного суть потенция (шакти), и любая система, которая на метафизическом уровне ставит что-либо прежде или выше потенции, является рационалистической (в том пренебрежительном смысле, в котором использует это слово Генон) и абстрактной».[46]