- У нас совершенно случайно с собой нет денег, заплатим при первой возможности, честное благородное слово, - заверил более миролюбивый Отос.

- Да? А это что? – бог кивнул на сейф.

- А, это, так, ничего особенного, - ответил Отос, мучительно думая, как бы отделаться от бога - попрошайки. – Кстати, может, поможешь открыть? – после долгой и мучительной борьбы ответил граф де Ла Фер.

- Ты что, совсем гребанулся или как? – гневно ответил Рокфеллер, поправляя свой идиотский цилиндр. – Я же призрак, я его даже пинуть не могу, кретин!

- Если ты с сейфом ничего сделать не можешь, то нам и подавно! – радостно заключил Рауль. – А еще бог! Пошел вон, а то я тебя в пылесос засуну вместе с твоим идиотским цилиндром! – улыбнулся страшно довольный собой виконт, делая вид, что достает небольшой пылесос.

Рокфеллер заверещал от ужаса, скрылся внутрь своего цилиндра, затем, из цилиндра, кувыркаясь после полученного пинка, вылетел кролик в костюме, потом из него вытянулась рука и, схватив цилиндр, утащила его в ничто. Кролик с воплем попытался впрыгнуть обратно, но цилиндр уже исчез. Кролик разочарованно покрутил головой, достал из старого жилета дешевые карманные часы и, посмотрев на наших археологов, выругался:

- Хули уставились? Кролика не видели? Так вот он я! – он повернулся спиной, поднял фалды пиджака и испортил воздух. Затем, страшно довольный собой, кролик прыгнул в какую-то дыру вместе с невесть откуда-то взявшейся кривоногой девчонкой.

- Ну, теперь осталось только унести миллион и положить в банк! – рассудительно произнес Отос, прилаживая баночки с тринитротолуолом к дверце сейфа.

- Золото, золото, золото, золото… - закатив глаза, забормотал Рауль, мысленно поглаживая каждую монетку.

- Бум! – грянуло в ночи.

Однако, в замке герцога, все как всегда были пьяны, либо играли в карты, так что никто особенного внимания не обратил.

Граф де Ла Фер сдул пылинки со своего смокинга цвета хаки, поправил свой галстук с нарисованной лопатой и, торжественно хмыкнув, начал осматривать последствия взрыва.

Тринитротолуол – вещь незаменимая при открывании сейфов, разборок с соседями или как подарок теще. В этом археологи очень быстро убедились, осматривая развороченную дверцу сейфа. Золотые монетки лились медленным потоком из сейфа и звякали, приятно лаская слух.

- Свершилось! – прошептал Рауль, незаметно наступая на одну из далеко закатившихся монеток.

- Хватит болтать, давай дело делать! – глубокомысленно изрек Отос, приставив палец ко лбу, - он так думал.

- Бери дрель, сверли дырки в монетках, - скомандовал, наконец, опытный археолог Отос.

- А зачем? – удивленно спросил Рауль.

- А как, по-твоему, мы вытащим отсюда столько золота? – гневно спросил граф, вытаскивая из кармана груды воздушных шариков.

- Сделаем из Думпкопфа чучело, набьем его золотом, скажем, что он заболел, и увезем его «лечить» во Францию, - ни секунды не раздумывая, ответил молодой виконт, доставая скальпель и циркулярную пилу для трепанации черепа.

- Как? Как ты сказал? – ошеломленно спросил Отос, удивленный проблеском ума в голове своего сына-придурка.

- Приделаем к чучелу роликовые коньки и будем катать за собой на веревочке, - закончил объяснения Рауль, оглядываясь вокруг. – А как мы нахрен, отсюда, блин, выберемся, люк ведь закрылся? Короче, - решительно заявил Рауль. Я всегда говорил, что Карл I был отъявленным чмо, как впрочем, и все его предки!

- Терпение, мой нетерпеливый друг, - по-отечески нежно сказал Отос, мучительно думая, как выбраться из каменного мешка наверх, в подвал, где лежало будущее чучело.

Однако Рауль не был расположен к терпению. Напротив, он развил бешеную деятельность. Имея ограниченное представления о пословице «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе», он ее решил переиначить: «Если Рауль не может залезть вверх в подвал, то тогда подвал упадет вниз к Раулю». С этой целью, он в течение трех секунд подбросил вверх и в стороны динамитные шашки и нырнул в лужу из золотых монет. Раздался взрыв, еще четыре через секунду. Первым разлетелся на куски люк в потолке каменного мешка, затем подпорки последнего этажа. Лишившись опоры, фундамент подвала, а вслед за ним и весь замок осели вниз ровно на один этаж.

По счастливой случайности, золотая лужа и Отос, оказались именно в том месте, где в полу подвала зияла дыра, и наши герои словно поднялись в лифте на один этаж.

- Боливар не выдержал двоих, - бормотал под нос Рауль, выбираясь из лужи, защитившей его от осколков. – Отец! – в ужасе закричал вдруг он, - Ты жив? Тебя что, осколки не задели? Вот черт, то есть, какое счастье! – выдавил он из себя, потрясенный до глубины души.

- Хороший мальчик, - криво улыбаясь, подумал Отос, вновь гордясь своим сыном.

- Чтоб я сдох, - выпучив глаза, произнес Потрос, на глазах которого, замок Ньюкасла осел метра на три.

- На это, к сожалению, мало надежды, - отметил рассудительный Д’Арнатьян, пнув спящего Мушкетона.

- Плохой день я выбрал, чтобы прекратить воровать лед у эскимосов, - забормотал верный слуга Потроса во сне.

Утро следующего дня встретило Отоса и Рауля в седлах. Сзади, на роликовых коньках, весело звякая на ухабах, ехал Думпкопф, привязанный за веревку к седлу Рауля.

Герцог Доннерветтер встретил утро как обычно: рыгая и зевая, он ругался последними словами по поводу гребаных недоносков, которые самым мерзостным и подлым образом, разбудили его, когда ему снилось, что он подсматривает за новобрачными в их первую ночь. Затем, протерев глаза, он витиевато выругался по поводу всяких там гнойных педиков, смертельно больных геморроем в последней стадии, которые, мать их так, суки подлые, волки позорные, сволочные гады, гниды вонючие, носки нестиранные, третьей степени занюханности, взяли и закопали окна его спальни, расположенной рядом с черным входом (чтобы в случае подлого и внезапного нападения соседей в отместку за истоптанные поля, на которых герцог играл в поло, американский футбол, а изредка даже выводил покормить угнанных баранов; успеть, как говорил сам Доннерветтер Ньюкаслский, вовремя тактически отступить).